Сашка сплюнул и первым наклонился за комплектом не имевшей погон и прочих знаков различия формы.
Сиплому было уже не помочь.
7 ноября 1991 года. Республика Азербайджан, г. Баку. Ретроспектива втораяСокращение…
Каждый месяц несколько семей курсовых офицеров и преподавателей Бакинского общевойскового командного училища убывает к новому месту службы.
В Россию.
Училище агонизирует… Уже нет ни Верховного Совета АзССР, имя которого оно носило, ни самой Азербайджанской ССР. Страна лопнула, словно перезрелый плод, сдавленный неосторожной рукой, и вместе с ней покатилась по наклонной вся тщательно налаженная система подготовки военных кадров. После насильственного расчленения СССР, Бакинское училище перестало существовать как учебное заведение. Не сразу, но перестало.
Ещё вчера оно готовило пехотных офицеров. И неплохо готовило.
Пехотных училищ в бывшем Союзе было семь. Каждое по-своему уникальное, со своей спецификой. Выпускники Бакинского — специализировались на особенностях ведения войны в горах, Ташкентское — готовило офицеров к боевым действиям в пустыне, и т. д. Такое же разделение специализаций имелось и в артиллерии. Офицеров-артиллеристов для войны в горных условиях готовило ТАУ (Тбилисское артиллерийское училище). По ташкентским договоренностям его материальная база досталась Грузии. Самостийный Азербайджан оказался в более выгодном положении — ему отошли сразу два училища: пехотное и морское. Морское готовило лучших в мире штурманов. Штурманы в бурном революционном море местных политических процессов оказались не при делах. Зато для пехоты работы нашлось с избытком.
При полуфеодальной ментальности и таких же реалиях — пехота оказалась востребованнее штурманов.
Азербайджану повезло ещё и в том, что больше всего войск бывшей Советской Армии в Закавказье дислоцировалось именно на его территории. В результате, при разделе советского военного имущества под контроль Баку перешли 4-я Общевойсковая Армия (четыре мотострелковые дивизии), три бригады ПВО, бригада специального назначения, четыре базы ВВС и часть Каспийской морской флотилии. Кроме этого, Азербайджану достались склады боеприпасов (стратегический в Килязи, окружные в Агдаме и Насосном, дивизионные в Гюздеке, Гяндже, Ленкорани, Нахичевани).
Общее количество боеприпасов на этих складах оценивали в 11 000 вагонов.
Передача Баку имущества 4-й Армии и 49-го арсенала была завершена в 1992 г.
Казалось бы — всё для новообразовавшейся страны складывалось хорошо. Но, вот незадача, в современной армии воинских специальностей много, и поэтому, без комплексной подготовки офицерского корпуса и опытного преподавательского состава, сильно урезанный пазл военного наследия никак не складывался в полноценные Вооружённые силы. Формировать профессиональную армию Азербайджана оказалось некому. Впрочем, желающих стать министром обороны новоявленного государства и командирами воинских частей, с невразумительным штатом и не менее невразумительными боевыми задачами, было хоть отбавляй. Не было лишь офицеров низового звена и, что особенно обидно, «свежеосвобождённые» азербайджанцы вовсе не горели желанием служить собственным «вождям» в собственных же вооружённых силах.
Хоть ты тресни.
Новые власти были вынуждены импровизировать в деле военного строительства. Получалось это у них хреновато. Впрочем, кто во что горазд.
Вывод частей бывшей Советской Армии в Россию сопровождался захватом части их вооружений азербайджанской стороной. Среди наиболее значимых можно назвать разграбление военного имущества выводимой 19-й армии ПВО.
Датой рождения ныне существующих ВС независимого Азербайджана считается 9 октября 1991 г., когда в республике был принят Закон о Вооружённых силах, согласно которому в течение трёх месяцев должна была быть сформирована национальная армия. По истечении этого срока выяснилось, что официально в ней служат ни много, ни мало… 150 человек.
Рядом с этим милитаризированным безобразием продолжали существовать осколки Великой Советской Армии. Они постепенно таяли, словно шагреневая кожа, и вместе с ними таяли надежды на спокойную жизнь тех бакинцев, кто ещё не уехал из отторгшего их города. Относительно защищёнными чувствовали себя лишь военные. Они ждали перевода в Россию, и, при необходимости, всё ещё могли дать отпор распоясавшимся мерзавцам из Народного фронта.
Это не всегда и не у всех получалось…
Случаи пленения офицеров не были столь уж большой редкостью.
