– Если отбросить совсем фантастические версии, то да.
– Фантастические? А есть какие-то еще способы?
– Да. В древних магических трактатах говориться, что вытяжка из драконьего яйца может помочь. Но как ты понимаешь, драконов в этом мире нет. Еще одна возможность…
– Стоп! Драконов нет в этом мире? – перебила я, интонацией выделив два последних слова.
– Ллойд разве не изучал с тобой теорию множественности миров? – поднял брови Нэйт.
– Нет…
– Если кратко, то есть доказательства, что миров великое множество. Только попасть из одного в другой крайне непросто. Некоторые виды магических существ могут путешествовать меж мирами. Драконы в том числе. Однако эти существа делают так только тогда, когда ищут истинную пару или при угрозе собственной жизни. Дети у них появляются редко, сами драконы малочисленны, а уж беременных самок они берегут чрезвычайно ревностно. Украсть у них яйцо нереально.
Но мою фантазию уже было не остановить. Драконы! Сказочные драконы на самом деле существуют! И миры с другими существами тоже! Интересно, как можно доказать наличие других миров? Горцы, конечно, привлекали к себе исследователей и ученых всех мастей, но как они могли добиться таких результатов?
– А если представим, что беременная драконица, почувствовав опасность, перенеслась сюда? – предположила я.
– Так себе версия, – скептически взглянув на меня, ответил Нэйт. – Она бы перенеслась в тот мир, где ей бы смогли оказать помощь.
– Ну а вдруг у неё не было времени просчитывать, или её ранили, или…
– Нет. Невозможно, поскольку магические возмущения при прорыве из других миров мы бы засекли. У нас есть особые артефакты, с помощью которых можно установить не только сам факт прорыва, но и приблизительное время, и место появления прокола в пространстве.
Я ошарашено посмотрела на хранителя. У меня возник только один вопрос: зачем горцам следить за прорывами?
Однако спросила я о другом:
– А как вы узнаете о появлении прорывов? Это магия такая?
– Это сложнейший артефакт.
– А вдруг он сломался?
– И пропустил дракона? – Конечно, Нэйт понял причину моего воодушевления.
– Ну… – замешкалась я.
– У этого артефакта есть несколько более мелких дубликатов, копирующих все функции большого. Если бы даже случилось такое, что главный артефакт вышел из строя, более мелкие сразу же зафиксировали расхождения в показателях и просигнализировали наблюдателям. Вероятность того, что сразу все артефакты выйдут из строя, исчезающе мала, – объяснил хранитель.
– Ничего себе! У вас даже несколько артефактов! – пораженно произнесла я и озвучила главный вопрос: – Но зачем? Зачем вы следите за прорывами?
– Видишь ли, прорывы случаются постоянно в этом мире. Одно дело, если разрыв мелкий, другое – когда прореха большая. Если прокол мал, то, как правило, никаких проблем не бывает. Мир, если можно так сказать, сам себя латает. – Нэйт присел на подоконник. – А вот если прорыв большой, то сразу зарастить щель не получается, и время от времени через оставшийся проход проникают разные твари.
– Например?
– Втарги – огромные существа, похожие на кузнечиков, ставших на задние лапы. Свирепы, сильны, агрессивны и к тому же способны испускать такие звуки, от которых из ушей течет кровь. Или вот еще пример: аго – кроваво-красные огромные моллюски, плюющиеся ядом и покрытые панцирем, который отталкивает практически любые направленные чары. Или импелы – крупные, примерно с кулак, летающие жуки, способные за полчаса превратить человека в иссохший труп. – Вот только часть созданий из других миров или из межмирья, от которых нам пришлось защищаться.
Спокойный голос хранителя, которым он перечислял ужасных существ, как что-то обыденное, только добавлял страха. Сколько жертв у них было?
