буркнул он. – То же, что и с сотнями других.
Он снова попытался обойти Лизу, но она не пустила.
– Не перестанешь так делать, я просто исчезну. И будешь колупаться со своим полудохлым телом сама, – сказал он, пригрозив ей пальцем.
Лиза даже не моргнула.
Сизиф закатил глаза. Он понял, что ему не отвертеться.
– Не знаю, – нехотя произнес он. – И никто на нашем уровне точно не знает. Говорят: канут в небытие вместе с материей.
Лиза замерла, даже не дыша.
– Тех, кто был так близок к Свету, как он, но поддался соблазну… – Сизиф и забыл, как звучат эти слова. Сам он впервые услышал об этом слишком давно. До того, как свыкся с этой мыслью, – …их не щадят.
Неожиданно Лиза ударила его в грудь кулаками. Оба пошли сильными волнами и помехами. Лизу отшвырнуло от Сизифа, как от силового поля.
– Чертов эгоист! – прокричала Лиза, вставая на ноги. – Конченый ушлепок, думающий только о себе!
– Да пойми же: таков закон!
– Иди ты к черту со своим законом! Есть и другие законы: любовь, мать ее за ногу! Сострадание!
Сизиф усмехнулся:
– Любовь? – повторил он с сарказмом. – Ты дура, если решила, что он тебя любит.
Лиза посмотрела на него с ненавистью.
Даже тот взгляд, какой он получил от нее в первый день их знакомства в белой комнате, не был столь яростным.
Внутри у него что-то сжалось.
Воспоминание…
Как бы Сизиф ни хотел забыть, он помнил это слишком хорошо: однажды он уже получал такой взгляд…
– Ты – существо, никогда не знавшее любви! – кричала Лиза. – Что ты можешь о ней знать? Ненавижу тебя!
Лиза исчезла.
Этот навык – единственный, который ей нравился в бестелесном состоянии, она еще не забыла.
В ответ на исчезновение Лизы вдруг выгнула спину и зашипела кошка, все это время дремавшая в кресле.
Поднявшаяся с пола избитая женщина посмотрела на кошку, потом бросила взгляд в коридор, где стоял Сизиф, и перекрестилась.
Сизиф в ответ зашипел на кошку и тоже исчез.
Сухие губы втянули в себя, казалось, весь воздух в комнате.
Лиза открыла глаза и резко села на кровати.
Она тяжело дышала, ночная рубашка насквозь промокла от пота.
Лиза в ужасе огляделась: возле нее спал Сергей. Он держал ее за руку.
Несколько мгновений Лиза смотрела на этого исхудавшего, осунувшегося и как-то даже посеревшего человека. Глубокие предрассветные тени легли под его глаза и резко очертили скулы.
Он ли это?
Тот ли это человек, которого она увидела несколько недель назад?
Господи, почему? Почему за все это время ей даже в голову не пришло хоть раз спросить о нем? Обо всех тех, кто верит, что наступит завтра, послезавтра, следующий год и десятилетие?
Таких же, как она…
Разве она хоть чем-то лучше этого человека, спасшего столько жизней? Так отчаянно борющегося за ее собственную призрачную, украденную на время жизнь?
Она – обычная наркоманка, убившая, а не вылечившая человека?
Одна ошибка…
Одна ошибка, и этот человек, прошедший долгий путь из сотен жизней, исчезнет.
Из-за нее.
Из-за того, как сильно она хотела снова родиться на Земле. Родиться в жизнь, которая бы ей понравилась. И которую она даже не заслужила.
Нет, пусть лучше она его потеряет. Пусть пройдет через жизнь парализованной Софи.
В этом была справедливость, за отсутствие которой она так ненавидела свою прежнюю жизнь.
Но главное не в этом.
Если он не исчезнет, у них есть шанс встретиться вновь.
А если он не полюбит ее в новой жизни, она хотя бы сможет наблюдать за ним исподволь.
Если сумеет найти способ убедить их – людей в черных костюмах – пощадить его. Или если сможет их обмануть. Сделать так, чтобы они не уничтожили ее.
Когда-нибудь он узнает, что это она спасла его.
Не его белокурая кукла-жена.
Его спасла она.
Она.
«Ну что? Все еще хочешь разложиться на атомы ради него?»
Лиза снова посмотрела на Сергея.
Какая же в ней жила тоска по любви…
Может быть, много жизней подряд она не любила? Может, у нее отнимали любовь или она просто не знала, каково это?
Зачем ей этот новый мир, если в нем не будет человека, которого она впервые в жизни полюбила?
Зачем ей эта или какая-либо другая жизнь без него?
Лиза решилась.
Она встала и тихо вышла из спальни.
Глава 47
Прямо сейчас
– Она больше не справлялась, – говорит Сизиф.
На экране застывает изображение Лизы. Запись обрывается, и пустой экран начинает медленно гаснуть и слепнуть.
– Она была на волосок от того, чтобы нарушить равновесие, – договаривает Сизиф.
– Разве тогда она его еще не нарушила? – Начальник в белом с сомнением смотрит на Сизифа.
Тот хмурится.
Он знает, что дальше этого момента записи не делал.
Тогда он не знал, что это может помочь Лизе. Не знал, что она сделает позже.
Чертово будущее: прошлое для них всегда как на ладони, но будущее. Кто его, черт подери, знает?
Да и с прошлым сплошной обман: смотри, изучай до нюансов, прокрути, пока не запомнишь до каждой гребаной трещины, но вот только ничего не меняй. Не имеешь права.
Не можешь.
Не дано.
Так, пора взять себя в руки.
Надо остановиться, а то он начинает говорить, как Лиза.
Так, на чем ему нужно сосредоточиться?
Да, записей он с этого момента не вел.
У них нет ничего, кроме его слов.
Начальник в белом продолжает:
– Неужели не было прямых указаний на то, что она собирается сделать? Вы бы ведь не утаили от нас этой информации?
Вот какой оборот принимает их милая беседа «ненадолго».
Сизиф поднимает голову и смотрит на Начальника в белом:
– Нет. Я следил за ней после того разговора. Неотступно.
За 16 дней до конца
Сизиф понуро плелся по ночным улицам.
Люди проходили мимо, даже не догадываясь о его присутствии.
До чего же она неблагодарна.
А он сам-то?
Столько сотен лет прошло. Столько жизней прожито. Столько судеб видено – а он все равно не может отделаться от этих жалких человеческих чувств и ожиданий.
Чего он ждал? Благодарности? От нее?
Да, черт подери, именно этого!
Хотя бы одно чертово слово.
Одно.
В конце концов, она тоже причинила ему много боли.
Как же иногда ему хотелось показать ей все! Все, что было.
Сизиф увидел валявшуюся прямо возле его ноги жестяную банку из-под газировки.
Ему так захотелось пнуть ее…
Изо всех сил.
Невозможно.
Ему вдруг