«Вот в чем дело, — сообразила Мэгенн. — В царской семье передавались сведения об этих пещерах, а остальные о них ничего не знали. Акила, наверное, рассказала Паине и, может быть, кому-то еще. Что же делать? Посылать туда стражу бесполезно: мы не знаем, где входы и выходы, а пока разберемся, потеряем и людей, и время, а эти мерзавцы легко уйдут от нас…»
Колдунья задумалась. Она встала и нервно закружила по комнате, время от времени бросая взгляды на белый столб.
— Стерва Акила, да и Паина не лучше, — поминала колдунья недобрым словом противниц, как живых, так и мертвых. — Послать за кем-нибудь из тайной службы, может быть, они что-то знают о пещерах? Вряд ли, — с сожалением вздохнула она. — В царской семье тайны хранились строго… Как же строго, если Паина знает? Но это случай особый, — поправила себя Мэгенн. — Они долго скитались с правительницей по миру, не надеясь вернуться в наши края, и, конечно, Акила рассказала подруге. Великий Сет! — вдруг воскликнула она. — Что же ты раньше меня не надоумил?
Вновь гнусаво запела свирель, и под потолком показалась голова червя.
— Жду твоих приказаний, хозяйка.
— Я отпускаю тебя, чтобы ты собрал своих братьев, — звонким голосом произнесла Мэгенн. — Вы должны проникнуть в пещеры и сожрать всех, кто находится там и… рядом с ними, — добавила она на всякий случай.
— Мы не можем жить на свету, хозяйка, ты знаешь это, — равнодушно ответствовал червь.
— Хорошо, хорошо, — поспешно согласилась колдунья. — Всех, кто внутри пещер.
«С остальными после расправимся, как с кроликами, клянусь Змееголовым! — скрипнула она зубами. — Никто не уйдет, нас гораздо больше. Пока больше, — поправила она себя, — значит, следует поторопиться».
— Отправляйся, — скомандовала она, и червь скрылся в своем убежище.
Белый столб начал таять в воздухе и вскоре исчез, только на потолке остался черный круг, будто под этим местом столетиями разводили очаг. Среди разбросанных шелковичных листьев стояла резная шкатулка.
— Теперь посмотрим, как там поживает правительница, — усмехнулась Мэгенн, выходя из покоев. — Заодно надо отдать распоряжения, чтобы войска готовились завтра выступить в поход. Недолго киммерийцу осталось гулять на воле. А тех, кто выживет, подвешу за ребра в подземелье. Вот Энида и позабавится от души. Несколько дней не будет приставать ко мне.
Она шла по коридорам дворца, надменно вскинув голову, и вооруженные амазонки, охранявшие правительницу, почтительно приветствовали ее.
Глава седьмаяОт тревожных размышлений Конана оторвал голос колдуньи:
— Теперь можно и попариться. Ты не против?
Варвар кивнул и встал из-за стола.
— Пойдем, — поманила его Дейдра, и киммериец залюбовался ее грациозными движениями.
Они вышли из дома и, обойдя его, очутились в дальнем углу двора, где находилось еще одно строение, которое варвар до сих пор не замечал. Сложенное из толстых бревен, оно по размерам не уступало дому Дейдры, с той лишь разницей, что его крыша была пониже, и оно не имело окон, по крайней мере, на тех стенах, которые видел киммериец.
— Входи, — отворив низкую дверь, пригласила его женщина.
Конан, пригнув голову, вошел внутрь, и в нос ему сразу же ударил горячий и влажный воздух. В его потоке чувствовалось множество чудесных терпких запахов каких-то трав и цветов. Помещение, куда они вошли, оказалось небольшим и полутемным, варвар разглядел только широкую лавку возле одной из стен. Дверь — такая же маленькая, как и входная, — вела, по-видимому, в следующее помещение.
— Раздевайся, — коротко бросила ему Дейдра, и сама быстро сбросила одежду.
Пока оторопевший от неожиданности киммериец пожирал широко раскрытыми глазами ее стройное тело, которое без одежд выглядело еще более манящим и прекрасным, колдунья открыла низкую дверцу и скрылась внутри, на прощание неожиданно обернувшись и показав варвару язык.
Конан с трудом перевел дыхание и последовал ее примеру. Застежка наплечника не поддавалась, или киммериец просто слишком торопился. Он оторвал ремешок, сбросил доспехи на пол и, молниеносно скинув все остальное, рванул ручку дверцы. Комната, куда он попал, была просторной, гораздо больше, чем столовая в доме колдуньи. Окна в строении все-таки были, точнее, одно окно, длинное и узкое, шириной в две ладони, проходившее под самым потолком слева от входа. По сравнению с этим помещением воздух в предыдущей комнатенке представлялся просто прохладным. Жар мгновенно охватил тело киммерийца, и он невольно потянулся, с наслаждением впитывая тепло. В воздухе стоял легкий водяной туман, и Конану пришлось постоять несколько мгновений, прежде чем он смог разглядеть обстановку.
Первое, что бросилось в глаза, — три огромные лохани высотой примерно ему по пояс и такие большие, что в них, наверное, поместился бы слон или, по крайней мере, большая водяная лошадь, животное, которое варвар когда-то видел в Стигии. Эти огромные лопоухие звери весь день просиживали там в грязных озерцах, выставив наружу только выпуклые ноздри, с шумом втягивавшие воздух, словно кузнечные мехи.
Лохани были наполнены водой, и над ними поднимались облачка пара. У дальней стены киммериец увидел длинную деревянную лавку, над которой была сооружена такая же длинная и широкая полка, справа от них были подвешены несколько связок веток. Еще правее стояло широкое ложе, покрытое циновкой из каких-то мягких на вид волокон. Варвар медленно обвел глазами комнату и присвистнул: Дейдры он не обнаружил.
«Попался! — сплюнул Конан и обернулся назад, нащупывая ручку двери. — Надо немедленно убираться отсюда!»
Но он не успел сделать и шага, как в дальней лохани раздался всплеск, и над поверхностью воды появилась голова Дейдры с прилипшими ко лбу мокрыми спутанными волосами.
— Уф! — с шумом выдохнув, удовлетворенно простонала она. — Если бы ты знал, как хорошо! Ну что ты застыл, как изваяние? — засмеялась колдунья, высунувшись из воды по пояс и сводя киммерийца с ума плавной линией загорелых плеч и крепких грудей с напряженными сосками, глядевшими чуть в стороны. Мелкие капельки воды, покрывавшие ее тело, словно алмазы, сверкали в туманном воздухе. — Залезай ко мне! — позвала она.
Такой призыв и мертвого поднял бы из могилы, что уж говорить об истосковавшемся по ласке варваре! Он, как олень, прыгающий через расселину, бросился к женщине. Перемахнув через борт лохани, он шлепнулся в воду, подняв тучи брызг и, протянув руки, попытался схватить Дейдру, но она со смешком плеснула ему в лицо пригоршню воды.
Конан мгновенно зажмурился, потому что глаза сразу же немилосердно защипало. Его раны, полученные в подвалах Мэгенн, тоже засаднили, причиняя сильную боль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});