Во-первых, почему в качестве заместителя ПВС СССР был указан Федор Григорьевич Бровко? Понятно, что, будучи 10 лет главой ПВС Молдавской ССР, по должности он стал одним из заместителей главы ПВС СССР. Однако еще в марте 1951 года он был снят с этого поста и автоматически выпал из состава заместителей ПВС СССР. Но совершенно странным образом за прошедшие три года этот вопрос так и не был решен на сессии ВС СССР. Во-вторых, вполне понятно, что в качестве заместителя ПВС СССР был указан Михаил Сергеевич Гречуха, так как он только в середине января 1954 года был назначен первым заместителем председателя Совета Министров УССР и уступил свою прежнюю должность новому главе ПВС УССР Демьяну Сергеевичу Коротченко, который в этом качестве также был указан в данном протоколе заседания ПВС СССР. Но в данном случае этот вопрос носил чисто технический характер, до ближайшей сессии Верховного Совета СССР, которая пройдет в апреле 1954 года. Однако совершенно непонятно, почему исключительно в качестве председателя ПВС Латвийской ССР был указан Карл Мартынович Озолинь, который занимал свою должность с марта 1952 года. Ведь по должности, как и другие главы союзных ПВС, он автоматически должен был стать заместителем главы ПВС СССР.
Между тем, как явствует из новых архивных документов[406], заседание Президиума Верховного Совета СССР, которое продолжалось всего 20 минут, было подготовлено еще 1 февраля 1954 года H. С. Хрущевым, М. А. Сусловым и H. М. Пеговым. Именно по их сценарию на этом заседании выступили только 6 человек, а именно: член Президиума ЦК, председатель ПВС СССР маршал К. Е. Ворошилов, председатель ПВС РСФСР М. П. Тарасов, председатель ПВС УССР Д. С. Коротченко, кандидат в члены Президиума ЦК и глава ВЦСПС H. М. Шверник, председатель ПВС Узбекской ССР Ш. Р. Рашидов и его коллега, председатель ПВС Карело-Финской ССР О. В. Куусинен. После завершения всех выступлений секретарь Президиума H. М. Пегов зачитал короткий текст Постановления об утверждении проекта Указа Президиума Верховного Совета СССР «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР», за который единогласно проголосовали все участники заседания.
Между тем напомню, что, согласно статье 18 Конституции СССР, территория союзной республики не могла быть изменена без согласия ее высших органов. Формально такие согласия были оформлены со стороны обеих республик в виде Постановлений Президиумов ВС РСФСР и УССР. Однако в статье 33 Конституции РСФСР, содержавшей полный перечень прав и полномочий Президиума Верховного Совета РСФСР, отсутствовало право какого-либо изменения границ РСФСР. Более того, изменение территории всех союзных республик не входило даже в полномочия самого Президиума Верховного Совета СССР, поскольку, согласно статьям 14 и 31 Конституции СССР, этот вопрос находился только в ведении самого Верховного Совета СССР, а не его Президиума. Таким образом, грубо нарушив нормы союзной Конституции, явно превысив свои конституционные полномочия и презрев саму процедуру решения данного вопроса, Президиум Верховного Совета СССР принял заведомо незаконное решение.
Тем не менее 26 апреля 1954 года Верховный Совет СССР, приняв на своей весенней сессии закон «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР», де-юре утвердил указ Президиума ВС и внес соответствующие изменения в статьи 22 и 23 Конституции СССР. А затем 2 июня 1954 года Верховный Совет РСФСР единогласно принял закон «О внесении изменений и дополнений в статью 14 Конституции РСФСР», в соответствии с которым Крымская область была исключена из состава РСФСР. Наконец, спустя две недели, 17 июня 1954 года, в статью 18 Конституции УССР был внесен пункт о включении Крымской области в состав Украинской ССР.
Что касается Севастополя, то относительно него никаких решений принято не было, и в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР № 761/2 от 29 октября 1948 года он продолжал оставаться «самостоятельным административно-хозяйственным центром со своим особым бюджетом» и по-прежнему относился к категории городов республиканского подчинения в составе РСФСР.
5. Новый виток борьбы за власть и поражение Г.М. Маленкова
Параллельно с решением «крымского вопроса» H. С. Хрущев активизировался и на «целинном фронте». Как установили ряд историков (И. Е. Зеленин, С. Н. Андреенков[407]), уже на сентябрьском Пленуме ЦК он поставил вопрос о расширении площади посева зерновых культур за счет распашки целинных и залежных земель в восточных регионах страны. И несмотря на вполне разумную критику со стороны В. М. Молотова и других членов Президиума ЦК, он вновь озвучил эти планы 9 сентября 1953 года на встрече с делегацией Казахской ССР. Однако первый и второй секретари ЦК Компартии Казахстана Ж. Ш. Шаяхметов и И. И. Афонов выступили против этой затеи и заявили H. С. Хрущеву, что распашка залежных и целинных земель в Казахской ССР не позволит решить зерновую проблему в стране, но зато приведет к разрушению традиционного пастбищного скотоводства. Сомнения в целесообразности освоения этих земель высказали и целый ряд руководителей обкомов, в том числе Сталинградского, Куйбышевского, Саратовского и Чкаловского — И. Т. Гришин, М. Т. Ефремов, Г. А. Борков и П. Н. Корчагин.
Зато эта идея пришлась по душе руководителям Алтайского края, Омской и Новосибирской областей Н. И. Беляеву, И. К. Лебедеву и И. Д. Яковлеву, которые в ноябре 1953 года направили на имя H. С. Хрущева записки о возможности использования земельных богатств Западной Сибири для быстрого решения зерновой проблемы страны. Одновременно аналогичные записки в поддержку «целинной программы» направили министры сельского хозяйства СССР и РСФСР И. А. Бенедиктов и П. П. Лобанов, министр совхозов СССР А. И. Козлов, министр заготовок СССР Л. Р. Корниец, зампред Госплана СССР С. Ф. Демидов и президент ВАСХНИЛ академик Т. Д. Лысенко. Как уже писалось выше, все эти записки H. С. Хрущев приложил к своему собственному фолианту «Пути решения зерновой проблемы», который 22 января 1954 года он и направил в Президиум ЦК.
25 января 1954 года на заседании Президиума ЦК состоялось обсуждение этой записки, где H. С. Хрущев с цифрами на руках пытался убедить своих коллег в правильности выбранного курса[408]. Во-первых, никак не объясняя причин этого явления, ставшего прямым результатом политики нового руководства страны, он заявил, что заготовки зерна в 1953 году резко сократились и упали до уровня 1948 года (т. е. примерно с 2100 до 1850 млн. пудов). Во-вторых, из-за этого падения пришлось «залезать» в резервный фонд страны и изымать для внутренних нужд 69 млн. пудов зерна. В-третьих, для решения зерновой проблемы за ближайшие два года необходимо освоить 13 млн. гектаров