Читать интересную книгу Сезон гроз - Анджей Сапковский

– Да к дьяволу, я ж едва-едва смерти избежал! – поэт встал, придерживаясь за комод. – Проклятие, я в жизни никогда так не боялся… Казалось, что мне донце из задницы вышибет. И все из меня снизу вылетит – включая зубы. Но когда я тебя увидал, понял, что ты меня спасешь. То есть, не понял, но всерьез на это рассчитывал… Вот ведь, сколько здесь крови… Как тут смердит! С’час опять сблюю…

– Идем к королю, – произнес Ферран де Леттенхоф. – Дай мне твой меч, ведьмак… И почисти его немного. Ты, Юлиан, останься…

– Да куда уж! Я даже на миг здесь не останусь. Предпочитаю держаться рядом с Геральтом.

* * *

Вход в королевскую прихожую стерегли гвардейцы, однако они узнали и пропустили инстигатора. С входом же в собственно комнаты оказалось не так просто. Непроходимым барьером стали герольд, два сенешаля и их ассистенты – четверо верзил.

– Король, – заявил герольд, – примеряет свадебный наряд. Велел ему не мешать.

– У нас важное и не терпящее отлагательств дело!

– Король категорически приказал, чтобы не мешали. А господину ведьмаку, как мне сдается, вообще велели покинуть дворец. Что же ты здесь делаешь?

– Я объясню это королю. Прошу нас пропустить!

Ферран оттолкнул герольда, отодвинул сенешаля.

Геральт двинулся следом. Но они все равно сумели добраться лишь до порога комнаты, за спины нескольким столпившимся здесь дворянам. Дальнейшее продвижение сделали невозможным крепыши в кожаных кабатах, по приказу герольда припершие ведьмака с инстигатором к стене. При этом отнюдь не церемонились, однако Геральт взял пример с Леттенхофа и не сопротивлялся.

Король стоял на низком табурете. Портной со шпильками во рту поправлял ему шаравоны. Рядом стояли гофмейстер и некто в черном, по всей видимости, нотариус.

– Сразу после свадебной церемонии, – говорил Белогун, – я оглашу, что наследником престола сделается сын, которого родит мне моя молодая жена. Шаг сей должен обеспечить мне ее благосклонность и чувственность, хе-хе. Даст это мне также немного времени и спокойствия. Пройдет лет двадцать, прежде чем засранец достигнет возраста, в котором начинают плести интриги.

– Однако, – король скривился и подмигнул гофмейстеру, – ежели я пожелаю, то все отзову и назначу наследником кого-нибудь совсем другого. Как бы там ни было, этот брак – морганатический, дети от таких связей титулов не наследуют, верно? И кто же способен предвидеть, сколько я с нею выдержу? Или других девок на свете нет, покрасивше и помоложе? Поэтому надобно будет должным образом составить документы, какой-нито брачный контракт или что-то в этом роде. Надейся на лучшее, готовься к худшему, хе-хе-хе.

Прислужник подал королю поднос, на котором громоздились драгоценности.

– Прочь, – скривился Белогун. – Не стану обвешиваться побрякушками, словно какой франт или нувориш. Только это вот и надену. Дар моей избранницы. Маленькое, но со вкусом. Медальон с гербом моей страны, подобает мне такой носить. Это ее слова: герб страны на шее, благо страны в сердце.

Геральт, прижатый к стене, сообразил не сразу.

Кот, ударяющий лапкой в медальон. Золотой медальон на цепочке. Голубая эмаль, дельфин. D’or, dauphin nageant d’azur, lorré, peautré, oreille, barbé et crété de gueules[72].

Было слишком поздно, чтобы он мог отреагировать. Не успел даже крикнуть, предостеречь. Увидел, как золотая цепочка внезапно сжимается, передавливает шею короля, будто гаррота. Белогун покраснел, раззявил рот, не сумел ни вдохнуть, ни крикнуть. Обеими руками ухватился за горло, пытаясь сорвать медальон или хотя бы втиснуть под цепочку пальцы. Не удалось, звенья глубоко врезались в плоть. Король грохнулся с табурета, закружил, сбив портного. Портной пошатнулся, закашлялся, может, даже проглотил свои шпильки. Столкнулся с нотариусом, оба упали. Белогун тем временем посинел, вытаращил глаза, рухнул на пол, несколько раз дернул ногами, напрягся. И сделался недвижим.

– Спасите! Король без сознания!

– Медика! – закричал гофмейстер. – Вызвать медика!

– Боги! Что случилось? Что с королем?

– Медика! Живо!

Ферран де Леттенхоф приложил пальцы к вискам. Было у него странное выражение лица. Выражение лица человека, до которого начинает доходить…

Короля положили на кушетку. Вызванный медик долго его осматривал. Геральта близко не подпустили, не позволили взглянуть. И все же он знал, что цепочка успела разжаться еще до того, как консилиар прибежал.

