Читать интересную книгу Отрок. Женское оружие - Евгений Красницкий

Сегодня она даже рада была, что Анна заставила ее ехать с ними. В церковь, так в церковь, в Турове-то тоже каждое воскресенье ходила, принарядившись. Там, правда, свекровь всю радость портила, вечно на сноху шипела: то глаза в землю опусти, то не сутулься, то по сторонам не пялься. Вот с одним Фомой, когда он дома оставался, в радость было на люди показаться. Эх, с Андреем бы сейчас так же… Да нет, он и не едет с ними – в крепости, наверное, дела есть…

Алексей вон поодаль, верхом, вместе с отроками, которые вроде охраны их выезд сопровождают. Отрокам эта поездка как награда, за отличия какие-то. Да и другие наставники, у кого семьи в Ратном оставались, тоже ехать собрались. Даже дед Семен с Ульяной сподобились, во все лучшее оделись. Дед их кобылу Ласку в телегу запряг, сам правил. И Глеб, само собой, тут как тут. Арина досадливо отвернулась.

Все девки оживлённо переговаривались в предчувствии встречи с родней. Анька так и светилась от нетерпения, вертелась во все стороны – предвкушала, видно, как будут дивиться на них в Ратном да охать, да завидовать те, кто в крепость в обучение не попал. Ей такие поездки, похоже, как вода живая. Арина поймала ее взгляд, подняла брови, напоминая про образ боярышни, девчонка встрепенулась и немного утихла, но в глазах по-прежнему бесенята прыгали. Ох, и нелегко ей эта наука дается – боярышней быть, все время напоминать приходится, но ведь старается! Даже Анна заметила и удивилась, как Анютка после Арининого взгляда остепенилась; на Арину покосилась, но ничего не сказала. Пока, надо думать.

Анна на Млаву поглядела, поджала губы, но и на этот раз смолчала: Арина рассказала ей про вчерашние Прошкины поучения, а с таким помощником, пожалуй, у них что-то может и получиться.

Ехали на четырех телегах, включая ту, что дед Семен подогнал к общему обозу; с ним вместе примостились несколько наставников – дед новыми знакомыми быстро оброс. А те три телеги, в которых наставницы с девицами разместились, были так переделаны, что сидеть в них оказалось необыкновенно удобно, особенно в платьях. Видно, как раз из-за этих нарядов и озаботились – борта надставлены выше обычного, внутри вдоль них скамеечки устроены, а поверх мешки с сеном для мягкости к сиденьям привязаны. И мало того – задняя стенка откидывалась и превращалась в подобие лесенки, чтобы девы не лезли, как обычно, а поднимались чинно, словно на крыльцо всходили.

Отроки из сопровождения сидели в седлах, приосанившись, в доспехе и при оружии, собой горды и важны невероятно. Анна и Арина с сестренками разместились на первой телеге еще с тремя девками, Михайла и Глеб с Алексеем верхом рядом с ними коней пустили. Арина на Глеба не глядела, но все равно ее раздражало, что он тут, словно при ней. Их телега уже в лес въехала, когда сзади послышался топот копыт. Арина обернулась и от радости едва сдержалась – их выезд догонял Андрей! Кивнул Алексею с Глебом, поехал рядом. На нее даже не поглядел, но все равно на сердце сразу потеплело. Анна улыбнулась, наклонилась к Арине, сказала тихонько:

– Надо же… Ведь ни разу еще в церковь с нами по воскресеньям не ездил так вот, напоказ.

В Ратном их уже ждали. Хоть и не в первый раз девицы из крепости приезжали, но все равно их появление вызывало интерес и волнение среди местной молодежи. Парни откровенно пялились, девки завистливо смотрели из-за плетней и заборов, поджав губы, да и их мамаши не лучше – негодование так и читалось на многих лицах, но молчали – видно, поперек Лисовинов открыто никто выступать не осмеливался. Девки уже привыкли к таким взглядам, да и Анна не раз шпыняла их, показывая, как надлежит держаться, вот они и делали вид, что ничего не замечают. Сидели с отрешенными лицами, выпрямив спины, сложив руки на коленях, головы старались поворачивать плавно и являли собой образец благопристойности и невозмутимого достоинства. Надолго бы их, конечно, не хватило, но уж путь от въезда в село до лисовиновской усадьбы выдержали. Одна Млава подкачала, хоть тоже старалась придать лицу соответствующее выражение, но уж больно томным оно у нее получалось и смотрелось донельзя глупо. Впрочем, общей картины она одна не портила.

Возле ворот их уже встречали холопы, принимали лошадей и уводили на задний двор. Обитатели усадьбы высыпали навстречу – девки-то были как раз из лисовиновской родни, что при боярине и обреталась. Все достоинство с девчонок как рукой сняло: кто-то возбужденно тараторил, указывая на Арину, кто-то сразу же слезу пустил, а были и такие, что от слезливых расспросов только отмахивались да глазами по сторонам так и стригли. Правда, это продолжалось недолго, и по команде Анны девицы опять собрались вместе, оправляя помятые материнскими объятиями наряды или вытирая покрасневшие глаза.

