Читать интересную книгу Няня по принуждению (СИ) - Шварц Анна

— Ну раздевайся, — усмехается Амир, — раз так соскучилась. Потом оденешься, и скажешь, что забрать с собой. Если что-то надо.

Я едва слышно смеюсь.

— Я почти ничего не покупала. Только пару штанов и несколько футболок. Они мне перестали нравиться, но я не хотела привлекать внимание. Как там Тима, Амир? — беспокойно спрашиваю я, заглядывая ему в лицо. Пытаюсь поймать любую эмоцию — мне страшно услышать, что Тима много дней потом плакал без меня. И в то же время страшно, что он мог просто меня позабыть.

— А что Тимур? — пожимает плечом Амир, — тебя ждет. Каждый день ищет, в комнату заглядывает. Я ему сказал, что ты скоро вернешься.

— Боже, — вырывается у меня и сердце сжимается от тревоги, — а если бы я не вернулась? Он же…

— Куда бы ты делась? — спокойно интересуется Амир, — Рита, ты девчонка еще, а не женщина. У тебя нет хитрости. Не умеешь ты играть. На лице все написано. Если б я тебя тогда не отправил из дома — ты б так и осталась. Нашла бы любую причину, зацепилась бы. Но тогда ни хрена бы не поняла, почему это сделала.

Он отпускает меня, и я соскальзываю по нему вниз.

— Давай в машину топай, Рита. Ты настроена сейчас поболтать, а я настроен тебя раздевать. Так что не выйдет у нас нормального диалога, пока мы тут.

Я тихо фыркаю и забираю сумочку с вешалки. Потом разворачиваюсь радостно к Амиру.

— Фиг с ними, с вещами, — произношу я, — только хозяйке надо сказать, что я съезжаю. А то она раз в месяц ко мне заходит. Не дай бог, что с квартирой случится.

— Я разберусь, — отвечает Амир, а я не могу сдержать улыбку. Запихнув ноги в кроссовки, радостно выбегаю из квартиры, которая так и не стала мне домом. Не стала убежищем и даже не стала уютным уголком, в котором я могла расслабиться.

И я даже этому рада.

Эпизод 58

Я не могу даже поверить, что когда-то по этому саду в дом Амира я шла пленницей. Кажется, за то время, пока я тут отсутствовала, запах цветов стал еще пронзительнее и ярче. Теперь он вызывал странные и умиротворяющие чувства. Может быть, я так думаю, потому что теперь пришла сюда по собственной воле?

В окне первого этажа мелкает и тут же исчезает маленькая фигура. Двери неожиданно открываются спустя минуту, и наружу выбегает Тима, за которым едва поспевает незнакомая мне женщина.

— Мам, мам, мам пишла! — кричит он, а я бросаюсь к нему, едва успев подхватить на второй ступеньке. Сердце бьется в груди испуганной птицей.

— Тима, ты с ума сошел?! — вырывается у меня, пока я крепко сжимаю в объятиях ребенка, который был в шаге от того, чтобы пересчитать носом всю лестницу. Он молча зарывается лицом мне в грудь. И сильно-сильно держит маленькими ручками.

Испуг понемногу отступает. Женщина, бледная от шока, убирает руку со своей груди. Опускает ее медленно вниз. Я догадываюсь, что это очередная нянька для Тимура.

Плохо, наверное, так думать, но я очень рада, что повода для ревности у меня теперь нет: она взрослая женщина. Амиру в матери годится. Честно говоря, надеюсь, что это не его мать. С настоящими родителями этого человека мне знакомиться очень страшно. С отцом уже имела честь пообщаться и мне абсолютно не понравилось.

“Если он тебя возьмет в жены — придется” — пытается уколоть меня противный внутренний голос. Сразу в несколько болевых точек бьет, скотина. Там, где у меня стоит вопрос о заключении брака и переживания о том, что отец Амира, который запер меня в подвале, может стать мне свекром в будущем. Застрелиться.

Но пока я обнимаю маленького Тимку и вряд ли что-то меня напугает и надолго потревожит. Эти тревожные мысли быстро растворяются в нежных чувствах. Я скучала по этому ребенку. Очень-очень.

— Привет, малыш, — глажу я его по волосам, чувствуя, как они отросли. А он продолжает пыхтеть в меня, и никак не хочет отпускать. Не дает отстраниться, чтобы я на него как следует посмотрела.