* * *
По странной иронии судьбы, день рождения совпал с семидесятичетырёхлетием профуканной Президентом СССР Великой Октябрьской социалистической революции.
Объединённое празднование того и другого не задалось.
Сашку, вместе с группой сослуживцев, таких же, как и он, младших офицеров, захватили в шашлычной. Судя по филигранной организованности акции и той молниеносности, с которой она была проведена, — пленили их хорошо подготовленные профи. Ходко вломившись во внезапно открывшиеся двери, они без суеты распределились по залу и взяли на мушку семерых безоружных офицеров. Те даже не успели отреагировать на эти непонятки.
При таком раскладе, с самого начала было глупо дёргаться, а потом, когда им надели на руки наручники, а на головы мешки, и вовсе стало поздно что-либо предпринимать.
Ушёл поезд. Ту-ту.
Захваченных боевиками офицеров погрузили в обыкновенный хлебный фургон, наскоро переоборудованный в машину для перевозки арестантов, и вывезли в неизвестном направлении.
Ехали недолго — около часа.
Когда импровизированный автозак остановился, пленников грубо выволокли наружу и, поставив на колени, сорвали с голов закрывавшие обзор мешки.
Смеркалось.
Судя по тёмным очертаниям видневшихся на горизонте гор, их вывезли в направлении на юго-запад от Баку. Насколько далеко — было непонятно.
Через полчаса к месту событий подъехала вторая хлебовозка и из неё выволокли ещё пятерых офицеров. Их поставили рядом с теми, кто уже находился на импровизированном плацу. К выстроенным в одну шеренгу офицерам вышел одетый в пятнистый камуфляж пожилой азербайджанец. Некоторое время он разглядывал стоящих на коленях пленников, затем расстегнул кобуру, достал пистолет и передёрнул его затвор.
— Слушайте меня, свиньи! Все вы — преступники и палачи азербайджанского народа! За участие в разгоне демонстрантов, укрывательство армян, службу в составе частей оккупационных войск — нет прощения и нет пощады!!! Кто захочет заключить контракт с вооружёнными силами Азербайджана и искупить свою вину перед азербайджанским народом — будет помилован! Ну? Есть желающие? — спросил он и ткнул крайнего офицера пистолетом в лоб. — Ты?!.. Как твоя фамилия?
— Пошёл на хрен, клоун! — с ненавистью отозвался майор.
Азербайджанец словно этого и ждал. Он отступил на шаг, вскинул пистолет и выстрелил. Во лбу пославшего его майора появилось отверстие, а затылок взорвался неопрятными кровавыми ошмётками. Обмякшее тело отбросило назад.
— Кто ещё думает, что с ним здесь шутки шутят? — спросил азербайджанец. — Ты?.. — и он ткнул пистолетным стволом следующего офицера. — Или, может быть, ты?..
— Пошёл на хрен! — сказал увернувшийся от тычка капитан.
К удивлению Сашки, в остервенелом отчаянии крутившего на языке эту же фразу, в капитана азербайджанец стрелять не стал, а расхохотался.
— Вы, русские, тупые! — заявил он, отсмеявшись. — Никогда не понимаете сразу, что от вас хотят!.. Но ничего, свиньи! Сейчас получите лопаты, сначала зароете это мясо, потом выкопаете для себя норку и будете в ней жить, пока не поумнеете! Я ясно излагаю?!
20 марта 1992 года. Республика Азербайджан. Тренировочный лагерь азербайджанской армии. Послеобеденное времяОбщая ситуация в Азербайджане по состоянию на 1992 год характеризуется так: военные поражения, повальное дезертирство из вооружённых сил, многочисленные аресты, правовой беспредел, упадок экономики и материальные затруднения, равнодушие властей к проблемам пропавших без вести. Денежная единица — манат — затянут в омут галопирующей инфляции. Руководство и оппозиция Азербайджана едины в своём нежелании принимать реальность и исходить из неё. Вместе с тем, возможность смены руководства у многих вызывала страх, так как это привело бы к новому переделу власти и возобновлению военных действий между борющимися за власть группировками. Чувство страха подогревалось постоянными сообщениями прессы о готовящихся переворотах и покушениях на жизнь правящей элиты, которая что ни день клялась в своей приверженности идеалам то демократии, то ислама.
В азербайджанской армии царит полная неразбериха, отсутствует какая-либо подчиненность добровольческих групп военачальникам. Это отмечали даже наблюдатели ПЦ «Мемориал», побывавшие в то время в Шуше.