истинного… Век тебе благодарна буду!
– Не лучше ли покориться судьбе и принять все как есть… На все воля Божья, а ты…
– Нет! Не могу, Анюша! Пожалуйста! Я тебя очень прошу!
09:12 – 09:17
Петя Эорнидян хватал со стола и с пола все что попадалось в его ладонь и запихивал в рот. Все рассыпанные медикаменты. Его мозг отказывался принимать взвешенные решения, а чувства начинали преобладать над разумом. Краем пока еще сдерживающегося в голове сознания Петя понимал, что у него начинался неконтролируемый приступ и надо что-то делать что бы его купировать. Если он сорвется, то будет беда, он это знал. Раньше приступы были чаще, но своевременное лечение, консультация у специалистов и принятие выписанных ему медикаментов значительно сократили частоту срывов и даже практически снизили их до полного нуля. Но стоило Эорнидяну забыть спасительные таблетки и не соблюсти душевное равновесие, стоило поддаться искушению гнева, как крепко уснувшее расстройство петиного психотипа стало резко и неотвратимо пробуждаться, захватывая все его естество, подавляя разум и логику. Он заглатывал таблетки без разбора, потому что уже не мог вспомнить какие именно ему нужны и в каком количестве, глотал всякие. На какое-то время это помогало, минут на пятнадцать охранник покачивался на стуле, морщился, гримасничал и сдавлено подвывал, однако не поддавался припадку.
Но вдруг его сильно вырвало, он едва успел выскочить из будки и отвернуться к сугробу. Все его проглоченные таблетки выскочили из него нерастворившимися, а вместе с ними – утренний завтрак и остатки разума. Понимая, что уже не в силах контролировать себя, Эорнидян взвыл и стал тереть красное лицо снегом, тер его до боли, даже до крови. Он ел снег, хватал его ртом, втирал его в глаза. По совету врача тер им шею и голову. Было больно, тело пробивал озноб, он неминуемо заболеет, но по крайней мере эта мера в какой-то степени помогала, проясняя петино сознание, взбадривая его. Он упал в снег, тут же промок, но почувствовал, что ему становится лучше.
Лишь бы не сорваться! Одного он просил у своего организма – только бы не сорваться! Раньше он срывался, выпадал из реальности и потом пробуждался зафиксированный ремешками к больничной койке или придавленный коленом полицейских к асфальту. Снег помогал, холод отвлекал, распластавшись на снегу и уткнувшись лицом в сугроб, Эорнидян изо всех сил зажмурился. Как обычно припадку агрессии предшествовали воспоминания из прошлого. Так было всегда. Перед началом включались кадры из детства. Петя плакал, жмурился, кусал снег, но ничего поделать не мог.
Абхазия. Пригород Пицунды – курортный поселок Лидзава, переименованный абхазцами на свой родной манер – Лдзаа. После кровавого конфликта с Грузией, Абхазия добилась независимости (которую, впрочем, помимо России, самой Абхазии и еще какой-то африканской страны никто не принял) и переименовала многие города, поселки и реки с грузинского наречия на свой родной манер, так Лидзава стала Лдзаа, Сухуми – Сухумом, Гагры – Гагрой. У семейства выходцев из Армении – Эорнидянов был достаточно крупный для Лдзаа гостиничный комплекс, состоящий из четырех построек и тридцати четырех номеров, пять из которых были класса люкс. Семья была большая, но гостиничный комплекс давал неплохую прибыль и глава семейства Армен Георгиевич всерьез разрабатывал план расширения территории и постройки своего пусть не большого, но кафе, где всегда лилось бы в избытке вино, коньяк и чача. И обязательный шашлык. Все было бы хорошо, и планам Армена Георгиевича суждено было бы сбыться, если бы не его родной брат Рафаэль. Семейство Эорнидянов ломало голову над тем, как избавиться от своего родственничка, куда бы послать его подальше, чем бы занять его, лишь бы только он покинул не только их семейный бизнес, но и вообще больше не появлялся в Лдзаа и не портил им жизнь. Рафик Эорнидян (так звали Рафаэля Георгиевича близкие) по счастью, частенько покидал поселок и на какое-то время уезжал на заработки в Пицунду, Гагру, соседний Рыбзавод, российский Адлер, Сочи и иногда в Красноярск. Но как бы Эорнидяны не надеялись, Рафик неизменно возвращался в родные пинаты и заявлял, что никуда отсюда не уедет, что он имеет свою долю не только в доме, но и в бизнесе и что если кто-то будет продолжать ворчать, предъявлять ему какие-то требования и ставить условия, то сильно пожалеет об этом.
А Рафик Георгиевич Эорнидян занимался по жизни не семейным бизнесом, а просто-напросто бандитизмом, относясь к местной криминальной группировке, держащий под собой в Лдзаа, Рыбзаводе и даже в Пицунде частный бизнес и туристическое обслуживание. Вообще-то, по логике, у Рафика всегда должны были быть деньги (в Абхазии не было собственной валюты, а за грузинские лари могли бы и побить, поэтому в ходу использовались исключительно российские рубли), но, если они и были Рафаэль Георгиевич их очень тщательно утаивал и каждый раз прибеднялся, театрально выворачивая карманы дорогих джинс и тряся девственно пустым бумажником, пахнущим кожей. Ни вкладывая в семейный бизнес ни рубля, он, тем не менее, исправно забирал свою долю, требовал больше и запугивал родных своими криминальными связями.
Петя Эорнидян, который к тому времени пошел во второй класс школы, недолюбливал своего дядю. Да что там недолюбливал – он боялся дядю Рафика. А Рафаэль Георгиевич постоянно подтрунивал не только над Петей, но и над его младшими сестрой и братиком, которому не было и четырех лет. Петя старался избегать крупного пузатого дядю Рафика, но, конечно-же это было невозможно, ведь все жили под одной крышей. Как-то раз дядя Рафик в компании еще с дюжиной таких же как он бородатых мужчин сидел на открытой кухне, жрал домашние припасы и вдоволь напивался чачей. Так он делал с еженедельной периодичностью и своим безобразным поведением распугивал постояльцев, что очень негативно влияло на престиж гостиничного комплекса. В тот день был какой-то большой праздник и пьяная компания во главе с дядей Рафиком засиделась во дворе до поздней ночи, никто из семейства не решался сделать ему даже замечание, но вот кое-каким постояльцам из Пензы такое поведение показалось некультурным и большой пьяной компании мягко но жестко намекнули, что было бы неплохо чуть сдерживать свой кавказский темперамент и вести себя поспокойнее.
Разгоряченная выпивкой местная компания просто-напросто ворвалась в номер пензенцев и избила ни в чем неповинную семейную чету. После этого дюжина сильно пьяных и невминяемых мужчин во главе с дядей Рафиком принялась крушить номера и вестибюль, разбивать окна и ломать виноградник. Компания бесчинствовала до утра, дядя Рафик так напился, что упал на