Отец сидел у пруда в тени ивы, прячась от жаркого солнца позднего утра, и читал утренние газеты. Когда дочь села рядом, он улыбнулся, произнес несколько слов и вновь раскрыл свою любимую «Таймс».
Со времени ее спасения от похитителей Гэри сделался восторженным поклонником Бретта. Узнай он о болезни зятя, тут же наверняка бросится ему звонить, даже если она попросит отца не делать этого. Она будет виновата, пусть даже косвенно, в том, что у Габи возникнут неприятности в отношениях с братом. Нет, я правильно решила ничего никому не говорить.
Почему я словно оцепенела? — думала Миранда. Почему не испытываю жалости к Бретту? Почему у меня такое чувство, словно это не имеет ко мне никакого отношения? Она покачала головой: ответить хотя бы на один из собственных вопросов было выше ее сил. Гэри, обычно не очень наблюдательный, заметил что-то в поведении дочери и спросил, не случилось ли чего.
— Все в порядке, — быстро сказала Миранда, стараясь успокоить отца. — Вот сижу и думаю, что надо помочь Бернарду привести в порядок клумбу после ночного дождя и ветра.
— Ведь ты собиралась сегодня поехать за покупками?
— Может быть, позже, — ответила Миранда и вдруг поняла, что никуда не поедет. Во всяком случае, до тех пор, пока окончательно не выбросит звонок Габи из головы.
Несмотря на всю свою решимость забыть, Миранда, отправляясь поздно вечером в постель, все еще думала о Бретте. Он болен, это печально, но чем визит бывшей жены может помочь ему? Тем более — нелюбимой бывшей жены. Разве он ей когда-нибудь говорил, что любит? Никогда — ни слова, ни намека. Она ему совершенно не нужна, так что ее неожиданный визит в Нью-Йорк не принесет никакой пользы. Нет, решила Миранда, даже и думать об этом не стоит.
Проснулась она вся в холодном поту от привидевшегося кошмара. А она-то думала, что избавилась от них! Немного заполночь, машинально отметила Миранда, бросив взгляд на часы. Она приняла душ, чтобы немного успокоиться, и, сменив пижаму, снова нырнула в постель, но заснуть не могла — страшные сцены кошмара снова и снова всплывали в ее памяти.
Она видела себя в подвале, сообщающей похитителю, что у нее вот-вот будет выкидыш. И он вместе с сообщниками решает запереть ее и бежать. Вполне возможно, что им это могло удастся. А если бы их все же поймали, то, не исключено, лишь тогда, когда для нее было бы уже слишком поздно. Правда, ее тюремщик — в реальности, а не в кошмаре — обещал сообщить полиции, где она содержится. Но он мог и передумать. Или решить сделать это лишь после того, как окажется вне пределов страны. Или, наконец, второпях дать не слишком точные сведения. Значит, если бы не ее запись относительно звонка подруге, обнаруженная Бреттом, Миранду могли бы найти только через несколько дней. Одним словом, именно Бретт — пусть даже он действовал только из чувства долга или беспокоясь об общественном мнении, спас ей жизнь. А теперь, когда его жизнь в опасности, она отказывается навестить его. Нет, так поступить она не может!
Опасаясь, что решимость покинет ее, Миранда уже на следующий день заказала билет и сообщила Элис и отцу о своих намерениях. Она ничего не сказала им о болезни Бретта и о том, что собирается повидаться с ним. А вдруг он откажется от встречи с ней? Она сослалась на кое-какие дела в Нью-Йорке и попросила родных не звонить Бретту. И не сообщать, где она, даже в том случае, если он сам позвонит в ее отсутствие. Она никогда не простит им, если они не выполнят ее просьбы.
Миранда забронировала для себя номер в отеле, который ей очень рекомендовали друзья. Это был дорогой отель, в самом центре Нью-Йорка. Но я ведь не собираюсь надолго там задерживаться, сказала Миранде себе. Зато в таком отеле она будет чувствовать себя в безопасности.
Был поздний вечер, когда она добралась до отеля и заказала легкий ужин в номер. Разглядывая свое утомленное лицо в одном из зеркал ванной комнаты, Миранда решила, что, отоспавшись за ночь, она легче составит план действий. Хотя в самолете Миранда только об этом и думала, но так и не решила, как станет действовать.
Глава 24
На следующее утро завтракая чашкой кофе с ломтиком тоста, Миранда все еще продолжала раздумывать. В особняк Бретта она не пойдет. Если Бретт там, он, возможно, даже не позволит ей войти. Подобного унижения она не стерпит! Идея попытаться перехватить Бретта у входа в дом после работы тоже малопривлекательна. Это может произойти и в пять часов, но ведь зачастую он не возвращался до позднего вечера.
В общем, не оставалось ничего другого, как идти в офис его фирмы. Она не забыла прихватить пропуск туда, который Бретт выдал ей. Правда, его уже могли аннулировать. Но другого шанса увидеть Бретта без предварительного уведомления у нее нет.
Для визита она выбрала джинсы и спортивную блузку, наложила легкий макияж, уложила волосы так, как ее однажды научил манхэттенский парикмахер.
Разглядывая себя в зеркале перед уходом, Миранда видела стройную, холеную, молодую и достаточно красивую женщину, вслед которой будут оборачиваться многие мужчины. А вот Бретт — вряд ли. Если он редко замечал, как она выглядит, когда был здоровым, то еще меньше вероятности, что он обратит внимание на ее внешность, будучи больным.
Нью-Йорк в это утро, как и всегда, прямо-таки кипел от переизбытка машин и людей. Когда Миранда впервые попала сюда, она подумала, что никогда не будет принята этим городом и никогда не сможет принять его. Но сейчас она обнаружила, что испытывает приятное чувство возвращения, встречи с чем-то близким. И когда Миранда вышла из такси возле офиса Бретта, она была почти спокойна.
Ее пропуск не вызвал у швейцара никаких вопросов.
— Входите, миссис Дикин, — произнес он. — Если желаете, я могу проводить вас.
— Нет, спасибо. — Она подарила швейцару ослепительную улыбку. — Я справлюсь сама.
Когда она вошла в приемную, несмотря на ранний час, рабочий день был уже в разгаре. Телефоны звонили, экраны компьютеров светились, факсы урчали. Мисс Макгрейн, личный секретарь Бретта, давала инструкции целой свите сотрудников, одновременно просматривая почту.
— О, миссис Дикин! — воскликнула Джин Макгрейн, увидев входящую Миранду. — Линдгерн только что сообщил мне, но я не успела доложить вашему супругу…
Что конечно же означало, что она просто уклонилась от этой процедуры. Миранда не была уверена, что Джин Макгрейн действительно ее не любит, но что не одобряет — это уж точно.
Встретив взгляд холодных глаз Макгрейн не менее холодом взглядом, Миранда спросила:
— Мой муж на месте?
— Да, но он занят и у него намечен ряд деловых встреч на остаток дня. Но я могу пойти спросить…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});