Во время той же поездки (вновь цитируя Перселла) “произошли два инцидента, сообщившие мне о том, что лидером группы является этот Мэнсон. По меньшей мере дважды Чарли произносил что-то, на что все остальные два-три раза повторяли в унисон: “Аминь”. Кроме того, те несколько раз, когда остальные начинали перешептываться, сопровождая беседу смешками, Чарли просто смотрел на них — и те немедленно замолкали. Самым поразительным было то, — особо отмечает Перселл, — насколько очевидных результатов достигал этот его взгляд без единого слова, произнесенного вслух”.
По прибытии в Индепенденс подозреваемым были предъявлены обвинения в многочисленных угонах автомобилей, в поджоге и в различных других правонарушениях. Лидера “Семьи” сфотографировали, сняли отпечатки его пальцев и зарегистрировали. Эта запись гласит: “Мэнсон, Чальз М., тик Господь Бог, Иисус Христос”.
По сведениям Фрэнка Фоулза, лишь три из захваченных полицией одиннадцати автомобилей не находились в розыске, но следователям не хватило улик, чтобы привлечь к ответственности большинство подозреваемых, и несколько дней спустя больше половины арестованных были отпущены. Большинство тут же уехало из Индепенденса, но две девушки, Пищалка и Сэнди, сняли комнату в мотеле и остались в городе, чтобы быть под рукой и выполнять поручения все еще содержавшихся под стражей Мэнсона и остальных.
Я спросил у Фоулза, известно ли ему, отчего “Семья” выбрала именно эти места. Он ответил, что одна из девушек, Кэтрин Гиллис, была внучкой женщины, владевшей ранчо Майерса. Очевидно, поначалу “Семья” остановилась там и лишь затем переехала на соседнее ранчо Баркера. Уже после рейда один из помощников шерифа беседовал с миссис Арлин Баркер, жившей теперь на Индейском ранчо в долине Панаминт. Та рассказала ему, что около года тому назад Мэнсон посетил ее, спрашивая разрешения пожить на ранчо Баркера. Как в свое время и Джордж Спан, миссис Баркер заключила, что речь идет всего о нескольких людях, которые намереваются задержаться на денек-другой. Во время этого визита Мэнсон вручил ей золотой диск, подаренный рок-группе “The Beach Boys” в ознаменование сбора одного миллиона долларов в ходе продажи их альбома The Beach Boys Today. Мэнсон сказал миссис Баркер, что он — то ли композитор, то ли аранжировщик этой группы. За две или три недели до октябрьского рейда Мэнсон вновь связался с ней, объявив, что хочет купить ранчо Баркера. Она заявила, что ей нужны наличные; Мэнсон отвечал, что приедет, как только соберет необходимую сумму.
Очевидно, Мэнсону казалось, что, если он действительно станет владельцем ранчо, его проблемы с местными силами поддержания правопорядка потихоньку сойдут на нет.
Лишь гораздо позднее я узнал, что у Мэнсона, по-видимому, имелся альтернативный план захвата ранчо Майерса, подразумевавший убийство бабушки Кэти, но этот план сорвался из-за мелочи: по дороге к ее дому трое потенциальных убийц прокололи покрышку.
Я расспросил Фоулза об уликах, обнаруженных в ходе рейдов и последующих обысков. Не попадались ли складные карманные ножи? Да, несколько. Веревки? Нет. Как насчет кусачек? Да, они нашли большие кусачки с красными ручками на заднем сиденье личного вездехода Мэнсона, то есть командующего. Какое-нибудь огнестрельное оружие, кроме “рюгера” 22-го калибра и пистолета Клема? Ни единого, отвечал Фоулз. Ни один из обысков не увенчался обнаружением автоматов; винтовок, обрезов, пистолетов и больших запасов патронов к ним, которые, по рассказам Крокетта, Постона и других, принадлежали “Семье”.
На протяжении предстоявших нам долгих процессов мы с тревогой будем сознавать, что остающиеся на свободе члены “Семьи", по-видимому, до сих пор владеют огромным арсеналом огнестрельного оружия и обширным боезапасом к нему.