В церковь пошли еще большей толпой, чем в прошлый раз, и Андрей опять держался поблизости от Аринки с сестрёнками, причем как-то так у него получилось, что сразу было ясно, что он – с ними. Да и девчонки на нем повисли, едва соскочив с телеги. Арина краем глаза поймала на себе одобрительный взгляд боярина, но ответить ему поостереглась, сделала вид, что ничего не заметила, но вниманием главы рода осталась довольна.

Как раз успели к началу службы. И снова Андрей стоял неподалеку – Арине даже показалось, что он невзначай оттер кого-то плечом, чтобы оказаться поближе к ней, а она все время искоса поглядывала на него, и всю службу, почитай, мимо ушей благополучно пропустила.

Церковь в Ратном уже еле вмещала всех прихожан, и люди стояли очень плотно. Арине с Анной пришлось проследить, чтобы девицы вели себя пристойно, а после службы, когда все двинулись к выходу и воспитанницам наконец было позволено подойти к ожидающей их родне, они проделали это чинно и с достоинством, а не толкались и не кидались с писком к матерям и теткам. Мать Млавы, Антонину, Арина признала по таким же, как у ее дочери, заплывшим бесцветным глазам и еще более необъятным телесам. Она жадно обняла любимое дитятко и громко разохалась, что побледнела Млавочка и осунулась, и еще что-то. Но только Анна протянула со значением:

– Антонина-а… – как та замокла, недовольно поджала губы и поспешно повела Млаву прочь. Боярыня едва успела ей напомнить, чтобы не задерживалась и привела дочь к лисовиновской усадьбе вовремя:

– Опоздаете к отъезду, как в прошлый раз, я не к вам холопку отправлю с напоминанием, а к Луке отрока верхами пошлю, чтоб он вас поторопил, – безжалостно напомнила им вслед Анна. Антонина вздрогнула, но и тут не посмела оговориться.

В общей толкучке они на некоторое время потеряли из виду отошедших с отроками в сторону Алексея с Андреем и теперь искали их глазами. Прихожане не шибко-то торопились расходиться: стояли кучками, переговаривались, обсуждали что-то. Многие бросали любопытные взгляды на Арину: мужи смотрели все больше одобрительно, с интересом, большинство баб – напротив, без восторга, иные откровенно зло либо с показным пренебрежением. Не иначе те, кому в драке больше всех перепало – вон и синяки еще кое у кого не сошли. Но не все кривились, на Арину глядючи, некоторые так напротив, смотрели весело и приветливо – вероятно, из тех, которые Варвару и ее товарок недолюбливали, а в своих мужьях были уверены.

– Ну, я гляжу, не забыли про тебя, – хмыкнула Анна, – вон как пялятся-то. Десяток Луки, поди, уже языки отбил, да, как водится, и приврали еще.

В это время Арину прямо-таки полоснула откровенно враждебным взглядом какая-то молодая и довольно пригожая с виду бабенка. Сразу было видно, бойкая и в собственной неотразимости непоколебимо уверенная. Аппетитная такая – все при ней, только одна она была почему-то, без сопровождения родни.

«Странно – наряд вдовий, а украшений на ней многовато. В церковь вырядилась? Так оно вроде лишнее. После службы на людях хвостом покрутить? Похоже – глазами-то так и шныряет. Э-э, да она, никак, на Алексея нацелилась? А на меня тогда с чего волком смотрит? Я-то тут при чем? Или она Анну за соперницу не считает, а меня по себе судит? Ну, резва…»

Арина тихонечко тронула за рукав Анну:

– Ты погляди, чего-то вон та вдовушка удумала…

Анна проследила за ее взглядом, усмехнулась:

– Так это Просдока, – протянула она, презрительно скривив губы. – В прошлом году мужа схоронила, да чуть ли не с похорон замену ему и присматривает. Мужи к ней, как мухи на мед липнут, но жениться что-то не спешат. Ты гляди – и от родни как-то отстать умудрилась; неспроста это она… Передавали мне, что Продька похвалялась перед подружками: запросто, мол, уведет у меня Алексея, коли пожелает. Выходит, не врали – и правда.

«Ну-ну, в добрый путь, милая. Только далеко ли уйдешь?»

Бабенка тем временем на что-то решилась. Потихоньку, как будто просто шла к выходу с площади, стала продвигаться в сторону Алексея и отроков и при этом искоса, с усмешкой и вызовом, посматривала на Арину. Чем ближе она подходила к Алексею, тем медленнее шла, да еще рукой за грудь держалась, обмахиваясь концом платка, словно вдруг сделалось ей душно и томно.