Читать интересную книгу Книга о коране, его происхождении и мифологии - Л Климович

В наше время, когда в большинстве стран распространения ислама установились республиканские порядки, когда поднялась политическая активность масс, их культура, национальное и общественное самосознание, развивается наука и техника, средневековые взгляды отходят в прошлое.

Власть монополистического капитала безлика. И как бы отражая ее, богословы наших дней на первый план выдвигают тексты Корана, по-видимому, содержащие следы религиозно-философских (гностических) влияний (24:35: "Аллах есть свет небес и земли"), а большинство других мест толкуют как аллегории, 35-й аят 24-й суры, где об Аллахе говорится как о чем-то безличном, хотя и охватывающем все существующее, приводится теперь как своего рода девиз многих богословских сочинений. То же и 103-й аят 6-й суры — "взоры не постигают его [бога], но он постигает взоры", который толкуют как якобы доказательство недостаточности человеческих чувств для восприятия мира в его целостности и т. п., то есть в духе ненаучных, принижающих человека идеалистических взглядов.

Готовностью представителей буржуазной науки всячески способствовать реформам в исламе для сохранения его в подновленном виде в качестве выгодного неоколонизаторам орудия объясняется то, что в исламоведении стран Запада все чаще появляются призывы к мусульманским организациям "критически" относиться к средневековым "ценностям" ислама. Решение такой задачи, в частности, не раз возлагалось на богословский факультет Анкарского университета, открытый в начале 1949 года. "Если богословский факультет в Анкаре на основе исследования источников предоставит место историческому критицизму, то это будет большой выгодой для ислама, и Турция смогла бы вернуться к вновь сформулированному шариату"[324], то есть создать мусульманское законодательство, отражающее интересы буржуазии.

В целях приспособления к изменяющимся условиям перед богословским факультетом Анкарского университета была выдвинута также задача "устраивать очную ставку духовных ценностей ислама с современными науками…"[325]. Эта затея не нова, и смысл ее ясен. Попытки "примирения" религии с наукой, то есть фальсификация науки, не раз уже предпринимались и христианской теологией, на пример которой, кстати, ссылается автор цитируемой статьи. Однако времена, когда считалось, что знание Корана — высшая добродетель и признак всесторонней образованности, прошли.

В странах Ближнего и Среднего Востока развиваются секуляризационные процессы. Все более живой интерес проявляется и к классическому наследству вольнодумцев и атеистов, в произведениях которых содержатся вдумчивые, аргументированные соображения и доводы по проблемам, в той или иной мере отраженным в Коране. Даже простой перечень имен создателей этой жизнеутверждающей мысли не может не сказать, сколь велико ее значение. В их числе рационалист, естествоиспытатель, врач и философ Абу Бекр ар-Рази (865–925 или 934) из города Рея (близ современного Тегерана), получивший в Европе латинизированное имя Разес, не раз упоминавшиеся нами поэт и мыслитель Абуль-Аля аль-Маарри из Сирии, ученый-энциклопедист Абу Рейхан Бируни из Хорезма, философ, врач и поэт Абу Али ибн Сина из селения Афшана близ Бухары, известный в Европе под именем Авиценны, философ, астроном, математик и поэт Омар Хайям из Нишапура. философ, врач и писатель из Гранады Ибн Туфайль, в Европе названный Абубацером, его друг философ Ибн Рушд из Кордовы, прославленный европейцами под именем Аверроэс, историк, социолог и видный государственный деятель Ибн Хальдун из Туниса, и в наши дни поражающий своей разносторонностью и эрудицией. Это и замечательные мыслители Нового и новейшего времени, среди которых просветитель, основоположник азербайджанской драматургии Мирза Фатали Ахундов, классики турецкой поэзии Тевфик Фикрет и Назым Хикмет.

Неоценимый вклад в историю вольнодумной и атеистической мысли внесли и классики Советского Востока — татары Мажит Гафури, Фатих Амирхан и Галимджан Ибрагимов, азербайджанец Абдуррагим Ахвердов, таджик Садриддин Айни, туркмен Берды Кербабаев и многие другие. Существен взнос в эти проблемы и писателей современных зарубежных стран, в том числе столь видных прозаиков, как Садек Чубак из Ирана и Меши Селимович из Югославии.