Ранчо Баркера располагалось в балке Голара, одной из семи сухих балок в горах Панаминт, примерно в двадцати двух милях к юго-востоку от Балларета. Фоулз сказал мне, что знает те места; сухие балки, о которых идет речь, — самые труднодоступные участки, которые ему приходилось видеть. Большую часть пути придется одолеть пешком, иначе наши головы пробьют крышу четырехприводного джипа, избранного Фоулзом для поездки.
“Перестань, Фрэнк, — сказал я. — Это не может быть настолько трудно”.
Но так оно И было. Чрезвычайно узкие лощины оказались загромождены скатившимися со склонов камнями. Пробираясь через них, мы продвигались вперед на фут, но затем, сопровождаемые громкими протестами резины, съезжали обратно на два фута. Явственно чувствовался запах жженых покрышек. В итоге мы с Фоулзом вылезли из машины и пошли впереди, отбрасывая с дороги булыжники, а Макганн ехал за нами, фут за футом. Чтобы одолеть пять миль, у нас ушло два часа.
Я попросил Фоулза распорядиться сфотографировать лощины. Мне хотелось показать присяжным, насколько изолированна и уединенна местность, избранная убийцами для логова. Косвенная улика, крошечная деталь — но из подобных песчинок, собранных одна за другой, складываются неопровержимые доказательства.
Ни одна живая душа не избрала бы для жизни ранчо Баркера или Майерса, расположенные в четверти мили друг от друга, если б не одно преимущество: там была вода. На ранчо Баркера имелся даже плавательный бассейн, хотя и совсем запущенный, подобно каменному зданию и сараям поодаль. Дом невелик — гостиная, спальня, кухня, ванная. Мне также понадобились фотоснимки шкафчика под раковиной, где прятался Мэнсон. Размеры его составляли три на полтора на полтора фута. Я прекрасно понимал изумление Перселла.
Когда я увидел большой школьный автобус, то глазам своим не поверил. Как Мэнсону удалось пригнать его сюда по одной из тех балок? Ничего подобного, отвечал мне Фоулз, он приехал сюда по дороге, ведущей к ранчо со стороны Лас-Вегаса. Но даже это стало для автобуса серьезным испытанием, о чем красноречиво свидетельствовало его состояние. Автобус покрывали зеленые и белые пятна осыпавшейся краски. На боку был изображен звездно-полосатый флаг с лозунгом: “АМЕРИКА — ЛЮБИ ЕЕ ИЛИ УБИРАЙСЯ!” Пока Сартучи и остальные осматривали дом, я занялся брошенным автобусом.
Пришлось подумать о том, где оставить ордер на обыск. Его следовало разместить на виду. Однако, если положить документ на видное место, его мог увидеть любой случайный прохожий и унести с собой. Я же не хотел, чтобы представители защиты обвинили меня в том, что мы якобы не выполнили все формальности. И в конце концов положил ордер на одну из полок под самой крышей автобуса. Его можно было увидеть, подняв голову.
По полу автобуса разбросана одежда: завал, по крайней мере, в фут высотой. Позже я узнал, что, где бы ни остановилась “Семья”, одежду они держали в одной общей куче. Когда требовалось что-нибудь надеть, люди рылись в ней, пока не натыкались на подходящий предмет. Опустившись на четвереньки, я последовал их примеру, надеясь найти одежду с кровавыми пятнами и обувь: на крыльце дома по Сиэло-драйв остался отпечаток окровавленного каблука. В нем была небольшая выемка, которую можно было бы сопоставить с каблуком ботинка, который я надеялся обнаружить здесь. Я нашел несколько пар, но ни один каблук не имел этой отметины. И, когда Джо Гранадо провел бензидиновый тест одежды на следы крови, результаты также оказались отрицательными. Впрочем, я распорядился собрать всю кучу и отвезти в Лос-Анджелес: быть может, специалисты ОНЭ сумеют хоть что-нибудь найти в лаборатории.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});