– Апоплексия, – объявил, выпрямляясь, медик. – Причинённая духотою. Дурные воздушные испарения вошли в тело и отравили гуморы. Виновны непрестанные грозы, усиливающие жар крови. Наука бессильна, я не могу ничего поделать. Наш добрый и милостивый король мертв. Покинул сей мир.

Гофмейстер вскрикнул, закрыл лицо ладонями. Герольд обеими руками ухватился за берет. Кто-то из дворян всхлипнул. Некоторые пали на колени.

В коридоре и вестибюле внезапно раздались тяжелые шаги. В дверях появился великан, мужичина ростом футов в семь, не меньше. В мундире гвардейца, но со знаками более высокого звания. Великана сопровождали люди в платках на головах и с серьгами в ушах.

– Господа, – проговорил в установившейся тишине великан, – прошу вас пройти в тронный зал. Немедленно.

– В какой еще тронный зал? – вскинулся гофмейстер. – И зачем бы? Вы отдаете себе отчет, господин де Сантис, что тут произошло? Какое несчастье случилось? Вы не понимаете…

– В тронный зал. Это приказ короля.

– Король мертв!

– Да здравствует король. В тронный зал, прошу. Все. Немедленно.

В тронном зале, под морским плафоном с тритонами, сиренами и гиппокампами, собралось с дюжину мужчин. У одних на головах были разноцветные платки, у других – моряцкие шляпы с лентами. Все собравшиеся были загорелыми, все носили в ушах серьги.

Наемники. Нетрудно было догадаться. Команда фрегата «Ахеронтия».

На троне, на возвышении, сидел темноволосый и темноглазый мужчина с крупным носом. Тоже загорелый. Но серьги в ухе не носил.

Рядом, на приставленном кресле, сидела Ильдико Брекль, все еще в снежно-белом платье и по-прежнему обвешанная бриллиантами. Недавняя королевская невеста и избранница не сводила с темноволосого мужчины полного обожания взгляда. Геральт, который уже какое-то время догадывался как о ходе событий, так и о причинах, сопоставил факты и сумел сложить два и два. Сейчас, однако, даже некто с разумом куда более ограниченным должен был видеть и понимать, что Ильдико Брекль и темноволосый мужчина знакомы – и очень близко. И похоже, давно.

– Принц Вираксас, князь Керака, еще недавно наследник престола и короны, – огласил гудящим баритоном гигант, де Сантис. – В настоящее время – король Керака, законный властитель страны.

Первым склонился, а потом встал на одно колено гофмейстер. За ним – герольд. Далее – сенешали, низко склоняя головы. Последним, кто поклонился, был Ферран де Леттенхоф.

– Ваше королевское величество.

– Пока что довольно будет и «вашей милости», – поправил Вираксас. – Полным титулом я стану пользоваться после коронации. С которой, впрочем, мы не станем медлить. Чем быстрее, тем лучше. Верно, господин гофмейстер?

Стало очень тихо. Слышно было, как у кого-то из дворян урчит в животе.

– Мой отец, земля ему пухом, мертв, – проговорил Вираксас. – Ушел к своим славным предкам. Оба моих младших брата, что меня не удивляет, обвинены в измене. Процесс над ними состоится согласно воле мертвого короля, оба брата окажутся виноватыми и по приговору суда покинут Керак навсегда. На борту фрегата «Ахерония», нанятом мной… и моими владетельными друзьями и защитниками. Умерший король, насколько я знаю, не оставил никакого завещания или официальных распоряжений относительно наследования. Найдись такие распоряжения, я бы выполнил волю короля. Но их нет. Так что по праву наследования корона принадлежит мне. Есть ли среди присутствующих кто-то, кто хотел бы на это возразить?

Какового среди присутствующих не нашлось. Все присутствующие были в достаточной степени одарены разумом и инстинктом самосохранения.

– Тогда прошу начать приготовления к коронации, пусть вопросом займутся те, в чьей компетенции это находится. Коронация состоится одновременно со свадьбой. Ибо я решил воскресить древний обычай королей Керака, закон, установленный столетия тому. Гласящий, что если жених умер до свадьбы, невесту должен взять в жены ближайший неженатый родственник.

Ильдико Брекль – и это читалось по ее сияющему лицу – древнему обычаю готова была следовать хоть сей же миг. Остальные собравшиеся молчали, пытаясь, несомненно, упомнить, кто, когда и по какой причине такой обычай установил. И каким образом оный обычай мог быть установлен столетия назад, если королевство Керак не просуществовало и ста лет. Сморщенные мыслительным усилием лбы дворян, однако, быстро разгладились. Поскольку каждый пришел к соответствующему выводу. Что, пусть пока не было коронации и пусть Вираксас всего лишь «ваша милость», но он уже практически король, а король всегда прав.