Хоть мне и нужен был этот перерыв в отношениях с Амиром, все равно я чувствую себя гадкой предательницей. Тима меня не забыл за это время. Он терпеливо ждал, переживал, и в конце концов…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Дождался, — хмыкает позади голос Амира, будто озвучивая мои мысли, — не отцепить теперь его от тебя будет.

— Ничего, — отвечаю я, — я ведь тоже скучала.

Я украдкой бросаю взгляд на наручные часы. Пока я заезжала с Мишей в магазин, пока пыталась выпихнуть его из квартиры, пока встретила Амира и мы решили все вопросы — потихоньку подкрался вечер. Раньше Тима ложился спать по расписанию, в девять. А значит, ему уже спать пора.

— Я уложу его, — произношу я, поднимая взгляд на няньку. Та, коротко посмотрев в сторону Амира, едва кивает.

— Я буду поблизости, — говорит она мне, — если нужна помощь будет — позовите меня.

— Хорошо.

Она мне нравится больше, чем предыдущая. По крайней мере, не пытается нахамить или уколоть. Или это только при Амире? Я беру на руки притихшего Тиму, который, похоже, по-прежнему пытается слиться со мной в одно целое, обнимая. И поднимаюсь по ступенькам, возвращаясь с ним в дом. Из приятной вечерней прохлады в теплое и светлое жилище. Почему я его воспринимаю именно так? Оно не изменилось, но сейчас я чувствую себя в нем спокойно.

Меня мучает вопрос — что произошло с предыдущей нянькой. Амир ведь говорил, что женщину никто не сможет выгнать из дома. Она их дальняя родственница. Неужели, ее вина была настолько велика, что он нарушил данное слово? Это именно из-за нее Тиму пытались похитить? Но я не понимаю, почему она так поступила.

Мы с Тимой заходим в детскую. Она немного изменилась с тех пор. По крайней мере, в ней стало намного больше игрушек и книжек. Теперь комната малыша выглядела жилой, а не пустой и какой-то холодной, как в рекламе.

Амир заходит вместе с нами.

— Малыш, я вернулась, — убеждаю я Тиму, снимая его с рук. Он протестующе возмущается и пытается забраться обратно, но я сажусь перед ним на корточки и беру за плечи, поглаживая, — я никуда не уйду. Больше никогда. Обещаю. Я знаю, что ты хочешь побыть со мной, мой хороший, но тебе пора спать.

— Нет, не хочу, нет. Хочу с мамой, — отвечает Тима, недовольно хмурясь. Я глажу его по нежной щечке.

— Ты будешь с мамой. Мы посидим с тобой, пока ты не уснешь, хорошо? Все будет хорошо, малыш.

Не знаю, насколько мои слова доходят до ребенка, но он нехотя позволяет себя переодеть. Я надеваю на него милую пижаму с паравозиками, и, снова подняв на руки, несу в кроватку. Укладываю его, и долго сижу рядом, поглаживая по голове. Тима изо всех сил борется со сном, стараясь не моргать, но, в конце концов, проигрывает. Глазки малыша закрываются, и открыть снова он их забывает, а может, силы просто заканчиваются. Спустя несколько минут я уже слушаю глубокое и мерное дыхание.

— Без тебя он так быстро не засыпал. Укладывали его по два часа. — констатирует внезапно Амир, который все время сидел в кресле, наблюдая за нами. Я даже вздрагиваю. Забыла, что он тут. Слишком много эмоций за день. У меня внутри все перемешалось, все мысли и чувства. Поэтому мне кажется, будто я пока играю роль в фильме. Наблюдаю за собой со стороны.

— Он ребенок, — пожимаю я плечом, поворачиваясь к Амиру, — он думает, что я его мама и, конечно, переживает, если я пропадаю. Он стал больше говорить. Ты с ним много общался?

— Глупый вопрос, Рита. Как думаешь? Но он стал лучше говорить, после того, как ты уехала. Если что.

— Это из-за стресса. Дети часто начинают выдавать что-то новое после того, как сильно попереживают, или привычная обстановка поменяется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Может быть. Останешься с ним? Если голодна — иди и поешь. За Тимуром присмотрят, — произносит Амир, рассматривая меня. Я выпрямляюсь, одернув футболку. Странно, что Амир не протестует против моей одежды. Она ему явно не по вкусу, но он молчит.

— Я должна хотя бы переодеться. В этих вещах я работала. А сейчас в них же сижу в детской, и это не дело.