Губы принцессы задрожали, и Адхара заметила, что та едва сдерживалась, чтобы не разреветься.
— Я хочу спать. Уходи, — сказала она наконец.
— Скажи мне, что между нами снова мир.
— Я хочу лечь спать.
Адхара скрестила руки:
— Я не уйду до тех пор, пока мы не помиримся.
Амина подняла глаза к небу:
— Да, да, да. И уходи. Если тебя здесь увидят, то тебе не поздоровится.
Улыбнувшись, Адхара направилась к двери.
— Он — это совсем другое дело. А мы с тобой — настоящие подруги, — шепнула девушка на прощание.
Странное предчувствие возникло у Адхары, когда, пытаясь уснуть, она ворочалась в своей кровати. Ведь она уже испытывала то же самое по отношению к Мире. Как же это называлось? Ревность. Она ревновала Амхала к Мире. А теперь Амина ревновала ее к Амхалу. Но у Адхары это чувство прошло сразу после того, как она с глазу на глаз поговорила с наставником. Наверняка и с принцессой повторится та же история.
Амхал собирался лечь спать, когда в его комнату постучали. Открыв дверь и увидев перед собой Сана, юноша страшно растерялся.
— Извините, я… — невнятно пробормотал он.
— Не хочешь ли ты позаниматься со мной немного?
Молодой человек не смог отказаться. Он быстро оделся, взял свой меч и отправился вместе с Саном по длинным коридорам Академии.
Амхал не находил себе места с того самого вечера, когда Адхара подарила ему свой поцелуй. Целиком поглощенный своей карьерой всадника, он никогда до этого не имел близких отношений с девушками. Конечно, ему это очень понравилось. Но его пугало пламя, разгоравшееся в его груди, когда он касался губ Адхары. Ведь это было так похоже на ярость, его вечного недруга, которая, продолжая оставаться такой же неистовой и разрушительной, сопровождала юношу в схватках. И он убежал, потому что желание овладеть девушкой было настолько явственно, что он едва бы смог противостоять ему и не потерять при этом голову.
У Амхала возникло ощущение, такое волнующее и всепоглощающее одновременно, что его жизнь круто изменилась. С тех пор как он встретился с Адхарой, события стали развиваться с головокружительной быстротой. Сначала возникла необходимость заботиться о девушке, чувства к ней, затем эта неизвестная болезнь и, наконец, появление Сана… Все это закружилось в едином круговороте, сбивавшем его с толку.
— В позицию, — скомандовал Сан, и поединок начался.
Слава богу, что у Амхала в руках был меч. С мечом все тревоги рассеивались, а осознанное восприятие уступало место чистой механичности движений сражающегося тела. Улетучились все сомнения, и Амхал вспомнил, наконец, почему он решил стать всадником.
По какой-то неведомой причине в присутствии Сана он больше не боялся потерять над собой контроль. У юноши возникло такое ощущение, будто он всегда знал этого человека и ждал его появления. Отражение удара, нападение, выпад, оборот вокруг себя. Все это повторялось снова и снова, до тех пор пока ему не удавалось загнать Сана в угол. Амхала охватило сильное возбуждение. Он поднял меч, чтобы приставить его к горлу соперника, тем самым указывая на то, что поединок завершен, как вдруг его оружие ломается, наткнувшись на сверкающее препятствие. Амхал услышал характерный звук: магия. Мгновенно отпрянув, он отступил на несколько шагов назад.
Сан улыбнулся:
— Ну, в сражении все средства хороши, не так ли? А магия в этом деле подходит как нельзя лучше.
И тогда Амхал вспомнил лежавшего на земле мальчика, сраженного лучом из его руки, и то ужасное ощущение, возникшее у него, когда он подумал о том, что ребенок мертв. И затем это вкрадчивое, обволакивающее чувство собственного могущества. Нет, этого не может быть!
— Амхал, все в порядке? — спросил подошедший Сан.
— Быть может… может, мне уже пора лечь в постель, — рассеянно пробормотал юноша. — Должно быть, сейчас уже комендантский час.
— Ты со мной, а значит, все в порядке.
— Да, но… я устал, — добавил Амхал, пятясь назад.
Сан схватил юношу за руку, и Амхал почувствовал, как некая сила пригвоздила его к тому месту, где он стоял.
— Что с тобой?
И Амхал все рассказал. О его тайне знали лишь немногие, но даже этим людям он признавался не без чувства стыда. Амхала настораживало еще и то, что он не видел ничего зазорного в том, что Сану стало известно и про тот случай из детства, и про его обещание никогда больше не прибегать к магии. Рассказывая, юноша словно сбрасывал с себя тяжкое бремя грехов.
Сан терпеливо выслушал юношу.
— А раньше ты когда-нибудь обучался магии? — спросил он, когда Амхал закончил свой рассказ.
— Нет! — ответил он с возмущением.
— А должен был. Все случившееся было напрямую связано с твоим возрастом, ребенком ты не мог контролировать свои возможности. А целенаправленные занятия научили бы тебя владеть собой.
Амхал опустил глаза. Ведь речь шла не только об этом.
— Да, но я… при этом получил еще и наслаждение, — пробормотал он.
Юноше показалось, что по лицу Сана промелькнула торжествующая улыбка, которая, подобно мимолетному следу, исчезла спустя мгновение.
— Это вполне нормально, ведь ты был еще ребенком. Амхал, пойми, магия — это не враг.
— Не знаю, я… — Юноше не хотелось открывать свою последнюю тайну и говорить о своей яростной жажде смерти, исходившей из его сердца, которая была его извечным и самым главным недругом. Но он не мог устоять перед этим человеком.
Он такой же, как и я, тупо твердил Амхал. И слова пробивали себе дорогу далеко не без труда, но тем не менее они выходили наружу. Самая настоящая исповедь, после которой Амхал почувствовал полное изнеможение и облегчение одновременно.
Сан замолк на мгновение.
— Тебе не стоит бояться этих ощущений.
Амхал резко обернулся:
— Но они ужасны! То есть я хочу сказать, что я всадник, а не убийца.
— И тем не менее, если ты должен, — убивай.
Сан пристально посмотрел на юношу, и тот растерялся от такого взгляда.
— Ярость, что ты чувствуешь, твоя неизменная спутница. Это всего-навсего желание сражаться, душевный порыв, такой необходимый в нашем деле.
— Но она побуждает меня к насилию.
— Подумай только: к чему она тебя подтолкнула? К убийству двоих негодяев, напавших на беззащитную девушку. И это, по-твоему, насилие?
Амхал совсем растерялся. В словах Сана был смысл, а его объяснение выглядело так привлекательно.
— Я…
— Ты в замешательстве, потому что обладаешь огромной силой. Ты не такой, как все, ты — особый. И оттого ты совсем один. Поверь мне, уж я-то это знаю. Ведь и я особый. Еще ребенком я также ощутил в своих руках безмерную силу, с которой никак не мог совладать. Амхал, твой дар нужно развивать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});