Лилиан не нуждалась в дальнейших уговорах и, не сказав ни слова и даже не оглянувшись, поспешно покинула комнату и помчалась вниз по лестнице. Впервые девушке было всё равно, что её могли увидеть, как она носится по коридорам посреди ночи. Ей было наплевать на чужое мнение.
Её волновало только одно: поскорее найти мужчину, за которого она должна была выйти замуж. Она хотела помочь ему любым способом, пусть даже каким-нибудь бесполезным и ничего не стоящим.
За считанные секунды она добралась до кабинета и дрожащей рукой потянулась к двери. Что бы там ни произошло, она должна была оказаться перед человеком, который остро нуждался в ней. И она не позволит ему страдать в одиночку.
В комнате было холодно и темно, за исключением нескольких жутких теней, отбрасываемых слабым светом невысоких ламп и почти потухшего огня в камине. Лилиан осмотрелась, но Саймона нигде не увидела.
— Саймон? — тихо позвала она.
В помещении царила такая печальная атмосфера, что девушка не осмелилась заговорить слишком громко, дабы не нарушить эту тишину, иначе это можно было бы посчитать грубым неуважением.
Ответа не последовало, и девушка прошла вглубь кабинета.
— Саймон?
И снова тишина. Может, Наоми ошибалась? И её брат ушёл из этой комнаты? Но если это так, то куда, в таком случае, он пошёл, ведь Лилиан не встретила его в коридорах, когда летела вниз.
Она сжала кулаки по бокам и, наконец, вынудила себя говорить громче.
— Саймон!
— Не называй меня так.
Невнятный, пронизанный мукой голос донесся из затемнённого угла комнаты, и Лилиан, не колеблясь, бросилась туда, бросилась к нему. Когда её глаза полностью привыкли к темноте, девушка, наконец, увидела Саймона, сидящим на полу, почти под столом его отца. Всё пространство вокруг него было завалено письмами, бухгалтерскими книгами и какими-то документами.
Он посмотрел на неё и в тусклом свете свечей его красивые нефритовые глаза странно засверкали. У девушки чуть не разорвалось сердце от выражения мучительного страдания, написанного на его лице. И она вспомнила точно такое же лицо своего отца в день, когда умерла её мать.
— О, дорогой, — выдохнула она и потянулась к нему, но затем отдернула руку. Он выглядел таким напряженным, что Лилиан испугалась. Ей показалось, что он рассыпется на мелкие осколки, если она дотронется до него. — Позволь мне прибавить немного света.
Несколько секунд неумелой возни с лампой на столе и в комнате стало светлее. Лилиан понадобилась вся сила воли, чтобы не отшатнуться при взгляде на лицо Саймона, когда она снова повернулась к нему. Он был… сломлен. Выглядел почти раздавленным.
И всё, что она хотела в этот момент, так исправить всё это. Излечить его, спасти.
Отставив лампу в сторону, девушка опустилась на колени и медленно придвинулась к Саймону.
— Что случилось, Саймон? — прошептала она тоном, каким говорили бы с пугливым жеребёнком.
— Кажется, я говорил, чтобы ты не называла меня так, — сказал он, поднявшись и отвернувшись от неё.
— Я не понимаю, — прошептала девушка, глядя на его напряжённую спину со слезами на глазах.
— Ты не захочешь выйти за меня замуж, Лилиан.
С большим трудом, но ей всё же удалось подняться на ноги и подойти к нему.
— О чём ты говоришь, Саймон? Что ты имеешь в виду?
Повернувшись, он пронзил её с острым, ясным взглядом. Он не был пьян, и это уже кое-что значило. Саймон выглядел каким-то одеревеневшим, словно боль, которую он испытывал, была настолько глубокой, что мешала ему двигаться.
— Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Я даже не знаю, кто или что я такое.
Она коснулась его, полная решимости разобраться в его загадочных словах. Сжав его сильную руку, Лилиан прошептала:
— Расскажи мне, что случилось. Объясни, почему ты находишься в таком состоянии.
— Да — рассеяно произнёс он, уставившись на её пальцы так, словно не мог понять, что это такое. — Ты имеешь право знать. После всего, что между нами произошло, я не должен лгать тебе, как лгали мне всё это время.
Девушке с трудом удалось сохранить молчание, когда он убрал её руку и поднял какую-то бумагу, лежащую возле своих ног.
— Сегодня вечером ко мне пришла моя сестра и рассказала о спрятанных в этом кабинете бумагах, которые раскрыли бы мне глаза на моё прошлое, на прошлое моего отца. — Он прижал документы к своей груди и с пугающим спокойствием посмотрел на Лилиан. — Я и представить себе не мог, что они поведают мне такое.
— Что? — спросила она, накрыв его сжатые пальцы своей рукой. — Что в этих бумагах, Саймон?
Он вздрогнул, но всё же ответил:
— Именно это, моя дорогая. Я не Саймон Крэторн. Я вообще не герцог Биллингем. Моё настоящее имя — Генри Айвз, и я — самый старший незаконнорожденный сын самого большого лгуна во всей Англии.
* * *
Саймон смотрел, как Лилиан перечитывала все письма и документы, которые он нашёл в тайнике под столом отца. Она сидела в кресле рядом с камином, огонь в котором он разжёг за час до её прихода. Однако, несмотря на свое местоположение, девушка выглядела потрясённой. Выбитой из колеи.
Так же, как и он. Весь его мир изменился за такой маленький, совсем крохотный период времени. Ничто и никогда уже не будет прежним.
Лилиан закончила читать последний документ и осторожно отложила их в сторону с таким видом, словно боялась, что слова, которые она только что прочитала, могут её укусить.
— Давай посмотрим, правильно ли я всё поняла, — мягко заговорила она, сложив пальцы пирамидкой на коленях. Когда девушка подняла взгляд и спокойно посмотрела на него, Саймон почувствовал облегчение, потому что она не испугалась. Боже, какой же она была сильной! Сильнее, чем он в данный момент. — Настоящий Саймон Крэторн стал инвалидом на всю жизнь, пострадав в результате несчастного случая у озера, что находится здесь в поместье, тридцать лет назад, когда мальчику было только два года.
Он кивнул. Этот факт во многом объяснял, почему его мать и отец так ненавидели озеро и запрещали ему туда ходить.
— Очевидно, он чуть было не утонул. Мальчика спасли, но пострадал его разум, он навсегда тронулся умом, — с трудом проговорил Саймон.
— И твой отец, не желая упустить возможность оставить после себя следующего герцога Биллингема собственных кровей, приехал в Лондон, нашёл твою настоящую мать, и, по сути, купил тебя и её молчание. Ты и настоящий наследник были почти одного возраста и достаточно похожи друг на друга, чтобы после нескольких месяцев твой отец и герцогиня почувствовали себя достаточно уверенно, чтобы представить тебя гостям, как настоящего Саймона. Никто не заметил подмены и не знал правды, включая тебя, но ты был слишком мал для этого.