В трудах передовых ученых и литераторов Востока о Коране говорится уже не как о чем-то вневременном, "несотворенном", а как о сочинении, представляющем определенную эпоху арабской литературы и письменности наряду с другими ее произведениями. Для все большего числа людей становится ясным, что только на основе передовых научных знаний, а не религиозных догматов и учений, изложенных в книгах, выдающихся за священные, возможно правильно оценить прошлое, настоящее и будущее человечества.

В борьбе за мир и прогресс, против ядерной угрозы объединяют свои силы все люди земли, независимо от их цвета кожи, национальности, религиозных убеждений или атеистических взглядов.

Примечания

1

Здесь и далее первая цифра указывает суру (главу), а вторая — аят (то есть "знамение", "чудо", в переносном смысле — стих) Корана.

2

См., например, перевод на язык урду, сделанный явно для мусульман шиитского направления, так как включает 115-ю суру "Два светила", которую не признают мусульмане наиболее распространенного направления ислама суннизма: Quran: Maulavi Abdul Qadir ka tarjuma, zuban i urdu men, aur hashiye nasara musannif ke. llahabad, 1844.

3

Буква "К" в скобках перед цифрами, указывающими суру и аят, означает, что текст Корана в данном случае приведен по переводу академика И.Ю. Крачковского (1883–1951). См.: Коран. Перевод и комментарии И.Ю. Крачковского. М., 1963. В остальных случаях, как правило, использую перевод востоковеда профессора Г.С. Саблукова (1804–1880), до сих пор единственный полный русский перевод, сделанный с арабского оригинала и изданный при жизни переводчика (Казань, 1877; посмертные издания Казань, 1894 и 1907 гг., последнее с постраничным параллельным арабским текстом). В отдельных случаях вношу в этот перевод поправки, продиктованные сравнением с арабским оригиналом, а также с соображениями, высказанными в хранящихся у меня неопубликованных рукописях Г.С. Саблукова.

Н.Г. Чернышевский, бывший в Саратове учеником Г.С. Саблукова, писал о нем как об одном из "добросовестнейших тружеников науки и чистейших людей…" (Чернышевский Н.Г. Автобиография. — Полное собрание сочинений. М., 1939, т. 1, с.702). Из новых публикаций о Г.С. Саблукове см.: Крачковский И.Ю. Чернышевский и ориенталист Г.С. Саблуков. — Избранные сочинения. М. — Л., 1955, т. 1, с. 213–224; Валеев P.М. Г.С. Саблуков — тюрколог (К 180-летию со дня рождения). Советская тюркология. Баку, 1984, э 5, с. 35–41.

4

В этой книге нет необходимости во всем следовать принципам академической транскрипции собственных имен и терминов арабского языка, предполагающим у читателей знание его фонетических особенностей. Но, как правило, в цитатах и примечаниях библиографического характера транскрипция собственных имен и специальных терминов дается в соответствии с принятой в указываемых изданиях. В тех же случаях, когда употребляемое в Коране слово или имя собственное известно у ряда народов, исповедующих ислам, и в другой транскрипции, оно приводится в скобках вслед за арабским термином.

5

Хишам ибн Мухаммад ал-Калби. Книга об идолах (Китаб ал-аснам). М., 1984. с. 14.

6

Goldziher I. Die Heiligenverehrung in Islam. - Goidziher I. Muhaminedanische Studien. Halle a. S., 1889, S. 369.

7

Поэт имел в виду, очевидно, древнеиранского шаха Хосрова II Парвиза, правившего в 591–628 гг.

8

Бартольд В.В. Сочинения. М., 1966, т. 6, с. 87.

9

Дьяконов И.М. Народы древней Передней Азии. Переднеазнатский этнографический сборник, I (Труды института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. Новая серия, т. XXXIX). М., 1958, с. 47, 55

10

Бартольд В.В. Сочинения, т. 6, с. 638.

11

Комментируя это место Корана, академик И.Ю. Крачковский (со ссылкой на: Jeffery A. The Foreign Vocabulary of the Qur'an. Baroda, 1938, p. 27) отметил, что "Аллат, Мануту, Хубалу — набатейские божества" (Коран. Перевод и примечаниям. Ю. Крачковского, с. 602). Однако на Арабском Востоке получил распространение другой взгляд на названные доисламские божества, — по которому "Хубал, Узза и аль-Лат по своему происхождению из Вавилонии" (Fund Safar. Mosul Museum and its Antiquities. Baghdad, 1958, p. 9)

12

Полностью предание см. в хрестоматии "Происхождение ислама" (М.-Л., 1931, с. 99–100).

13

Бартольд В.В. Сочинения, т. 6, с. 568.

14