что ее связи в журналистике выйдут нам боком.
— Это уже неважно. До полнолуния всего пара дней.
— Избавиться от него.
— Не стоит. В остальном полная свобода творчества.
Лана задышало часто. К горлу подкатила тошнота. Она чувствовала взгляды Хантера и Бланки кожей и понимала — если она попытается как-либо защитить Генри, они сразу это услышат.
— Лана? — позвал Генри.
— Отмени материал, — приказала она.
— Редакционная политика не позволяет.
— Позволит. Мы вам ничего не платили, вы нам тоже ничего не должны.
— Но если материал сорвется по вашей инициативе, вам придется платить неустойку.
— Этим пусть занимаются юристы, — бросила девушка, чувствуя, что вот-вот на глаза навернутся слезы. Совершенно детские кипящие испуганные слезы. Нити нервов натянулись до металлического звона.
Лана поднялась, развернулась на каблуках и вышла из переговорной.
— Лана, постой! — Генри пошел за ней, но путь ему перегородила Бланка. Женщина скрестила руки на груди и окинула журналиста оценивающим взглядом.
— Я провожу вас, мистер, — улыбнулась она. Уже за поворотом коридора она понизила голос и утробно проурчала. — В ваших интересах сейчас же взять отпуск и уехать в аэропорт. Пара недель на Гавайях будет полезна.
— Это угроза? — без особого интереса спросил Генри.
— О, ни в коем случае, — улыбнулась Бланка. В ее глазах застыло ледяное равнодушие.
Глава 23
— Ого, какие люди обо мне вспомнили, — едко хмыкнул Грэм в трубку. В ответ из динамиков послышалось злобное клацанье зубов.
— Ты еще не забыл, как работать? — поинтересовалась Бланка, вкладывая в каждый звук максимум яда.
— Эх, дорогая моя, жаль, что тебе доступна только одна форма. Будь у тебя больше вариантов, я уверен, ты стала бы змеей.
— Грэм, закрой пасть, — шикнула волчица. — И так все на нервах.
— Ничего себе, тебе нужно мое понимание.
Последовала очередь из скрежечущих и клацающих звуков. Грэм прикрыл глаза, словно ярость Бланки была музыкой для его ушей. Отчасти, это так и было. Сколько лет прошло, а волчица все еще обижалась, что Грэм не стал добиваться ее, когда она выставила его за дверь в одних трусах. Все последующие годы Грэм уверенно и методично доказывал Бланке, что у него тоже есть чувство собственного достоинства. И вот, наконец, Бланка снизошла до того, чтобы помассировать его эго.
— До полнолуния сутки, Грэм.
— Я помню, дорогая.
— А у нас проблемы.
— Ну так попросите Эша.
— Нужны твои… Навыки. У нас тут журналист, слишком заносчивый.
— Ты боишься, что он до полнолуния выпустит статейку, которая нам все карты перепутает? И что мне с ним сделать? Закопать в лесу?
— Делай, что хочешь.
— Не помню, когда ты в последний раз давала мне столько свободы, честное слово.
Но Бланка уже бросила трубку, оставляя Грэма наедине с его сарказмом. А ведь сама пока весь яд не выльет, с живого не слезет, подумал мужчина. Но мысли тут же перетекли с легкого раздражения в куда более мрачное русло. После полнолуния уже никому не будет важно, что там раскопал журналист. Но почему-то Хантеру приспичило все-таки избавиться от него.
Телефон пикнул, Грэм открыл сообщение. Бланка прислала фотографию журналиста.
— Твою-то мать.
Тот самый парень в очках, которого он встретил, когда забирал Джерри прежде, чем тот натворил в очередной раз дел. Все быстро вставало на свои места. Журналист знаком с Кэт, нетрудно догадаться, что близко знаком и с Ланой, а вожак не любит ничего делить с такой грязью, как…
Грэм едко усмехнулся и повернул голову в сторону ванной. Из-за приоткрытой двери в коридор тянулись облачка пара. Кэт, может, и не была настоящей ведьмой (чего бы она ни утверждала), но она определенно готовилась к пыткам Инквизиции. Как иначе объяснить то, как спокойно она мылась в кипятке. И как только кожа не слезала?
«Делай, что хочешь», — эхом пронесся голос Бланки в его голове.
Когда Кэт вышла из ванной, расслабленная, довольная, с волнами мелких кудряшек, рассыпанными по плечам, Грэм не удержался и привлек ее для поцелуя. На футболке остался мокрый отпечаток.
— А-а-а, — пригрозила пальчиком Кэт. — Там геля для душа осталось ровно тебе помыться.
— Мы можем в следующий раз принять душ вместе, — предложил Грэм, стискивая ее задницу. Получилось чуть сильнее, чем нужно, и Кэт недовольно пискнула. — Прости.
Еще один поцелуй в висок. Грэм уже начал забывать, насколько люди слабее волков. Его хоть и не считали полноценным оборотнем, он мог обогнать многих чистокровных, рожденных в волчьей шкуре. За это Хантер и держал его при себе. Обида снова взвилась в груди, быстро вспыхнула рыжим пламенем и перегорела, оставляя после себя только струйку дыма. Паззл начал складываться. А что, если и его «разжалование» было последствием его увлечения Ланой. Ох, мисс Фокс, ты и не представляешь, насколько он тебя жаждет. Даже я бы уже испугался.
— У меня хоть и выходной, но я хочу вернуться домой, помедитировать, — улыбнулась Кэт, высвобождаясь из его объятий. Грэм неохотно отпустил ее.
— Конечно.
— К тому же, с Ланой нужно помириться. Думаю, вечером можно организовать что-то типа посиделки. Приходи и ты. Будет еще Генри, наш старый знакомый.
Грэм поджал губы.
— Я не смогу. Планы на вечер.
— А, — она усиленно сделала вид, что не обиделась.
— Ну, ладно.
— И у тебя, кстати тоже, — ухмыльнулся мужчина. Кэт заинтересованно выгнула бровь. — Как насчёт небольшой поездки за город? Только не говори никому, хорошо?
Кэт только восторженно захлопала в ладоши.
* * *
В своем кабинете Лана металась, как волк в клетке. Даже стеклянные стены и вопросительные взгляды коллег не останавливали ее, когда она долбила по клавишам, потом резко вскакивала и начинала ходить из угла в угол. Единственное, на что ее хватило, это отправить пару писем. Потом она потратила почти полчаса на сочинение письма Генри. В итоге получилось скудное:
«Я на тебя не обижена. Прости, если резко среагировала. Будет лучше, если ты уедешь домой. Я потом тебе всё объясню».
Сообщение так и висело непрочитанным. Про себя Лана надеялась, что это потому, что Генри уже доехал до аэропорта и сел на первый междугородний рейс в нужном направлении. Он всегда был таким. Даже в студенчестве. Полноватый, в очках, Генри казался мягким и податливым тюфячком, но когда дело касалось исследований, в нем просыпался азарт картежника. Он пер напролом, как бронепоезд. Настолько, что даже Норе приходилось напоминать ему про инстинкт самосохранения.
Она настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила Хантера, который застыл перед ее кабинетом. Несколько секунд он наблюдал, как она ходила взад-вперед, и только потом решился постучать. Лана