– В чем дело? – прошипел клирик, попутно осеняя себя Крестом Силы. – Почему он еще жив?
– Но я ж не могу ему шею деревяшкой рубить? – Палач отбросил ненужное полено в сторону и нервно сплюнул. Слюна частью осела на подбородке, и он, громко проклиная Паладина и всех его прислужников, утер ее рукавом.
– Хватит богохульствовать, паря, – зло процедил сквозь зубы священник. – Иначе сейчас и тебя порубим в капусту! Бери топор и смотри, чтобы в этот раз все было гладко! Понял, нет?
Палач поспешно кивнул и наклонился, чтобы поднять со ступенек запасной топор.
Стрела вошла моему несостоявшемуся убийце между лопаток. Не удержавшись, безвольное тело скатил ось по ступенькам и упало на землю.
– Всем стоять! – послышалось со стороны королевской ложи.
Я поднял голову. Раскрыл рот. Уж чего-чего, а подобного балагана я увидеть не ожидал!
Кедрик, приставив нож к горлу Штифа, надменно глядел на бурлящую снизу толпу. Вокруг него сияла светлая аура, которую, как понял Гриф сразу, обычным оружием не пробьешь. Видимо, старый священник все продумал наперед и заручился поддержкой своего Паладина. В любом случае, он был намного опасней всех собравшихся на площади лицейских и гвардейцев.
Через перила свешивалось тело убитого Магистра. О полу его балахона, как ни в чем не бывало, протирал свои ножик высокий смуглый парень, которого Вертихвост раньше видел в роли личного телохранителя…
– Гриф! Мой мальчик! – на эшафот, широко улыбаясь, поднялся Фетиш.
Вид у Разгильдяя был еще тот: на руках кожаные перчатки, на плечах – теплый плащ из выделки барана. Ноги надежно греют сапоги с меховой подкладкой. Просто пижон, а не Ловкач!
– Чего не здороваешься, щенок? Или обиделся? – с издевкой поинтересовался Фетиш.
– Пусть с тобой юбка*[8] здоровается! – Гриф кивнул в сторону Кедрика.
Советник пошел красными пятнами, хотел ответить что-то обидное, но Разгильдяй небрежным жестом велел ему молчать.
– В чем же дело, малыш? Ты пытаешься мне нагрубить, хотя обычно робко молчишь, понимая свою никчемность. Неужто месяц свободы ослепил тебя?
– Какие умные речи! – фыркнул Гриф. Долго учил?
Разгильдяй закусил нижнюю губу. Как же охота проучить зарвавшегося щенка! Однако – нельзя-нельзя, все может сорваться… А ведь ему нужен спектакль. Интересный. Захватывающий. Запоминающийся. Непредсказуемый.
Когда корона может два раза за вечер поменять владельца.
Увидеть Фетиша на моей казни я ожидал. Не предполагал только, что он полезет ко мне на эшафот, чтобы мило беседовать. Впрочем, когда я кому-то, а уж тем более Главе Гильдии, отказывал в задушевном разговоре?
Конечно, не стоит забывать и о маленьких неожиданностях. Поэтому я слушал Фетиша вполуха; все мое внимание было приковано к разношерстной толпе зевак, в которой мой пытливый взгляд силился отыскать хоть одно знакомое лицо. Увиденное доверия не внушало.
Кругом либо обычный люд, либо ребята из моей Гильдии. В большинстве, конечно, неплохие, по-своему честные профессионалы, которые пошли на эту авантюру как раз из-за пресловутого ловкаческого долга: отказать – выкинут из Гильдии, а без поддержки Фетиша и компании любому мошеннику несладко придется! Ну, разве что исключая самых маститых, которых по всему Орагару что пальцев на обоих руках, а то уже и меньше.
Неожиданно взгляд наткнулся на знакомую зеленую рожу. Морлок, польщенный таким вниманием, начал что-то лихорадочно объяснять, прямо на пальцах.
Сначала я подумал, что он очень хочет в отхожую, но никак не пробьется сквозь плотный строй. Но когда лягушонок повторил все несколько раз, до меня наконец-то дошло:
«Смотри в оба – он где-то рядом!»
Не нужен диплом суфусского Университета, чтобы понять, о ком идет речь. Меня пробил легкий озноб: снова встречаться с Безликим не хотелось.
Фетиш истолковал мое смятение по-своему:
– Не бойся, малыш. Отдай статуэтку – умрешь легко. Нет… – Разгильдяй щелкнул пальцами.
Волна людей в испуге откатилась назад, оставляя, словно водоросли на берегу, молодого еще разбойника. Парень, словно подражая советнику короля на балконе, держал лезвие у горла… Лин?!
Я дернулся, однако только упал, бесполезно пытаясь разорвать связывающие руки и ноги веревки. Сердце мое, минутой ранее спокойно стучащее под лезвие топора, ныне забилось с утроенной силой, просто-напросто разрывая грудь.
«Успокойся!» – Голос Локи бесстрастен, он обволакивает, заставляет успокоиться и трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию.
– Так что, отдаешь? – напирал неугомонный Фетиш. Похоже, проклятый артефакт для Разгильдяя значил гораздо больше всех сокровищ мира. План родился сам собой, словно ниоткуда: простой, как смех дурака, прямой, как копье… Но, глядя в безумные глаза Фетиша, я все больше уверялся, что он удастся. Благо, Локи, похоже, все продумал.
– Я не могу отдать ее тебе! – состроив самую невинную физиономию, покачал головок я.
– Почему? – Лицо Фетиша удивленно вытянулось И стало напоминать маринованный огурец.
– У меня ведь руки связаны! – Я пошевелил прижатыми друг к другу кистями.
Фетиш, чуть помедлив (видимо, еще не все мозги сгорели в пламени алчности), махнул рукой и, вооружившись ножом, принялся за веревки на запястьях (нет, все же все…).
– Спасибо! – искренне поблагодарил его я и въехал кулаком в разгильдяйскую челюсть, одновременно второй рукой цепляя его за щиколотку.
Грязный прием, но выбирать времени не было, да и я не был мастером ближнего боя. Но даже моего неумелого удара хватило, чтобы Фетиш со стоном рухнул на доски. Выхватив спрятанный за голенищем нож (спасибо Локи!), я приставил его лезвие к горлу Разгильдяя. Старик дернулся было, но я саданул его рукоятью в солнечное сплетение, и он замолчал.
– Слушайте меня, братья! – заорал я и сам подивился силе своего голоса. – Этот человек нарушил священный Кодекс Ловкачей.
Состоящие в Гильдии лиходеи, до этого охающие при каждом ударе, стали недоуменно переглядываться, явно не понимая, о чем я говорю. Либо просто раздумывая, как ко мне поудобней пробраться.
– Он продал меня лицейским. Мало того – оклеветал! Из-за него, – я с наслаждением вдарил Фетишу по ребрам под недовольный гул толпы, мне хотели отрубить голову!
– Чем докажешь? – выкрикнул кто-то.
– Я могу подтвердить, что мастер Гриф говорит правду. – Расталкивая зевак локтями, кто-то настойчиво пробивался к эшафоту. Секунда – и толпа выплюнула наружу слегка помятого Рохана.
– Ты чего вылез, тролль? – недовольно спросил любопытный.
– Если кто-то думает, что мастер Гриф лжет, невозмутимо повторил сухожил, – он глубоко заблуждается. Клянусь богами Капаблаки, что все, им сказанное, – чистая правда!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});