Читать интересную книгу Исповедь одинокого мужчины - Вячеслав Ландышев

– Нет, не случалось ни с теми, ни с другими, – подхватил он шутку.

– Ну, сейчас уже я тебе, старику, и не предлагаю это попробовать. Естественно, я имею в виду с двумя женщинами, – засмеялся я.

– И правильно делаешь, что не предлагаешь. У меня любимая жена есть. Ее мне достаточно. Я ей принципиально не изменяю.

– Да я шучу, Костян. Я же тебя знаю. И сам такого же мнения, что любимым, женам и любимым женам изменять грех. Потеряешь в жизни намного больше, чем приобретешь за минутное наслаждение.

* * *

Так не спеша я шел тогда по Маросейке, вспоминая ту смешную летнюю историю про Костю, и уже подходил к подземному переходу, ведущему к метро «Китай-город», как вдруг мои воспоминания нарушил крик: «Отдай сумку! Отдай сумку!». В ту же секунду я увидел, как из глубины перехода, виляя между людьми, как горнолыжник на слаломе, выбежал крепенький парень среднего роста, но моложе меня. По одежде и выражению лица он был похож на учащегося техникума или ПТУ. В руках у него был рюкзак. Парень спокойно пробежал между всеми прохожими. За ним с небольшим отставанием несся еще один паренек и постоянно кричал: «Отдай сумку! Отдай сумку!». Никто даже не старался остановить первого парня, потому что он появился очень неожиданно. Кроме этого, в нашей стране десятилетиями в сознание каждого гражданина впитывался девиз: «Моя хата с краю». То же самое я могу сказать и про себя. Взрослым мужикам, на которых с численным превосходством налетали другие особи такого же пола, я никогда не помогал. Милиция есть – вот она пусть и разбирается, делает свою работу. Однако в конфликты, в которых обижали женщин или детей, я, как говорится, всегда впрягался и помогал чем мог. В данном случае у метро «Китай-город» пострадавший уже не был ребенком. Он учился, наверное, в классе восьмом-девятом. Видно было по стильной одежде, что он из обеспеченной семьи. У него из носа текла кровь, и он кричал постоянно только одни и те же слова: «Отдай сумку! Отдай сумку!».

Когда оба молодых парня промчались мимо меня, то я никак не отреагировал и сделал еще несколько шагов вперед по инерции. Потом остановился на секунду и зло прошептал: «Вот же, сука, что за день. Блин. Ну зачем это мне все надо?».

В тот же момент я развернулся на 180 градусов и рванул по ступенькам наверх, на улицу. Выбежав на тротуар, я увидел, как пострадавший завернул за угол дома в узкий переулок. Я опять остановился, раздумывая, следовать ли дальше за ними или нет. И вдруг увидел, как по другой стороне улицы бежит еще один парень. По одежде и по выражению лица он был очень похож на того, кто украл у школьника сумку, только ростом был повыше своего сотоварища, но менее развит физически. Парень перебежал почти прямо передо мной дорогу и ринулся в тот же переулок, куда свернул школьник.

Я еще секунд пять сомневался, что мне делать, а потом побежал следом. Завернув за угол, я увидел, что все трое находятся метрах в двадцати от перекрестка. Один парень, самый физически здоровый среди них, тот, который убегал с рюкзаком, стоял в метре перед пострадавшим. Повернувшись лицом к школьнику, он спокойно улыбался и смотрел в украденный рюкзак, рылся там рукой. Рядом с крепышом находился его товарищ – долговязый, худенький парень. Если первый грабитель был по комплекции и росту похож на меня, то второй выше сантиметров на десять.

Напротив них, плача и ничего не предпринимая, кроме тихого жалостливого повторения слов: «Отдай мою сумку, пожалуйста», стоял школьник с опущенной головой. Парнишка плакал негромко, почти про себя, но его всего трясло от напряжения, обиды и страха. Из его носа сильно шла кровь, но он ее не замечал.

Я не спеша пошел к этой троице, обдумывая по пути, как лучше поступить в этой ситуации. В переулке больше никого, кроме нас, не было.

