Читать интересную книгу Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

Центр союзников был окончательно рассеян. Исход сражения уже не вызывал сомнения у… обеих сторон. Часы показывали 13.00.

…Между прочим, сил русской гвардии, несмотря на все ее несомненное мужество и ратную доблесть, не хватило (оказалось недостаточно) для переламывания ситуации в свою пользу: ее не вовремя и не концентрированно ввели в дело. Ее командующий – великий князь Константин Павлович – не был трусом, как это порой утверждается в исторической литературе, но и, конечно, не был профессионалом высшей пробы, способным вопреки ситуации «исправлять ошибки» других, к тому же ошибки катастрофические…

Глава 37

Багратион отбился, но отступил

Пока гвардии обеих сторон в очной схватке выясняли, «кто же из них круче?!» в центре поля сражения, Ланн с Мюратом – на левом, а Багратион – согласно диспозиции Вейротера – на своем правом (северном) фланге не очень-то усердствовали, преимущественно наблюдая за развернувшимся в центре сражением. Пока французы в центре не захватили Праценских высот, они не тревожили Петра Ивановича. Но как только это свершилось, по приказу Наполеона пушки оказались втащены на высоты и начался фланговый обстрел позиций Багратиона, а затем и наступление на них. Причем поначалу рубилась лишь кавалерия противников, а пехота спокойно наблюдала за ними. Лишь около 13 часов (в центре к этому времени уже все окончательно решилось в пользу французов) кирасиры Нансути опрокинули кавалерию Ф. П. Уварова и наполеоновская пехота пошла вперед. Ланна поддержала дивизия генерала Кафарелли-младшего, освободившаяся после победного для нее боя с русской гвардией в Блазовице. Ввязались в дело и кирасиры д’Опуля с драгунами Вальтера и вся легкая конница Трейяра, Мильо и Келлермана-младшего (сына знаменитого революционного генерала, маршала Франции Келлермана-старшего). Перевес неприятеля был ощутим: 17 700 человек против 11 500 человек!

Отброшенная за Рауссеницкий ручей, гвардия цесаревича Константина Павловича на помощь Багратиону не пришла: никто, в том числе и Кутузов, не координировал действия союзных сил. Багратионовские егеря были отброшены и попятились назад – на северо-восток. Хуже всего пришлось Архангелогородскому полку мушкетер Н. М. Каменского 2-го (младшего сына екатерининского генерала, павловского фельдмаршала М. Ф. Каменского): он сразу потерял 1631 человека (!) и с огромным трудом был выведен из боя. Самого генерала спас его адъютант Закревский. Кавалерия Уварова оказалась окончательно загнана в Рауссеницкий ручей. Лихой артиллерийский подполковник А. П. Ермолов – верный своей отчаянной манере вести огонь в упор – на несколько минут оказался в плену, но его спасли харьковские драгуны под началом волею случая возглавившего их елисаветградского гусарского полковника Шаубе (Шау).

Потеряв кавалерию, конную артиллерию, исчерпав свои резервы, из-за угрозы окружения Багратион вынужден был дать команду на ретираду. Слишком велики были его потери – 5256 человек, чтобы продолжать стойкую оборону. Энергичный и мужественный Петр Иванович сумел так построить свое отступление – самый сложный вид боя, что избежал разгрома. В относительном порядке (по крайней мере в гораздо лучшем состоянии, чем русская гвардия или левофланговые колонны Буксгевдена) его войска отошли за правый фланг помятого и потрепанного гвардейского корпуса Константина Павловича и встали в Рауссенице.

Впрочем, Ланн с Мюратом, слыша орудийный гул далеко позади себя справа, не решались продолжать активное преследование неприятеля. Они не стали сильно удаляться от своих главных сил, чтобы в случае необходимости послать помощь своему императору, который, судя по непрекращавшейся канонаде, занимался уничтожением главных сил союзников где-то в районе Сокольница – Тельница. Нашлась у них и более веская причина! Совершенно неожиданно с востока (со стороны Ольмюца) по шоссе примчалась 12-орудийная конная батарея австрийского майора Фриренбергера. Стремительно развернувшись на господствующей неподалеку от «трассы» высоте, она открыла такой ураганный огонь по всему французскому левому крылу, что не желая превращать свои победоносные батальоны и эскадроны в… «свежий фарш», наши гасконские герои предпочли окончательно свернуть преследование ретирующегося Багратиона.

Таким образом, около 16.30 сражение на северном фланге противоборствующих сторон «благополучно» затихло. Поле боя и здесь осталось за Великой армией. Оставалось лишь расставить все точки над i на юге (на левом фланге союзников), где все это время мощная группировка Буксгевдена (у него были сосредоточены их лучшие силы) оставалась как бы «не у дел».

