не убили, — рычит он. — Если я поймаю тебя на работе раньше этого срока, я поменяю тебя с Павлом, и ты получишь клубы. Понял меня, Михаил?
Я стискиваю зубы.
— Да, пахан.
— Отлично. Мы ждем вас обоих на ужин, когда тебе станет лучше. И воспользуйся свободным временем, чтобы отвезти жену в медовый месяц или еще куда-нибудь. У вас больше не будет двухмесячного отпуска. — Он поворачивается, чтобы уйти, потом оглядывается через плечо. — Сергей заехал вчера, когда узнал, что в тебя стреляли.
Я поднимаю брови:
— Сюда? Зачем?
— Ага. Ворвался, спросил о тебе, сказал, чтобы я передал тебе сообщение, а потом ушел.
— Какое сообщение?
— Он хочет, чтобы ты отправил ему список людей, которые были причастны к твоему ранению, чтобы он мог их убить. Он сказал, что свободен в эти выходные.
Я вздохнул и покачал головой.
Я протягиваю руку и провожу ладонью по пятидневной щетине Михаила. Необычно. Я видела его только чисто выбритым. Его шрамы гораздо менее заметны с волосами на лице. Он выглядит по-другому. Я поднимаю глаза и вижу, что он наблюдает за мной.
— Тебе нравится? — спрашивает он.
Я улыбаюсь и снова провожу ладонью по его лицу.
— Хочешь, я оставлю это?
Он спрашивает небрежно, но внимательно следит за моей реакцией. Я понимаю, что он имел в виду. Ему не нравится, когда у него есть волосы на лице, он мне так однажды и сказал. Но если я скажу «да», он оставит их, потому что думает, что я предпочту, чтобы его шрамы были скрыты. Он все еще не понимает. Я думаю, что он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.
«Мне нравится.» — жестами говорю я, и он кивает, опуская бритву в раковину. — «Но я предпочитаю, когда ты чисто выбрит.»
Его рука, держащая бритву, замирает.
— Уверена? — спрашивает он, и в его глазах появляется сомнение.
Я обхватываю его лицо ладонями, наклоняю его голову вниз и целую его.
— Уверена, Михаил, — шепчу я ему в губы.
— Хорошо, малышка.
«Хочешь, чтобы я это сделала?» — Я никогда раньше не брила мужчин, но его правая рука в перевязи из-за плеча, и я не уверена, что он сможет справиться с этим только левой рукой. — «Я буду осторожна. Ты, наверное, порежешься.»
Михаил смотрит на меня несколько секунд, а потом смеется.
— Это не имеет значения, детка.
Я сужаю глаза, беру его подбородок между пальцами и слегка сжимаю.
«Для меня это имеет значение.»
— Ладно, ладно. — Он улыбается, опускает крышку унитаза и медленно садится на нее. — Я весь твой.
«Именно.» — Я киваю, беру бритву и крем для бритья с раковины, а затем приступаю к тому, чтобы вернуть своему мужу его первоначальную привлекательность.
Закончив, я поворачиваюсь, чтобы положить бритвенные принадлежности на место, когда слышу, как за моей спиной закрывается замок на двери ванной. Я поворачиваюсь и вижу ухмыляющегося Михаила.
«Нет», — говорю я.
— Да.
«В тебя стреляли пять дней назад. Дважды. Мы не будем делать ничего такого, что потребовало бы запертой двери.»
— Иди сюда.
«Нет.»
Он протягивает руку вперед, цепляется пальцем за пояс моих джинсов и тянет меня к себе, пока я не оказываюсь между его ног.
— Повернись.
Я вздыхаю и подчиняюсь.
— Мне нравится, когда ты притворяешься послушной. — Он шепчет мне на ухо и начинает расстегивать мои джинсы.
Я открываю рот, чтобы сказать ему, что я думаю об этом заявлении, поскольку я не могу показать жестами, прижавшись спиной к его груди, но, когда его рука проскальзывает внутрь моих джинсов, слова замирают на моих губах.
— Уже мокрая? — спрашивает он, и я чувствую, как его палец входит в меня. — Мне это нравится. Мне это очень нравится, Бьянка.
Он кусает меня за плечо и вводит еще один палец, заставляя меня застонать.
— Как ты думаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы заставить тебя кончить, а? — Он делает медленные круговые движения вокруг клитора. — Пять минут
Я закрываю глаза и киваю головой.
— Я сомневаюсь в этом, детка, — шепчет он, затем слегка щиплет мой клитор. — Ты не продержишься больше двух минут.
Я прислоняюсь спиной к его груди и раздвигаю ноги чуть шире. То, что этот мужчина может делать своей рукой... это безумие.
— Открой глаза, Бьянка.
Я открываю и смотрю на наши отражения в зеркале над раковиной — рука Михаила между моих ног и по-волчьи оскал на его лице. Он вынимает палец, и я хочу закричать, но потом он снова вводит его до упора и нажимает большим пальцем на клитор, и я мгновенно кончаю.
— Едва ли полторы минуты, детка. — Он целует мое плечо. — Мы попробуем еще раз позже. Посмотрим, получится ли у нас меньше минуты.
Злой, порочный мужчина.
Эпилог
Шесть недель спустя
«У меня для тебя сюрприз.» — жестикулирую я и кладу руки на грудь Михаила.
— Да? И что за сюрприз?
Я растягиваю губы в самодовольной улыбке, берусь за его галстук и делаю шаг назад, притягивая его к себе. Михаил поднимает бровь, но следует за мной, делая один шаг вперед на каждые два моих, позволяя мне вести его через гостиную в спортзал. Не отпуская его галстук, поворачиваю ручку и затаскиваю его внутрь, в ожидании его реакция, когда он увидит подготовленную мной обстановку. Он останавливается на пороге и смотрит на жалюзи, которые я опустила до конца панорамных окон. Единственный светом в комнате две лампы, которые я перенесла из гостиной и поставила в противоположных углах. Он слегка улыбается, когда замечает кресло, которое поставила в центре комнаты, но ничего не говорит. Показывая на него пальцем, я увлекаю его в свой импровизированный театр и веду его, пока мы не доходим до кресла.
«Садись», — говорю я и легонько толкаю его в грудь.
Михаил садится на стул и наклоняет голову в сторону, поджав губы, словно пытаясь прочитать мои намерения.
«Закрой глаза. И не подглядывай.»
— Хорошо. — Он улыбается и откидывается в кресле.
Я легонько целую его в губы, а затем спешу в угол, где оставила свою юбку из тюля и балетные тапочки,