– Мне казалось, что это имеет отношение к любви.
Чтобы не закричать, Алекс так стиснула зубы, что у нее зазвенело в ушах.
– Наверное, я просто слегка на тебя запала. Ничего удивительного.
– Что? – Джо был явно шокирован.
– Не беспокойся. Я еще ни на кого не западала прежде. Зато видела одну тетрадку и теперь знаю, что ты у нас большой талант по этой части.
– Какая прозорливость! – с сарказмом воскликнул он.
Джо не проронил больше ни слова до той минуты, пока не остановил свою огромную машину возле дома Алекс. Выключил зажигание и на миг замер, собираясь с мыслями.
Алекс зашевелилась, намериваясь расстегнуть ремень безопасности. Джо остановил ее.
– Послушай, Алекс, – тихо промолвил он. – Скажи мне правду.
– Я сказала…
– Нет. Не веди себя как испуганная школьница. Меня на это не купишь, потому что ты далеко не школьница. Так же как я не сердцеед.
– Может, поспорим? – буркнула она.
Но он пропустил ее реплику мимо ушей.
– Это из той же «мыльной оперы», которую ты исполняла передо мной в Венеции? «Я из породы однолюбов!» И значит, мне лучше и не пытаться заглядывать в твой скрытный умишко, чтобы понять, что там творится?
Алекс резко развернулась на своем сиденье. Туго натянутый ремень больно врезался в плечо, но она даже не заметила этого, с ненавистью глядя на Джо.
– Я была из породы однолюбов.
– Нет, не была. – упрямо возразил он.
Она поморщилась, припомнив свои дикие фантазии по поводу того самого мужчины, который сидел сейчас перед ней и на которого она смотрела как на врага. Конечно, Руперт предал ее. Но разве она не предала его первой, купившись на дешевые сексуальные трюки Джо Гомеса?
– Во всяком случае, – с чувством проговорила она, ненавидя себя так же сильно, как и его, – мне следовало быть однолюбом.
– Нет, не следовало. Твою мать это не довело до добра – разве не так?
– Это удар ниже пояса! – ахнула она.
– Нет. Это правда. – Джо говорил с убежденностью одержимого. – Алекс, послушай, я не знаю, чем это вызвано – твоим подспудным стремлением повторить судьбу родителей или еще чем-то, но эти твои отношения со Свиткрофтом – безумие чистой воды!
Нет, это уж слишком! Алекс наконец-то расправилась с ремнем и выскочила из машины.
Джо тоже покинул машину, но не так поспешно. Вышел и облокотился на открытую дверцу, не спуская с Алекс глаз.
– Никто не может по-настоящему влюбиться в шесть лет и сохранить это чувство до зрелости. И никакая преданность тут не поможет. Этого просто не может быть.
– Да ты и понятия не имеешь о…
– Ты тогда не влюбилась! – отчеканил он. – Ты остановилась на самом безопасном варианте. Ты приняла решение и назвала это любовью.
– Ага, понятно! – разъяренно вскричала Алекс. – По-твоему, я боялась остаться на обочине?
– Я этого не говорил.
Она не обратила внимания на его протест. Ее ярость бушевала с такой силой, что слова лились потоком, цепляясь одно за другое.
– Значит, я боялась одиночества. И тогда я «остановилась»… Ты ведь выбрал именно это слово? И тогда я «остановилась» на Руперте?
– О нет, – веско проговорил Джо. – Я думаю, что ты отвесила Руперту все чувства по полной программе. Я думаю, что ты сама заморочила себе голову. И еще я думаю, что ты не хочешь подпускать к себе кого-то другого исключительно из тупого упрямства и нежелания смотреть правде в глаза. Потому что сама веришь в этот бред.
Итак, это был третий удар.
Алекс онемела от гнева. Она понеслась в дом, даже не потрудившись озвучить свои чувства по отношению к этому типу.
– И все равно у тебя ничего не вышло! – рявкнул Джо ей в спину.
Позже он зашел еще раз, чтобы отдать вещи. Алекс наотрез отказалась подойти к двери, и открывать пришлось Джулии.
– Он выглядит просто ужасно. Ты бы поговорила с ним, что ли?
– Никогда.
– Вряд ли тебе это удастся. Или ты и с работы тоже уйдешь?
– Пожалуй, мне придется это сделать. – До сих пор Алекс над этим не задумывалась.
Она не удивилась, что ей стало тошно от этой мысли. Несмотря на всю свою ненависть к Джо, она очень скоро обнаружила, что по-прежнему обмирает от страсти, стоит о нем подумать. Ах, если бы только он не оставил ее одну сегодня утром! Если бы его техника соблазнения не оказалась так тонко отточена! Если бы Джо не баловал до нее столь многих своих подружек или не пытался баловать Алекс!
Если бы только он ее любил…
Она схватила принесенную им сумку и вывалила все ее содержимое на диван.
Тем не менее к утру понедельника Алекс успела прийти в себя настолько, что даже явилась на службу. Она нарочно пришла пораньше, но Джо все равно ее опередил. Небритый, с опухшими глазами, он вел себя подчеркнуто безупречно. Ей даже не верилось, что он может говорить таким мертвым, бесцветным голосом.
«Наконец-то он стал вести себя как профессионал!» – мрачно подумала Алекс.
Ее сердце было разбито.
Лишь однажды внутренний огонь, тщательно скрываемый Джо, вырвался наружу – когда Алекс робко намекнула на свое увольнение.
– Нет. – Его глаза полыхнули неистовым пламенем.
– Но…
– Я сказал – нет!
– Но вряд ли мое присутствие пойдет на пользу твоей работе. Оно постоянно будет напоминать о… наших разногласиях.
Взгляд его прищуренных глаз стал похож, на острый стальной клинок.
– Ты сама добивалась этого проклятого партнерства, – мрачно, напомнил Джо. – Вот и получай на всю катушку.
На протяжении долгой бессонной ночи – самой ужасной ночи в ее жизни – Алекс вполне удалось восстановить чувство справедливости. И теперь она могла лишь с горечью констатировать, что Джо был прав.
– Ну, если тебе так угодно, – вяло согласилась она.
Он буркнул что-то невразумительное и вышел из комнаты.
Итак, они каким-то чудом по-прежнему оставались партнерами.
Вечеринка в офисе в честь Рождества прошла на редкость неудачно. Джо весь вечер отплясывал с Фрэн с какой-то дикой неутомимостью, заставив бледнеть от восторга всех молодых сотрудниц своей фирмы. У Алекс по-настоящему разболелась голова, и она постаралась уйти домой как можно раньше.
Постоянные рассуждения по поводу того, кто и как собирается праздновать Рождество, тоже не улучшали ей настроения. Алекс ничуть не пугала перспектива встретить Рождество в одиночестве. Господь свидетель, она не раз делала это прежде и была вполне довольна. Но в этот раз разговоры Джо о том, что Том Скелтон пригласил его провести Рождество в кругу семьи, внушили ей дурацкое чувство отверженности.
В конце концов они с Джулией отправились на рождественскую заутреню в церковь, а потом заглянули в кафе, где всех желающих угощали пирогами и глинтвейном – совсем как у Диккенса. Теплая праздничная обстановка немного подняла ей настроение, но не смогла полностью развеять горечь отверженности.