Глава 38

Кровавый финал на льду Заачанско-Меницких прудов

Сначала, стремясь как можно точнее выполнить приказ, Буксгевден выбил неприятеля из местечка Тельниц и Сокольницкого замка, но затем остановил наступление и вместо того, чтобы ударить со всей своей немалой силой во фланг корпусу Сульта, рвавшемуся на Праценские высоты, стал топтаться на месте. Потом, еще до полудня получив приказ от Кутузова о немедленном отступлении к Ауэзду и Гостирадеку, почему-то почти два часа (!) этого не делал. А затем главнокомандующего союзной армией, «выпавшего» из какого бы то ни было руководства сражением сразу же после разгрома 4-й колонны Коловрата и Милорадовича, это уже не интересовало.

…Кстати сказать, потом Буксгевдена обвиняли в упрямстве и непонимании (очевидец ситуации генерал Ланжерон и вовсе явно намекал на то, что во время сражения тот был явно подшофе!) им обстановки. В результате сложилось мнение, что, имея под своим началом чуть ли не половину русской армии (61 батальон пехоты и 26 эскадронов кавалерии), он слишком долго бездействовал, не проявил инициативы, растерялся и потерял управление войсками и даже вроде бы бросил их на поле боя?! В то же время есть мнение, что это не Буксгевден замешкался, а Кутузов слишком поздно послал ему приказ срочно отходить?! Так или иначе, все это могло быть очередным проявлением царившей на поле боя со стороны союзников неразберихи, когда никто ни за что не отвечал. Так бывает, и на войне в том числе…

Это позволило французам генерала Леграна удерживаться до прибытия помощи против впятеро сильнейшего противника. Рассеяв центр и правый фланг союзников, Наполеон послал приказ Даву, сжимавшему своих отступающих солдат в кулак, в должный миг рывком, как разжавшаяся пружина, перейти от обороны в контрнаступление. К тому же Сульт, покончивший с Коловратом и Милорадовичем, быстро установил на захваченных Праценских высотах 42 пушки и обрушил ураганный огонь во фланг и тыл группировки Буксгевдена. Особенно пострадали ближайшие к Праценам колонны Пржибышевского и Ланжерона. Под грохот артиллерийского аккомпанемента дивизия Сент-Иллера устремилась на Сокольниц и его замок, т. е. в тыл колоннам Ланжерона и Пржибышевского, а солдаты Вандамма «взяли курс» еще южнее, на Ауэзд, стремясь отрезать путь назад колонне Дохтурова. Не успели «сентиллеровцы» проделать полпути, как на них напоролся Курский полк, направленный Ланжероном на помощь оказавшейся в сложном положении бригаде С. М. Каменского 1-го. «Куряне» не успели понять, что происходит, как на них помимо «сентиллеровцев» со всех сторон навалились еще и бригада Левассера и драгуны Буайе. Окруженные русские пехотинцы были изрублены, расстреляны, пленены и рассеяны. После этого войска Сент-Иллера продолжили свой марш на юг к Сокольницу, где невероятную стойкость и мужество в обороне показывали солдаты Фриана. Их командир тонким чутьем матерого вояки самостоятельно понял, что его враги обойдены с тыла и ему можно и нужно, несмотря на численное преимущество русских, оказать на них давление атакой. Действуя стремительно, он отсек Ланжерона от Пржибышевского и стал давить во фланг последнему. Колонна Пржибышевского оказалась скованной боем: ей грозило окружение! Ее командир потерял много времени, послав своих адъютантов к Буксгевдену и Кутузову с просьбой о помощи. Никто из них так и не смог прорваться ни до Буксгевдена, ни тем более до главнокомандующего. А ведь у Пржибышевского было немало сил: вместе с отрезанной частью колонны Ланжерона чуть ли не 22 батальона. Разумно распорядившись такими силами, можно было пойти на успешный прорыв, но русские генералы Штрик и Вимпфен на это не решились и подобно своему вышестоящему начальнику Буксгевдену упустили момент. Войска Сент-Иллера, Леграна и Буайе, в отличие от русского командного состава, свое дело знали крепко, и вскоре уже от батальонов Вимпфена остались «рожки да ножки», а его самого раненного пленили. В бою за Сокольницкий замок обе стороны понесли тяжелые потери – настолько ожесточенной была там резня. В самом Сокольнице происходило то же самое: русские очень дорого продавали свои жизни (один только Пермский полк из 2000 человек потерял 1728 человек!) и русский генерал Миллер попал в плен уже раненым.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});