рыбу, — но что ты собираешься с ней делать?
— Я правда могу взять её всю?
— Да, конечно, эта рыба мне не нужна.
— Лютц, ты умеешь разводить костёр? — спросила я, мельком глянув на него. — Я хочу попробовать «шиояки» (П.П. Шиояки — барбекю или рыба-гриль в соусе).
Я больше не могла терпеть, поэтому сразу попыталась приготовить рыбу в стиле шиояки, как если бы готовила рыбу-айю (П.П. Что-то из семейства лососевых). И, наконец, съела кусочек.
Фу-у-у!
Горько!
Ужасно!
Я смутилась после первого же укуса. Странно, вкус был… эм… гораздо менее изысканным, чем я ожидала. Что на свете может так ужасно пахнуть? Но не думаю, что ошиблась в рецепте, как вообще можно испортить жареную рыбу? Поэтому я, наклонив голову, стала рыться в воспоминаниях, чтобы выяснить, что могло пойти не так. Лютц посмотрел на меня и нахмурился:
— Но, если не приготовить этот вид правильно, — начал говорить он, — она и должна так вонять, не так ли?
— Да, вонь сильная…
Это вонючая рыба. Было бы здорово, если бы он предупредил меня об этом раньше.
Я вытащила нож. От современных он, конечно, отличается как по форме, так и по функциональности, а еще изношен немного, но это не повлияет на вкус. Заточив палку и нанизав на нее другую рыбу, я погрузилась в мечты о сушеной рыбке. Оставив её в покое на время, чтобы солнце смогло сделать свое дело, я пошла собирать дрова. Но из-за того, что я не обращала на процесс внимания, рыба оказалась твердой и несъедобной. Кажется, что она слишком уж просушилась.
— Майн… что это? — недоуменно спросил Лютц, смотря на этот засохший кусок.
— Рыба, которая высохла слишком сильно. Сушеная рыба должна быть вкусным угощением, но эту вообще никто не сможет съесть.
— Да. Как ни посмотри, это совсем не похоже на еду.
— Возможно, с этим я смогу сделать «даши». Возьму её домой и попробую.
Может быть, это и было несъедобно, но был шанс, что я смогу использовать ее в качестве базы для даши. Вернувшись домой с иссохшей шелухой рыбы, я попробовала свои силы в приготовлении даши.
— Майн, что ты делаешь?! — крикнула моя мать, увидев, чем я занимаюсь. — Это штука отвратительна! Не смей класть это в мой горшок!
— Ум-м, мама, я хочу попробовать сделать «даши», хотя…
— Ни за что! — продолжала злиться она. — Единственное, что кладут в этот горшок, это еда.
Но ведь был небольшой шанс, что это стало бы едой! Наверное…
Из-за того, что мне не спрятать заготовки для «даши» от мамы, возможность приготовить его в нашем доме теперь безвозвратно исчезла. Может быть, это из-за того, что мама нечасто видит рыбу в своей повседневной жизни. Она, похоже, считает, что сушеная рыба ужасна. И это несмотря на то, что она видела свинью, чей череп был разрублен пополам, и сказала, что она выглядит отлично…
Простите меня, мистер Рыба.
В заключение могу сказать, что сделать японскую пищу здесь невозможно. По крайней мере, для меня. Без даши и без приправы мне нечего и пытаться. Если отказаться от поиска мисо, соевого соуса или саке, то я не смогу приготовить ничего японского. Ведь я прекрасно понимаю, насколько важны эти приправы.
Сейчас мне нужно подумать о том, какие блюда возможно сделать. Даже если они не совсем японские, все еще остается много различных вариантов, существующих среди вкусов японских блюд. Даже это было бы здорово. Да.
В один из следующих дней домой принесли тушку птицы. Кажется, что одному из наших соседей удалось сбить пять штук в лесу. В это время года они бы точно не успели съесть все до того, как мясо было бы испорчено. Поэтому они отдали одну тушку моему отцу в благодарность за то, что не так давно он тоже с ними поделился.
Мама — женщина, чье имя я не знаю до сих пор — мастерски справляется с подготовкой этой птицы. Дело в том, что нож для мяса очень велик. С ним не справляется даже Тули, не то что я.
— Майн. Подойди сюда и выщипай перья, — сказала мама.
— О, хорошо…
Я схватила птицу, безвольно лежавшую на столе, и вытащила несколько пёрышек. От ощущения легко выходящих из тушки перьев у меня пошли мурашки по коже. Но я сказала себе, что выбора нет, и это все ради еды, поэтому, вырывая перья, я старалась не плакать. Похоже, что пройдёт много времени прежде, чем такая работа станет для меня легкой. Однако, когда пришло время очистить тушку от внутренних органов, я с гордостью могла сказать, что не упала в обморок, не убежала, сумев остаться. Кажется, я расту понемногу, если можно так сказать.
— Теперь, Майн, мы можем начать готовить, — произнесла мама, одобрительно глядя на результат моих трудов.
— Поняла!
После некоторых раздумий я поняла, что могла бы сделать из оставшейся тушки. Если у меня есть бульон из курицы в качестве основы, количество блюд, которое я могу приготовить, резко возрастает. У меня нет ни комбу, ни бонито-хлопьев, но, возможно, я могла бы найти замену сушеным грибам шиитаке.
Однако даже сделать суп было сложно. Мама не понимала, что я хочу сделать, и ничем не могла помочь. Казалось, она хотела просто зажарить тушку на углях. Но я настаивала, что сегодня моя очередь готовить, и чуть ли не заставила ее отдать мне тушку с несколькими другими большими кусками мяса. После этого мне оставалось только делать все самой.
Я наполнила наш самый большой котелок водой, добавила тушку и немного грудинки, а также несколько видов трав. После я отправилась в кладовку за овощами, выискивая те, что имели знакомые вкус, запах и текстуру, пусть они и не были полностью аналогичны нужным мне продуктам. В итоге я отыскала что-то, что пахнет луком, что-то похожее на имбирь и что-то похожее на чеснок, а также несколько листьев, похожих на лавровые, и набрала еще немного разной мелочи. Чтобы избавиться от любых неприятных запахов, которые могли появиться от дикой птицы, я начала добавлять травы в котелок одну