Реальный призрак или нет, коса его определенно была материальным предметом.
Второй раз за сегодняшний вечер, я узнаю нечто совершенно абсурдное: оказывается, мой Мрачный Жнец имеет тело.
Невероятно! Ведь через него прошел свет от фонарика! У него не было материального тела!
Смеясь, он приближался ко мне. Теперь, когда я знала о его реальности, я ощущала его злобу, темную, пульсирующую ненависть, едва скрываемую черными объемными одеждами. Вся ненависть была направлена на меня, только лишь на меня.
В это было невозможно поверить, я едва нашла в себе силы, чтобы вздохнуть. Я выдохнула до боли, грудь опущена, легкие сплющились.
Меня переиграли. Я решила, что мой враг не был врагом, пока противник не сделал шаг вперед. Он следил за мной все это время? Наблюдая и ожидая удобного для нападения времени?
А я говорила с ним, призналась ему во всех грехах! Да что это вообще за существо? Из моей груди вырывалось тяжелое дыхание.
Оно приближалось, черные одежды развевались при его движениях. Я чувствовала Эльфа… и одновременно это не было Эльфом. Может быть мне удастся «заморозить» его, возможно — нет.
Оно качнуло своей косой. Я прыгнула. Оно кружилось и парировало, я пригибалась и прыгала. Посох разрезал воздух, я знала, если один из его ударов обрушится на меня, у меня переломятся кости.
Призрак не использовал косу. Он хотел покалечить, поиграть. Зачем? У него для меня была приготовлена специальная смерть?
Пока мы танцевали наш мрачный вальс, аллею заполнили Носороги, солдаты нашли нас.
Еще секунда и меня схватят больше дюжины Невидимых. Стоит попасться им в руки, и я обречена. Я могла бы их «заморозить», но их слишком много. Они просто задавят меня числом. Мне нужна Дани, мне нужен Бэрронс. Эта орда темных существ схватит меня и поднесет прямо своему повелителю.
Я сделала единственное, что смогла придумать: Когда больше ничего другого не остается, постарайся понять, кто тут главный. С этой точки зрения, мистер Жнец — до этого незамеченный мной — был самый важный, он казался таким безвредным на фоне всего.
Я ударила призрака.
С нечеловеческой скоростью он уклонился от моего удара, и косой парировал копье. Мне показалось, что кости в запястье рассыпались в пыль. Я упала на колени, и скрутилась от ужасной боли, мне удалось ударить ладонью другой руки по его темной одежде.
Он не «замерз».
Собственно то, что я обнаружила шлепнув рукой, не было таким уж …. кхм… целым.
Когда мне было пять лет, я нашла мертвого кролика. Бедняжка, каким-то образом застрял в нашем домике. Наверное он умер от голода. Была весна, не так уж и жарко, и животное не начало вонять или слишком явно разлагаться. Кролик казалось, просто заснул на коврике, такой весь пушистый, маленький хвостик и розовый носик. Я подумала что он спит. Я попыталась поднять его и показать маме, вдруг она разрешит оставить его себе. Мои маленькие ручки глубоко погрузились в его тело, прямо в теплую желтоватую дряблую разлагающуюся плоть.
Я надеялась, больше никогда не столкнутся ни с чем похожим.
Теперь — столкнулась.
Моя левая рука погрузилась прямо в его живот. Но он не совсем сгнил. Его рука, когда он вцепился мне в горло, совсем не была мягкой, наоборот, она была тверда как сталь.
Я ударила его и закричала, я дралась изо всех сил, но существо обладало невероятной силой. Что это такое? С чем я сражаюсь? Как легко я поверила тому, что оно мне внушило! Оно наверное насмехалось когда я признавалась во всех своих грехах. Где было мое копье?
Он стал меня душить. Я задыхалась и кожистый низ живота Охотника было последнее, что я видела перед смертью.
Глава шестнадцатая
Как вы уже, наверное, догадались, я не умерла. Мне не удалось повторить судьбу своей сестры, которая тоже оказалась одна в переулке, загнанная чудовищами в самое темное сердце Дублина.
Моим родителям не придется снова забирать тело из аэропорта. По крайней мере, пока не придется.
Хотя, ощущения у меня были такие, будто я умирала. Когда вас душат, когда кровь отливает от мозга, когда вы не знаете планы нападающего, станет ли он сжимать вашу сонную артерию всего лишь десять минут — этого достаточно чтобы вырубить человека — или все же дольше, до момента, когда остановится сердце и умрет мозг. Я предположила, что «призрак» собирался меня убить. Спустя некоторое время, мне пришлось пожалеть, что он этого не сделал.
Я очнулась с кислым, каким-то химическим привкусом во рту, похоже, что меня накачали наркотой. Запястье жгло от боли, в добавок к этому, ощущалась странная неподвижность и тяжесть, в нос мне ударил влажный запах мокрого, замшелого камня. Прежде чем выдать возможному наблюдателю, что я пришла в себя, я не открывая глаз и старательно поддерживая ровное дыхание, пыталась определить как можно больше из того где и в каком состоянии я нахожусь.
Мне было холодно, я была босая, из одежды на мне остались только джинсы и футболка. Ботинки, свитер и куртка куда-то исчезли. В моей памяти смутно промелькнул момент, когда я потеряла сумку в переулке. Значит Бэрронсов мобильник пропал. Кстати, про Бэрронса — он меня найдет! Он отследит меня по браслету и…
Сердце мое упало. Я не чувствовала браслета на руке. Вообще, единственное, что я чувствовала — нечто прочное и тяжелое на запястье. Я попыталась вспомнить, когда и где с меня сняли браслет, размышляла, куда я попала, и сколько времени прошло. И что это за «призрак». Несмотря на то, что Гроссмейстер тоже был в похожей мантии с капюшоном, в тот единственный раз когда я его видела, сомневаюсь что это был именно он. Было у них что-то общее, но «призрак» все же сильно отличался от Гроссмейстера.
Я лежала не шевелясь и прислушиваясь. Если рядом кто-то и притаился, то они из кожи вон лезли, стараясь не выдать себя.
Я открыла глаза и уставилась на камень.
Никто не сказал ничего угрожающего типа: «Ага, ты очнулась, приступим-ка к пыткам», так что я рискнула глянуть на свои запястья. Рука у меня была в гипсе.
— Я чуть было не оторвал тебе руку, — легко произнес кто-то, и я чуть было не подпрыгнула от неожиданности.
— Ты истекала кровью. Пришлось тебя подправить.
Я медленно и осторожно села. Голова раскалывалась, язык распух. Запястье — комок орущих нервов — горело до самого плеча.
Осмотревшись вокруг, я сообразила, что нахожусь в каменном помещении — старинной пещере — за железными решетками, на тонкой подстилке на полу. За решетками стоял мой «призрак».
— Где я?
Его капюшон прошелестел, когда он произнес:
— Баррен. Точнее, под ним. Ты знаешь, что такое Баррен? — в голосе послышалась усмешка. Где же я раньше слышала этот голос? Свистящий, шелковый, он казался знакомым… но другим… тон какой-то текучий, слова произносил неясно, какие-то явные проблемы с дикцией.