Когда до компании оставалось метров пять, самый здоровый парень оторвал свой взгляд от содержимого рюкзака, повернул ко мне голову и, все так же улыбаясь, посмотрел на меня. Взгляд его был спокоен. Он стоял ко мне левым боком. Выражение его лица как будто спрашивало меня: «Ну, что тебе надо, дядя? Иди своей дорогой, по-хорошему». Возможно, что это он и хотел мне сказать вслух, но не успел. Я схватил его за джинсовую куртку в районе левого плеча и резко дернул его назад и на себя. Одновременно с этим я ударил с замахом своей правой ногой по его левой голени, выбил опору из-под соперника, и он рухнул, упав на задницу и ударившись затылком о стену дома. Упавший сразу же выпустил рюкзак и схватился двумя руками за затылок. «Ой, сука, как больно», – произнес он. А я уже повернулся всем телом ко второму его товарищу, посмотрел в его глаза и увидел там борьбу между страхом и желанием атаковать, но я не стал ждать, что в его глазах победит: страх или агрессия. Резко скакнув вперед на одной ноге, я вторую ногу сначала в полете согнул в колене, поднял ее как можно выше, прижал к туловищу, а потом распрямил с одновременным отводом двух рук назад и подачей таза вперед. Удар всей стопой пришелся парню в район грудной клетки. По-моему, такой удар в японском карате называется «Маэ-гери», и тот, у кого сильные ноги и хорошая гибкость, может с успехом его использовать в драках. Я научился этому удару еще в юности, когда ходил на самбо, и часто в течение жизни при любом посещении спортзала отрабатывал его на боксерской груше. Да и ноги у меня были легкоатлетические – не слабые. Удар получился. Парень отлетел метра на два, упал на руки и копчик. Потом быстро вскочил, корчась от боли. В его взгляде оставался теперь только страх, поэтому я повторно не нападал. Парень резко повернулся и быстро побежал прочь, а я наклонился к главному обидчику, все так же сидевшему на асфальте. В его глазах тоже был только страх.

– Если ты, подонок, хоть раз еще будешь здесь грабить, то я тебе ноги в следующий раз переломаю. Будь в этом уверен, я здесь часто хожу, – прошептал я ему тихо и зло, глядя в глаза. – Отвечай, ты меня понял?

– Да, да, понял, – поспешно ответил он.

– Бери свой рюкзак, – выпрямившись, сказал я школьнику. – Пойдем отсюда.

Мы зашли в ближайший офис. Я спросил на ресепшн, можно ли пройти в туалет, чтобы остановить кровь из носа у моего спутника. Нам разрешили. В туалете я дал пострадавшему свой носовой платок и посоветовал намочить его в холодной воде, а потом приложить к переносице. Парень без слов все делал, что я ему говорил. Он молчал и продолжал сильно дрожать всем телом, хотя плакать уже перестал. Через несколько минут кровь из носа бежать прекратила.

– Как тебя зовут? – спросил я его.

– Витя, – ответил он.

– Как домой ездишь? На метро?

Он кивнул головой. Я проводил паренька в метро и посадил в поезд, на прощание пожав ему руку и сказав: «Ты молодец, Витек, не сдался, бежал за обидчиком до конца». Но Витя меня не слышал, он был в прострации от пережитого. Но хоть не плакал и уже меньше дрожал. Посадив пострадавшего в вагон, я пошел наверх из метро и решил сегодня уже на работу не ехать, а сделать себе полностью выходной и еще прогуляться по моему любимому, славному, доброму и тихому городу Москве.

* * *

Через несколько дней после эксцесса у Китай-города я наконец-то нашел квартиру в райцентре недалеко от места работы. Также к тому времени был арендован офис и сделана предварительная работа по выпуску издания. Фирму зарегистрировали и получили регистрационное свидетельство на газету. С учетом того, что анализ рынка, стратегия развития и бюджет нового издания уже тоже были составлены, оставалось дело за малым и самым главным – за сотрудниками, поэтому я начал встречаться с претендентами на вакансии. Таким образом, в целом дела шли по плану и к Новому году газета должна была успеть выйти, поэтому я решил в выходные не работать, а пригласить друзей к себе на новоселье.

С детства не любил большие сборища. Лучшей компанией для меня всегда было два человека: я и моя девушка. Ну, или когда хочется повеселиться, то три-четыре человека. Многолюдные компании я терпеть не мог, так как там обязательно найдется заводила, который будет громче всех говорить, навязывать свою точку зрения, спорить и стараться быть во всем лидером. Может быть, я и не любил их из-за того, что сам всегда был скрытым лидером, который проявляет себя в группе только с наступлением экстремальной ситуации, опасности и внешней угрозы. В таких случаях, как показала мне армия, говорливые, кричащие лидеры из-за трусости уходят в тень и они становятся совсем незаметными. Ко всему прочему в разговорах я никогда не навязывал своего мнения и не любил споры, потому что часто в споре невозможно убедить какого-нибудь человека не из-за того, что он понял свою неправоту, а из-за того, что ему стыдно в этом признаться. Частенько человеку не хватает силы воли согласиться с тем, что он проиграл в споре, и он до конца будет стоять на своем мнении, даже понимая, что он неправ. В результате такие споры становятся бестолковыми, неконструктивными, потому что не приводят к поиску истины, а становятся упражнением для ораторского мастерства. Кстати, никогда не проигрывать в спорах учат и на популярных курсах ораторского мастерства. Другими словами, там не учат тому, чтобы в споре найти истину, а тренируют любым способом, правдой и неправдой победить соперника в словесном поединке. Таких ораторов, окончивших подобные курсы, в профессиональной деятельности я повстречал не раз, и всегда меня от их красноречия мутило. Да и по телевизору в популярных передачах все чаще и чаще стали показывать таких ораторов, спор между которыми превращается не в поиск истины, а в базар не слушающих друг друга невоспитанных людей.