– Какой кошмар! Получается, в любой момент к нам может попасть такое…
– Нет, сейчас опасность небольшая, – перебил меня хранитель. – Последний прорыв случился почти двадцать лет назад. Кстати, часть вымерших страшилищ из бестиария – это результат подобных прорывов. Многим «переселенцам» из других миров здесь приходится несладко. Им не подходит воздух, вода или магия, или что-то еще, поэтому большая часть из них со временем умирает или впадает в спячку, с каждым годом теряя шансы на пробуждение. Бывает, что до этого они убивают огромное количество людей и зверей. И память об этих событиях еще долго живет в сердцах людей. Кое-какие истории даже сохраняются в мифах и легендах. Например, «Сказание о чудище семихвостом и богатыре Урбанае». На самом деле чудище действительно существовало и было как раз одним из таких переселенцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– С ума сойти! А откуда вы узнали?
Просто вечер откровений!
– У нас в горах нашли тело второго такого чудовища. Оно частично окаменело, но все особенности легко распознавались: огромная пасть, длинное, как у червя, тело, семь хвостов, сорок коротких ног (по двадцать с каждой стороны). Наши ученые взяли образцы сохранившихся тканей и пришли к выводу, что собрат легендарного чудовища родился в другом мире.
– Но как они смогли доказать это?
– Последний раз через прорыв к нам попали эти создания. Правда, гораздо меньшего размера, примерно с руку взрослого человека. Мы их отловили и изучили. Они довольно безобидны и не нападают первыми, питаются определенным видом магии, землей, минералами и камнями. Правда, размножиться здесь не могут, видимо потому, что магии не хватает. Удивительно, как тот из легенды и этот в горах дожили до таких размеров? Может, какой-то склад с артефактами съели? Не знаю.
Мы ненадолго замолчали, а я прокручивала в памяти состоявшийся разговор.
– А прорывы случаются только на территории Тасара?
– Нет, но за почти шестьдесят лет, все прорывы были здесь.
– И сколько их было?
– Одиннадцать.
– Все очень опасные?
– Нет. По правде сказать, последние два не представляли опасности. Девятнадцать лет назад, как я уже говорил, к нам пролезли маленькие семихвостые черви – молодняк легендарного чудовища. А двадцать восемь лет назад сюда попало примерно полсотни небольших, полуразумных зверьков – арижей. Арижи – неагрессивные, спокойные, даже боязливые, владеют зачатками магии, способны оттягивать на себя часть негативной магической энергии. Многие зверьки разбежались по горам, но пятнадцать особей удалось приручить.
– А шестьдесят лет назад были самые опасные прорывы, так получается?
– Да. Самый сильный, унесший больше всего жизней был, … – Нэйт ненадолго задумался, – пятьдесят восемь лет назад. Втаргов – уродливых огромных кузнечиков было около тысячи. Через полгода к нам снова пожаловали незваные гости, но мы были настороже. Хотя жертв все равно избежать не удалось.
Все время, пока хранитель рассказывал о прорывах, на краю сознания билась какая-то мысль, но я никак не могла сосредоточиться, чтобы ухватить её.
– Первый – пятьдесят восемь лет назад, второй – через полгода, а третий?
Хранитель задумался, внимательно глядя на меня, как будто решал, стоит ли отвечать.
– Третий – через год после второго, – наконец, сказал он.
Что мы имеем? Сначала большие прорывы, с периодичностью полгода – год, а последние не представляют опасности, и с разницей в девять лет! «Мир, если можно так сказать, сам себя латает. А вот если прорыв большой, то сразу зарастить щель не получается, и время от времени через оставшийся проход проникают разные твари, – всплыли в памяти слова Нэйта».
– Пятьдесят восемь лет назад кто-то большой пришел в наш мир, так? Поэтому осталась большая прореха? Это был дракон?
Моё предположение вызвало улыбку у хранителя.
– Нет. Что ты! Драконы действуют аккуратно и, если можно так выразиться, ставят латки там, где проходят. Их магия позволяет делать подобное.
– Получается те животные, – я замялась, – ну… большие кузнечики, что прорвались почти шестьдесят лет назад, оставили прореху, которая так долго затягивалась?
– Получается, что так…