Я не пытался шутить. Просто нервный мандраж колотил меня всё сильнее, и надо было дать хоть какой-то выход эмоциям.
— Разуй глаза, Макс! Зал торжеств — во-о-он там, с двухголовым лебедем на крыше. А это — какой-то сарай. Я не хочу заключать помолвку в сарае!
— Кто здесь говорит о помолвке?
Дверь распахнулась. На пороге стояла Патриция.
Я закрыл глаза. Сделал глубокий вдох…
Ну, сейчас начнётся.
— А ты кто такая? — глаза Зебрины подозрительно сузились.
Ну конечно. Она ведь могла и не знать, кто прячется под шлемом Патриция…
— Девочки, познакомьтесь, — поспешно встрял я. — Зебрина, это Патриция. Пат, это Зебрина.
— ПАТ?..
Я повернулся к драконице, отгородившись спиной от нефилим.
— Послушай, любимая… Времени в обрез. Давай сначала покончим с делами, а потом я всё-всё тебе объясню, — и я многозначительно покосился на Задницу. До точки невозврата оставался буквально волосок.
— Любимая, значит, — пробормотала за спиной Патриция. — Как интересно.
Я с хрустом сжал зубы. По-моему, один-другой раскрошился.
— Патриция, нам можно войти? Пожалуйста.
Демоница смерила меня взглядом.
— А я думала, ты уже и не спросишь. Судя по тому, как ты по-хозяйски взялся за ручку…
— Я думал, ты всё ещё гостишь на Лимбе! — нет, любому, даже ангельскому терпению приходит конец. — А мне срочно, буквально до зарезу, нужен Фонци.
— О, — она поправила очки и сжала губы в жесткую линию. — Вот значит как. А я думала, ты соскучился…
— СОСКУЧИЛСЯ? — этот вопль по децибелам превосходил все слышанные мною раньше. — Да кто она такая, в конце концов?..
Но я не слушал.
Отодвинув — вежливо — Патрицию с прохода, я стремительно ворвался в её кабинет и распахнул шкаф.
Аквариума не было.
— ПАТРИЦИЯ! Где Фонци?
— И незачем так орать. Я и в первый раз всё прекрасно слышала.
— ГДЕ ОН?..
Нет, я не нервничал. Зачем?.. Просто видел, как от кожи Зебрины поднимаются струйки дыма, а очертания её фигуры начинают подозрительно клубиться, приобретая волшебный золотой блеск.
— Патриция. Скажи пожалуйста: ГДЕ ФОНЦИ?
— Я выпустила его погулять.
— КУДА?..
— В свой садик.
Я облегчённо выдохнул. А потом рванул ручку маленькой дверки в глубине комнаты, одновременно доставая из кармана куртки пергамент, с таким трудом отвоёванный у Денницы.
— Фонци! — я оглядел девственно пустую дорожку, лавочку и два цветочных горшка. — Фонци, дружище, где ты?..
Услышав негромкое журчание, я пулей бросился в том направлении.
Фонтан! И как я мог о нём забыть…
Узнав меня, губка радостно затрепыхал всеми ста пятьюдесятью лапками. Осторожно вынув его из воды, я расстелил пергамент прямо на тропинке, и водрузил на него Фонци.
Ну… Настал момент истины.
Нет, не было никаких молний. Письмена не вспыхивали, умирая, кровавым пламенем… Они просто исчезали.
Фонци ползал по строчкам, издавая довольное ням-ням-ням… и оставляя слегка влажный след на чистом, как небо в погожий день, листе.
Выбегая из домика, я на ходу вручил пергамент Зебрине. Та уже перестала клубиться и дымиться, и удивлённо рассматривала свои руки, поворачивая их так и эдак.
Патриция стояла рядом, нетерпеливо постукивая по дорожке носком туфельки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Удача — самая коварная из моих девушек.
Оставлять вот так, один на один, непримиримых красоток…
— Приятно было пообщаться, девочки, но мне пора, — прокричал я на бегу. — Надеюсь, вы подружитесь. В любом случае, для меня было честью быть знакомым с вами обеими.
На этой жизнеутверждающей ноте я вскочил на моноколесо и как псих ненормальный, понёсся к башне Искусств.
Задница уже наполовину утонул в горизонте, и мне оставалось надеяться лишь на чудо.
Глава 23
Когда я завис над верхней площадкой башни Искусств, от Задницы остался лишь крошечный кусочек. Сверкая как бриллиант, он становился всё меньше, тоньше…
Ну что ж. Сейчас, или никогда.
Если выгорит — сегодня я гуляю.
Нет, не так. Сегодня МЫ гуляем. Я приглашу всех своих девушек, всех, с кем успел познакомиться в Сан-Инферно, и закачу такую пьянку, что её будут вспоминать ещё лет сто.
А если нет…
Ну, на нет — и суда нет.
Эти мысли пронеслись в моей голове вихрем, пока организм настраивался на то, чтобы перестать быть Максом.
Я почувствовал, как увеличивается голова, как вытягиваются челюсти и заостряются зубы, как удлиняется позвоночник, а из него вырастают острые и твёрдые, как алмаз, шипы…
А потом распахнул крылья и спикировал вниз.
Защитное поле я проткнул, как мыльный пузырь. Оно тихо лопнуло, и… рассыпалось радужными брызгами. А я приземлился в центре круглой площадки, окруженной амфитеатром заполненных под завязку трибун.
Я не стал реветь, высоко задрав голову, как раненый динозавр. Не стал поднимать ветер крыльями. А просто наклонил голову к самой земле и выпустил длинный язык пламени.
Как паяльной лампой, повёл я головой вдоль трибун…
Нет, я вовсе не маньяк. Я был уверен, что это безопасно.
Ну… Был почти уверен. На девяносто девять и девять десятых процента…
Ведь здесь состоится магический поединок, так? А значит, зрители ДОЛЖНЫ быть защищены от любого магического воздействия…
Я не ошибся.
Струя пламени, которую я изверг, красиво разбилась о прозрачный магический щит, окружающий площадку — или лучше назвать её ареной?..
С трибун раздался дружный восхищенный вздох.
Я победно усмехнулся и… Превратился в самого себя.
Это и был мой план.
Не люблю хвастаться, но получилось просто, серьёзно и убедительно.
Я что хочу сказать: вряд ли кто-то из соискателей может проделать аналогичный трюк. И если мне не засчитают победу автоматически…
Когда я поклонился, публика разразилась аплодисментами.
Послав общий воздушный поцелуй, я широко улыбнулся.
Ну, вот и всё.
Неразрешимая, казалось бы, проблема обернулась несложной задачкой на психологию.
Первое впечатление. Зачастую, оно решает всё: не зря говорят, что встречают по одёжке.
А если, вдобавок, эта одёжка размера эдак пятисотого и покрыта чешуёй…
Заметив, как на арену вышел Карбункул, я успокоился и встал прямо, опустив руки по швам.
Сейчас он объявит, что победу присуждают мне…