Ладно, хватит беречь титулы. Внимательно оглянемся по сторонам и скажем. Король — он же Король дураков.
* * *
Со времен, описанных в этой правдивой истории, минуло несколько лет. За это время в Королевстве произошло немало важных событий.
В результате заговора придворных произошел дворцовый переворот. Король был казнен, и коронованным главой Королевства стал бывший Министр По Всему. (Он же и возглавил переворот.) Новый король оказался настоящим реформатором. Первое, что он сделал, — разогнал «Ансамбль движущихся ушей», пополнив его участниками Королевскую гвардию.
Королевскому Повару присвоил звание Королевского Шеф-Повара. Отправил в тюрьму бывшего Придворного Поэта за то, что тот на протяжении многих лет занимался антигосударственной деятельностью, неоправданно восхваляя в своих «произведениях» преступного короля. А Королевского Крикуна по-петушиному новый король донельзя приблизил к себе, сделав его Министром По Всему. И теперь Ку-ка-ре-ку Крикуна приобрело значительно большее количество оттенков, лишившись былого петушиного однообразия. Этим самым новый король исключил возможность любого дворцового переворота.
Но все эти события ничтожны по сравнению с главным.
Главное же из всего, произошедшего за эти годы, состоит в следующем. Несколько поправив свое здоровье после тяжелых моральных и физических потрясений, связанных с изгнанием из Королевства и побоями, Поэт написал сборник стихов, подборку из которых мы предлагаем вашему вниманию.
Из сборника «Стихи непридворного поэта»
Стихи, написанные автором в 15, 16, 17, 20 и 25 лет
Попытка объяснить мироздание Все, что есть в мире, возможно, из глины: Горла кувшинов, людей горловины. Звезды — осколки разбитых сосудов, Мысль — только суд над обеденным блюдом. Бог-истукан повторяется в лепке, Там ритуал, где замешано крепко. Глина вернется в свое состоянье, Лишь разогрей, комом все мирозданье. Если Творящего жажда измучит — Нету ковша, но есть крылья и круча. Я вновь один. Передо мною Часы, и стол, и стопка книг. Я жизнь свою не как простои, А как безвременье постиг. Когда-то умолял Сократа Уйти с базара в дом ко мне. Смешной, от По бутылки прятал — Не знал, что истина в вине. Века неслись, часы меняя, Забыт песок и луч, и вот Я словно выходец с Синая. В моей душе переворот. Извечный спутник Агасфера, И у Голландца рулевой, Я высадился на Венеру, Ласкал Сафо. И головой Оценивался в сорок тысяч (не помню, фунтов или рой), И мамонта в пещере высечь Посмел, теперь передо мной Часы, и стол, и стопка книг. …Я жизнь-безвременье постиг. …Часы судачат: тик да тик. Под вальс Равеля
(вторая редакция) В маленькой комнатке окон Стекла затянуты стужей. В мире небрежно-высоком Мой непродуманный ужин: Хлеб от чужого обеда, Фразы каких-то прохожих Лезут застольной беседой, Ложка на бритву похожа. Разум про то и про это Речь заведет сам с собою. Сердце — главенство банкета Тон задает тамадою. …(После второго бокала) …В зале является ветер Тысячи листьев накалом Он вдохновляет звенеть. Скрипки настраивать время, Дам разводить в полонезе, Сколько прелестниц гарема, Сколько мадонн Веронезе. Семгу несут на подносах, Вот и крюшон по-купрински. Белле мадам, мы вас просим, Спойте хоть что из Стравинского. (После седьмого бокала) Путь мой лежал вдоль ущелья. Понял я вдруг, что не лгали Лермонтов, Байрон и Шелли. Понял, что стих — это бездна, Где все опоры лишь призрак. Понял, копать бесполезно Там, где нет верха и низа… …Кончен мой будничный ужин В прошлом ли веке иль в среду. Сколько секунд еще нужно, Чтобы дожить до обеда. … Се человек Барокко, рюс, пещера и ампир, Буддизм, фрейдизм, марксизм, конфуцианство: Безумно упорядоченный мир, Заброшенный во Времени-Пространстве. Осеннею травой окутан Бах, Собака огрызается на тучу, И перепутал ветер впопыхах Гнездо пичуги с кирзою могучей. Молиться капле и ругать богов, Убить во чреве, пировать с врагами, Руками вырываясь из оков, Во все капканы попадать ногами… Се человек, его на казнь ведут Центурионы, сны, змея, идеи… И, если без ребра прожить сумеет, То вкусит плод в Эдемовом саду. Сонет Спасения от глупости ты ищешь, Страдаешь от злословья и насмешек, Печалишься, что лишь один из тыщи Осмысленной Гармонией утешит. Зачем в болезни видишь преступленье? Ничтожеству есть осложненье — злоба. Коль холодно от слов — в камин поленья. Горестно? Тогда смеяться пробуй. Тебе помогут музыка и звезды, Есть полнота в рассветах и сравненьях, А вот лечить больных, пожалуй, поздно — Лекарства помогли бы до рожденья. Живи! По небесам дыханье сверив. И радуйся Весне, траве и зверю… Сонет Зачем ты их клянешь? Они невинны. Пусть Храмы рушат и смеются над шутами, Решают, все узнав до половины, Сметают то, что строили годами. Ругаясь, улыбаясь, скалят зубы, Теряясь, отдают распоряженья… Их создала природа для сравненья С поэзией и музыкой. Пусть грубы Слова их, но они — потомки Баха. И, может быть, в зачатии случайном Вдруг отличатся, воспарив из праха, Родят Творца… И вновь скучать за чаем. Миллионы их нужны для размноженья. Так улыбнись! Еще кого-то женят…