документов предъявил корзину с бутылками вина… и был пропущен. Видимо, охрана была предупреждена.
– Мой юный друг! Карл, дружище, заходите! – послышался из глубины комнаты голос хозяина, а через секунду появился и он сам. – Вы опоздали…
– У меня есть веское оправдание, – поднял на вытянутой руке корзину гость. – Килограммов на семь, вернее, литров на семь потянет. Примите в знак извинения!
– Никак ваше португальское красное? – показался в проеме двери барон фон Эссен.
– Урожая 1900 года! – продолжил Федор. – Его еще мой дед закладывал…
– Вот, Вернер, подтверждение тому, что я вам только что рассказывал: Карл всегда на высоте!
Расселись за круглым столом. Видно было, что фон Браун не только выпить мог немерено, но и поесть не прочь, так как стол был заставлен закусками.
– Так, – предостерегающе поднял руку хозяин, – прежде чем начать наш скромный холостяцкий ужин, предлагаю забыть про всякие там приставки «фон» и перейти на «ты». Мы-то с Зигфридом еще с тридцать девятого знакомы…
– Я буду этому только рад, – улыбнулся Федор. – Но первый тост разрешите предложить мне…
– Учись, – рассмеялся барон фон Эссен, – не успели перейти на «ты», а Карл уже стремится бразды правления в свои руки взять. Ничего. Давай!
– Валяй! – согласился фон Браун.
Федор встал, застегнул на все пуговицы двубортный пиджак и только после этого взял со стола бокал с вином.
– Дорогой Вернер, – обратился он к хозяину. – Я знаю, что первый тост всегда поднимают за здоровье фюрера, но я хочу предложить первый тост за тебя, за твой талант ученого, за твой успех, о котором кричит весь мир, за твое гостеприимство и за дружбу!
– Присоединяюсь, – поднял бокал барон фон Эссен, – и хочу добавить: за неоцененный в полной мере талант ученого…
– Мне покраснеть или как? – рассмеялся Вернер. – Спасибо, Карл. Не ожидал… Но тем не менее за фюрера давайте выпьем. Не то уже завтра на стол к Эриху – это мой «ангел-хранитель», чтоб ему пусто было, – пояснил фон Браун Федору, – ляжет донос, что про фюрера забыли. Так что давайте погромче: Sieg Heil! Sieg Heil! Sieg Heil!
Зазвенели бокалы, вино полилось рекой. Но, отдав должное подарку Карла, вскоре сотрапезники перешли на более крепкие напитки. Федор был крепок на голову, хотя и не злоупотреблял спиртным, но угнаться за Вернером было трудно. Барон фон Эссен к 22:00 уже не мог встать с кресла, и его оставили в покое.
– Так почему же Марс, а не Луна? – решив, что пора, задал вопрос Федор.
– Луна – это мертвый кусок камня, правда, большого камня. А вот Марс живой. Именно горячий Марс или холодная Венера могут привлечь настоящего ученого. Но увы! Я занимаюсь бог знает чем… Что мне Англия?! Плевать мне на Англию! – горячился Вернер фон Браун. – Мои ракеты пока не могут подняться в стратосферу, но это только пока… – Увидев задумавшегося гостя, спросил: – Ты чего погрустнел, Карл?
– Завидую тебе, Вернер. Стратосфера… Ракеты… Марс… А тут одни цифры: марки, фунты, доллары… Скучно! Мне бы только прикоснуться к космосу, хоть одним глазком посмотреть на ракеты…
– Ты это серьезно? Я думал, тебя интересуют только деньги… Зигфрид говорил, что твой блестящий ум заточен на прибыль, что ты способен из всего ее добывать. А ты, Карл, оказывается, романтик. Давай выпьем за Марс! Чтобы на нем побывать! А знаешь, хотя это и не в моих правилах, но я приглашаю тебя взглянуть на мое детище – V‐2! Ракета – красавица! Увидишь, оценишь!
– Как? Когда? – недоумевая, замотал головой Федор.
– Сейчас! Если отправиться немедля, то к утру будем на месте. В машине подремлем. А, как? Решайся…
– Мне-то что… Я всегда готов… и машина под окном.
– Нет, – боднул головой Вернер. – На моей поедем, она большая, просторная… А свою отправь. Постой, я сам. Эй, Гюнтер, – крикнул фон Браун, и тут же на пороге комнаты появился один из офицеров охраны. – Там внизу машина господина Фишмана. Скажи водителю, что он свободен. А моя машина чтобы через полчаса была готова к выезду. Возвращаемся в Бляйхероде.
– А что будем делать с Зигфридом? Не здесь же его оставлять? – спросил Федор.
– Можно и здесь, но у него жена… скажем так, строгая… Чего там строгая, вреднющая баба! Мне от нее не раз доставалось! Так что от греха подальше, отвезем Зигфрида домой. Все равно нам по пути. Ну что, еще по одной, на дорожку, – предложил Вернер.
– Давай! – согласился Федор. – Чтобы без кочек и ям!
Пока одевались сами, пока одевали барона, пока собирали бутылки и закуску на дорожку – на всякий случай, – прошло более часа. Это вполне устраивало Федора. Он был уверен, что ни Марта, ни ее муж его не подведут, а значит, операция «Профессор» началась.
На выездном контрольно-пропускном пункте из Берлина машину остановили. Но старший полицейского патруля, увидев на заднем сиденье двух вооруженных автоматами офицеров СС, извинился и дал команду, чтобы автомобиль пропустили.
Салон автомобиля и правда был просторен. Отделенный стеклянной перегородкой от водителя, рядом с которым сидел еще один офицер охраны, он имел три ряда кресел. Первый – против движения, и два – по ходу движения. Между первым и вторым рядами пассажирских кресел на шарнирах опускался столик, который тут же был заставлен бутылками и тарелками, сплетенными из соломки – небьющимися.
– Продолжим? – предложил Вернер, наливая в обширные бокалы вино.
– Почему бы и нет… – откликнулся Федор. – Только не следует снижать градус. Мы же остановились на коньяке…
Вернер оценивающе посмотрел на партнера и одобрительно крякнул:
– Далеко пойдешь. Ты, Карл, случайно не заканчивал Берлинский технологический университет? Мы там только по такой схеме действовали на вечеринках: от меньшего к большему градусу…
– Увы, Вернер, я учился в Лиссабоне… Мой отец более двадцати лет прожил в Португалии, – пояснил Федор.
– Вон оно как! А я слышу, у тебя акцент какой-то странный. Слова правильно выговариваешь, вернее, стараешься произнести правильно. Теперь понятно, из-за чего.
Выпили. Немного еще поговорили. Мерный рокот двигателя убаюкивал. У Федора начали слипаться глаза, да и Вернер приустал. Откинувшись на подголовник кресла, очень скоро захрапел.