Читать интересную книгу Счастливый билет - Маурин Ли

Настало время слиться воедино, и, когда он вошел в нее, Лизе показалось, что она покинула собственное тело и воспарила куда-то высоко-высоко, а все обычные чувства остались далеко внизу. Ее охватила радость, какой она еще никогда не испытывала.

Когда Лиза проснулась, в маленькое окошко только-только заглянули первые лучи рассвета. Голова Патрика покоилась у нее на животе. Лиза смотрела, как он спит. Он выглядел таким юным и беззащитным, что ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не разбудить его поцелуем. Ей о многом хотелось расспросить его. О семье, например, о том, откуда он приехал.

Лиза обвела взглядом комнату. Мебель была разнокалиберной и старой. Некогда кремовые стены были покрыты темными пятнами и нуждались в покраске. Патрик переедет к ней на Куинз-Гейт, решила Лиза, и они сдвинут вместе две односпальные кровати, чтобы получилась одна двуспальная. Они станут проводить много времени в постели. Лиза едва не задохнулась от счастья, представив себе, что отныне они будут вместе до конца жизни. Она взглянула на Патрика, надеясь и страшась, что разбудила его. В это мгновение узкий лимонно-бледный луч солнца осветил часть комнаты, окутав Патрика мягким сиянием. С замиранием сердца Лиза поразилась тому, как засияли золотом его светлые кудри и длинные густые ресницы. И вдруг у нее появилось ощущение, что все это уже было с ней когда-то. Казалось, что ей это знакомо — смотреть на спящего в кровати светловолосого мужчину.

Должно быть, ласковое теплое прикосновение солнечных лучей разбудило Патрика. Он сонно заморгал и взглянул на Лизу.

— Значит, это был не сон.

Она покачала головой и негромко ответила:

— Нет.

Он провел ладонью по ее телу, и она ощутила, как внутри у нее разгорается жидкий, текучий огонь.

— Господи, — хрипло прошептал Патрик. — Почему я не могу подождать хотя бы несколько минут, из чувства приличия или еще чего-нибудь в этом роде?

— Не надо ждать, не надо! — взмолилась Лиза. — Сейчас!

— Что ты собираешься делать сегодня? — спросил он много времени спустя.

Лиза лукаво взглянула на него.

— А чего бы ты хотел больше всего?

Патрик рассмеялся.

— Отлично. Значит, мы останемся в постели.

Она села на кровати и обвела взглядом залитую солнечным светом комнату.

— Я вижу чайник. Умираю, так хочу выпить чашку чая. — Лиза встала с кровати, ощутив босыми ногами ледяной линолеум, и торопливо сунула их в свои красные туфли на высоких каблуках.

— Боже, какая же ты красивая!

Патрик пожирал взглядом ее обнаженную фигурку, и на его лице было написано обожание. Лиза рассмеялась и на мгновение приняла соблазнительную позу, прежде чем накинуть на себя его клетчатую рубашку.

— Где вода?

— В кухне дальше по коридору, но тебе нельзя идти туда в таком виде, иначе мне придется подавлять восстание жильцов. Кроме того, у меня всего одна кружка.

— Я не слышу ни единой живой души, и чай мы будем пить вместе. Чур, я первая.

Когда чай был готов, Лиза села на кровать, потягивая обжигающую жидкость из большой треснутой кружки, и сказала:

— Не думай, что так будет всегда. Первую чашку чая мы будем готовить по очереди.

— Слушаюсь, мэм. Есть еще какие-нибудь правила, которые ты готова установить на ближайшие пятьдесят лет? — В его шутливых словах она расслышала глубокое чувство.

— Ох, Патрик! — Лиза коснулась его плеча. — Разве это не чудесно? — Он не ответил, но начал ласкать ее под простынями, так что в конце концов она вынуждена была сказать: — Пожалуйста, прекрати, иначе я пролью чай.

Не обратив на ее слова никакого внимания, Патрик прижался губами к впадинке у нее на животе и принялся целовать. Лиза застонала, поставила на пол кружку и скользнула в постель, к нему в объятия.

Лиза заснула. Проснувшись, она обнаружила, что Патрик уже полностью одет и что-то пишет, сидя за маленьким пластмассовым столом. Атмосфера в небольшой комнате искрилась таким напряжением, что Лизе вдруг показалось, будто они с Патриком остались вдвоем в целом мире. «Если я выгляну в окно, — подумала она, — то обнаружу там выжженную пустыню, где исчезло все. Остались только я и он». На Лизу нахлынула всепоглощающая волна такой чистой, незамутненной любви, что у нее перехватило дыхание, пока она смотрела, как Патрик быстро пишет, нахмурив лоб, неловко, по-детски, сжимая ручку.

— Сколько тебе лет?

Он вздрогнул от неожиданности.

— Ты проснулась! И подглядывала за мной. Я собирался разбудить тебя. Я приготовил чай — еще одну чашку я одолжил у Доннелли.

— Ты не ответил на мой вопрос. Обычно я не сплю с незнакомцами. Я ведь почти ничего о тебе не знаю.

— Мне двадцать два года.

— Всего-то? — Лиза ощутила легкое разочарование. — Я намного старше тебя, мне уже двадцать пять. С половиной, если быть точной.

