Итак, столь упорно разыскиваемый Андре-Луи Моро как сквозь землю провалился, и за ним тщетно охотилась расторопная парижская полиция, подхлёстываемая королевским прокурором из Рена. А между тем он находился в доме на улице Случая, в двух шагах от Пале-Рояля, куда его привела чистая случайность.
То, что в письме к Ле Шапелье Андре-Луи называет возможным в ближайшем будущем, на самом деле уже произошло: он остался без средств. Деньги у него кончились, включая и те, которые были выручены от продажи вещей, без которых можно было обойтись.
Положение его было столь отчаянным, что, шагая в одно ветреное апрельское утро по улице Случая, он остановился, чтобы прочесть объявление на двери дома по левой стороне улицы, если стоять лицом к улице Ришелье. Почему он пошёл по улице Случая? Возможно, его привлекло название, подходившее к случаю.
Объявление, написанное крупным круглым почерком, гласило, что господину Бертрану дез Ами с третьего этажа требуется обходительный молодой человек, знакомый с искусством фехтования. Над этим объявлением была прикреплена чёрная продолговатая доска, на которой красовался щит. Щит был красный, с двумя скрещёнными шпагами и четырьмя геральдическими лилиями[83] — по одной в каждом углу Андреевского креста. Под щитом золотыми буквами было написано:
БЕРТРАН ДЕЗ АМИ
учитель фехтования Королевской академии
Андре-Луи остановился, размышляя. Пожалуй, он может о себе сказать, что обладает требующимися качествами. Он, несомненно, молод и, кажется, достаточно обходителен, а уроки фехтования, которые он брал в Нанте, дали ему по крайней мере элементарные познания в искусстве фехтования. Судя по всему, объявление висит здесь уже несколько дней, значит, претендентов на это место не так уж много. Возможно, в таком случае господин Бертран дез Ами будет не слишком разборчив. Андре-Луи не ел целые сутки, и хотя должность, о которой предстояло узнать поточнее, не была пределом мечтаний, привередничать сейчас не приходилось.
Кроме того, ему понравилось имя Бертран дез Ами: оно вызывало ассоциации с рыцарским духом и дружбой[84]. А поскольку профессия этого человека приправлена романтикой, то, возможно, он не будет задавать слишком много вопросов.
Кончилось тем, что Андре-Луи поднялся на третий этаж и остановился на площадке перед дверью с надписью «Академия господина Бертрана дез Ами». Он открыл дверь и очутился в скудно обставленной прихожей. Из комнаты, дверь которой была заперта, доносился топот, звон клинков, и все эти звуки покрывал звучный голос, несомненно говоривший по-французски, но на том языке, который услышишь только в школе фехтования:
— Продолжайте! Ну же, вперёд! Вот так! А теперь флапконада в кварте. Парируйте! Начнём сначала. Вперёд! Оборонительное положение в терции. Перенос оружия, и из квинты батманом вниз… Ну же, вытягивайте руку! Вытягивайте! Смелей! Доставайте! — укоризненно воскликнул голос. — Так-так, уже лучше. — Звон клинков прекратился. — Помните: кисть ладонью вниз, локоть не слишком отведён. На сегодня хватит. В среду будем отрабатывать выпад в точку. Это сложнее. Скорость придёт, когда будет отработана техника движений.
Другой голос негромко ответил. Послышались удаляющиеся шаги. Урок был окончен. Андре-Луи постучал в дверь.
Ему открыл высокий, стройный, хорошо сложённый человек лет сорока. На нём были чёрные шёлковые штаны, чулки и лёгкие туфли. Грудь была заключена в плотно прилегавший стёганый нагрудник из кожи, доходивший до подбородка. Лицо смуглое, с орлиным носом, глаза тёмные, рот твёрдо очерченный. В блестящих чёрных волосах, собранных в косичку, кое-где сверкала серебряная нить.
На согнутой руке он держал фехтовальную маску с проволочной сеткой для защиты глаз. Его проницательный взгляд исследовал Андре-Луи с головы до ног.
— Что вам угодно? — вежливо осведомился он. Было очевидно, что он принял Андре-Луи не за того, и это неудивительно, так как, несмотря на бедственное положение, у него был безупречный туалет. Господин дез Ами в жизни бы не догадался, что это — всё имущество его посетителя.
— У вас внизу объявление, сударь, — сказал Андре-Луи и понял по тому, как загорелись глаза учителя фехтования, что претенденты на предлагаемую должность действительно не обивают его порог. Затем взгляд господина дез Ами сделался удивлённым.
— Так вас привело сюда объявление?
Андре-Луи пожал плечами и слегка улыбнулся.
— Нужно на что-то жить, — пояснил он.
— Входите же, присядьте, я сейчас. Через минуту я освобожусь и займусь вами.
Андре-Луи сел на скамью, тянувшуюся вдоль побелённой стены. Комната была длинная, с низким потолком, пол голый. Кое-где у стены стояли простые деревянные скамьи — точно такие же, как та, на которой он сидел. Стены были увешаны фехтовальными трофеями, масками, скрещёнными рапирами, толстыми нагрудниками, разнообразными шпагами, кинжалами и мишенями разных веков и стран. Висел здесь и портрет тучного господина с большим носом, в тщательно завитом парике, с синей лентой святого Духа, в котором Андре-Луи узнал короля. Был здесь и пергамент в раме — диплом Королевской академии, выданный господину дез Ами. В одном углу стоял книжный шкаф, а возле него — письменный стол с креслом. Стол был повёрнут к одному из четырёх окон, ярко освещавших длинную комнату. Полный, прекрасно одетый молодой человек стоял возле стола, надевая камзол и парик. Господин дез Ами не спеша подошёл к нему, двигаясь с удивительным изяществом и гибкостью, обратившими на себя внимание Андре-Луи, и теперь стоял, беседуя со своим учеником к помогая ему завершить туалет.
Наконец молодой человек удалился, вытирая пот тонким платком, от которого остался в воздухе запах духов. Господин дез Ами закрыл дверь и повернулся к претенденту, который сразу же поднялся.
— Где вы обучались? — отрывисто спросил учитель фехтования.
— Обучался? — Вопрос застал Андре-Луи врасплох. — В коллеже Людовика Великого.
Господин дез Ами нахмурился и внимательно взглянул на Андре-Луи, проверяя, не осмеливается ли тот шутить.
— Боже мой! Я же не спрашиваю, где вы изучали латынь! Меня интересует, в какой школе вы занимались фехтованием.
— А, фехтованием! — Андре-Луи никогда не приходило в голову, что фехтование можно серьёзно рассматривать как науку. — Я никогда им особенно не занимался. Когда-то взял несколько уроков в… в деревне.
Брови учителя приподнялись.
— Но в таком случае зачем же вы потрудились подняться на третий этаж? — воскликнул он, так как был нетерпелив.