— Мне нравятся пожилые женщины, — с довольным видом заявил Патрик.

— Что ты пишешь? Отчет обо мне? И сколько же я получила по десятибалльной шкале?

Он рассмеялся.

— Нет, я регулярно пишу своей матери. Она начинает волноваться, если не получает от меня известий. А если ставить оценки, то ты получила бы одиннадцать из десяти. — Патрик вырвал две странички из блокнота, сложил их пополам и сунул в конверт. — Позже мне надо будет выйти и отправить это письмо, — сказал он. — Так, а теперь чай…

— Ты единственный ребенок? — поинтересовалась Лиза, когда Патрик протянул ей чашку, на этот раз из тонкого китайского фарфора.

— Нет, у нас большая семья, и у меня много братьев и сестер. Но ты задаешь странные вопросы.

— Просто мне стало интересно, почему ты регулярно пишешь домой.

Она сразу же вспомнила миссис Смит и Брайана, хотя Патрик и не был похож на маменькиного сынка. Он положил левую руку Лизе на шею и провел большим пальцем по щеке. Лиза на мгновение прикрыла глаза и прижалась к его ладони, еще не зная, что его следующие слова станут для нее роковыми и ее жизнь перевернется.

— Потому что мать волнуется — кстати, мне непривычно называть ее матерью. Дома мы зовем ее мамой. — Патрик грустно улыбнулся. — Понимаешь, одна из моих сестер убежала из дому в шестнадцать лет — просто ушла, не сказав никому ни слова, и не вернулась. Она писала нам из Лондона, но своего адреса так и не сообщила. Это разбило маме — моей матери — сердце.

Лиза похолодела.

— Как звали твою сестру?

— Элизабет, но мы звали ее Лиззи. Эй, не вставай! Я собирался присоединиться к тебе через минуту.

— Я совершенно забыла — мне надо идти. — Лиза судорожно принялась натягивать платье.

«Не паникуй, — сказала она себе, — сохраняй спокойствие, иначе у него возникнут подозрения и он может догадаться, что произошло на самом деле». Она попыталась улыбнуться.

— Сегодня днем у меня прослушивание, Патрик. Я совсем забыла о нем.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — Отказ прозвучал слишком резко.

Он посмотрел на нее, удивленный и обиженный. «Пэдди, мой маленький братик». Ах! Лиза почувствовала, как ее глаза наполнились слезами.

— В чем дело, любимая? — Он еще ни разу не называл ее так.

— Ни в чем, — беззаботно отмахнулась она. — Как глупо с моей стороны забыть об этом. Это ведь очень важно для меня.

— Ты вернешься?

— Да, обещаю. Часам к пяти.

Это было ужасно — давать такие обещания. Он будет ждать ее, но как иначе она могла выбраться отсюда?

Лизе никак не удавалось застегнуть молнию на платье. Патрик подошел, чтобы помочь, и уткнулся носом ей в плечо.

— Что-то случилось, — проговорил он приглушенным голосом.

Лиза повернулась к нему и обхватила его милое, дорогое лицо ладонями.

— Я люблю тебя, Патрик, — негромко сказала она и поцеловала его в губы. Затем, подхватив свой палантин, бросила короткий взгляд на письмо на столе, просто чтобы убедиться, чтобы быть совершенно уверенной.

«Миссис К. О’Брайен, Чосер-стрит, 2, Бутль, Ливерпуль».

Бедная Китти, каким проклятием стала для тебя твоя Лиззи!

Лиза повернулась и выбежала из комнаты.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Должно быть, она сумела каким-то образом поймать такси, хотя совершенно не помнила, как добралась домой. Только войдя в квартиру на Куинз-Гейт, Лиза сообразила, где находится, и поняла, что ее всю трясет. Она набрала ванну и целый час лежала в горячей, пахнущей ароматическими солями воде, пытаясь разобраться в том, что произошло.

Не было ничего удивительного в том, что Патрик показался ей знакомым. Как и в том, что у нее возникло такое чувство, будто она знала его всю жизнь… Лиза мысленно перенеслась на вечеринку, заново переживая события минувшей ночи и встречу с ним. Как он тогда сказал: «Мы с вами не встречались раньше?» — «Нет, — ответила она. — Иначе я бы запомнила». Она поддалась голосу сердца, а не разума. Ей следовало проявить больше настойчивости и любопытства. Вместо этого она решила, что так и должно быть, когда мужчина, которого вы ждете всю жизнь, кажется вам знакомым. Лиза представила, что было бы, если бы на его первый вопрос она ответила по-другому. «Не припоминаю, но давайте подумаем и постараемся понять, где мы с вами могли встречаться», и один за другим они бы вычеркнули «Брин Эйрс», съемочные площадки и театры, пока не подошли бы к вопросу «А откуда вы родом?» и неизбежному открытию, что они — родственники. Взаимное влечение наверняка бы погибло — а если даже и нет, оба сделали бы вид, что его просто не существовало, и тогда они бы ни за что и никогда… зная, что являются братом и сестрой! Лиза выругала себя за то, что позабыла об осторожности. Она даже не удосужилась поинтересоваться, какая у него фамилия!