Военная и духовая музыка образовались у нас не прежде половины XVIII века. Императрица Елизавета до восшествия своего на престол часто проводила время в кругу любителей музыки; поощряла высоким своим вниманием искусных артистов и вводила музыкальные вечера. — В конце XVIII столетия музыка проникла во все сословия граждан; тогда распространились фортепьяно, арфы, гитары и скрипки. Хотя арфа давно употреблялась на пирах, однако она была забыта весьма долгое время и теперь появляется изредка. — Изо всех инструментов скрипка господствовала пред всеми: не было ни одного веселья, не проходило ни одной пирушки, где бы она не раздавалась. — За всем тем наши прадеды предпочитали духовую музыку многострунной. — На балах и свадьбах гремели уже повсюдные оркестры во второй половине XVIII века. «Гром победы раздавайся» веселил сердца русских, потому что в нем выражалась слава Екатерины Великой, которую народ любил как свою нежную мать, и теперь не может забыть ее. Наша матушка, говорил простолюдин, тешила нас и сама тешилась. То-то была радость! То-то было веселье на Руси! — Императрица Екатерина устроила однажды на голос «Гром победы» изумительную музыку. Там, где следовало выделывать звуки грома струнами и голосом, она заменила их пушечными выстрелами, которые с необыкновенным согласием сопровождали чудный оркестр музыкантов и певчих. Небо и земля, казалось, внимали восторженному грому Великой Монархини.
Фортепьяно и арфа заняли впоследствии почетные места в кругу благородных; стали учиться не только игре, но и пению под звук этих инструментов, и страсть к ним до того распространилась, что женский пол стал было предпочитать музыку умственному образованию. Ныне арфа не в употреблении, но фортепьяно господствует повсюду, так что со знанием фортепьянной музыки тесно слилось образование девушек, для коих говорить по-французски, играть на фортепьяно и танцевать составляют необходимое условие воспитания. — Гитара долгое время употреблялась женским и мужским полом как приятный и легкий инструмент для музыки и пения; теперь она изгнана из высшего круга; ею занимаются одни любители, барские и вольнонаемные слуги: гитара доставляет им приятное услаждение. Многие из слуг играют на ней самоучкой и разыгрывают с такой правильностью, как по нотам; игру свою всегда сопровождают пением из любимых русских песен.
Император Павел I начал устраивать духовую музыку при полках и по употреблению ее в полках она называется военною. Хотя при Екатерине II существовала кавалергардская музыка, или трубачи, однако она не простиралась далее гвардии. Император Александр повелел завести духовую музыку при всех полках, и ныне она неразлучна с потребностью вкуса: по городам она заменяет оркестры артистов, веселит застольное радушие и оживляет вечерние собрания. С повсюдным распространением музыки не более сорока лет тому назад чрезвычайно изменились нравы и образ жизни: во все сословия проникли вкус и сознание изящного. Императорская гвардия славится военной музыкою, которая часто раздается при царских пиршествах, и она участвует в оркестрах отличных артистов. Приезжающие к нам самые прославленные виртуозы не обходятся без музыки гвардейской.
ПРИРОДНОЕ СВОЙСТВО РУССКИХ К ВЕСЕЛЬЮ
Русские от природы имеют наклонность к музыке и пению. По городам и деревням не бывает ни одного веселья без музыки: скрипач, бас и бубны непременно находятся повсюду; они играют по одному слуху. Образовалось даже сословие музыкантов под именем скрипачей, которые всегда известны в своем околотке и приглашаются на вечеринки.
БАНДУРИСТЫ
В Малороссии и юго-западной России страсть к музыке сделалась наследственною, так что она от отца переходит к сыну. Бандуристы малороссийские, отличные песнопевцы и музыканты, издревле славившиеся, нежили долгое время слух и чувство. Бандуристы, преимущественно из слепцов и стариков, гомеровские певцы, ходили из деревни в деревню, из села в село и своей музыкой и пением отечественных песен приводили в восторг самых знатоков. Они ходили с повешенной на шее бандурой, род арфы, настроенной 12 и даже 28 металлическими струнами; трогали слух богатым согласием звуков и восхищали душу и сердце. Во время восстания Малороссии против угнетения Польши они находились в военном стане казаков и воспламеняли их к битвам.
Вот образцы заунывных песен, сопровождавшихся печальным звуком бандуры.
Ой била, бида, Чайцы небози, Що вывела диток При битой дорози. Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю! Жито поспило, Прислало дило; Идут женьцы жаты, Диток забираты. Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю! Ой дити, дити! Де вас подиты? Чи мени втопыцця, Чи з горя убыцця? Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю! И кулик чайку, Взяв за чубайку! Чайка кигиче: Згинь ты, куличе! Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю! А бугай бугу, Гне чайку в дугу: Не кричи чайко, Бо буде тяжко! Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю! Як не кричаты, Як не литаты! Дитки маленьки, А я их маты! Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю! Маты взпорхнула, Крыльцем взмахнула! Женьцы ворожиты. Гайда! втыкаты. — Киги! киги! злетивши в гору, Прийшлось втопыцця у Чорным морю!
Эта песнь поется весьма жалобным голосом, и думают, что она сочинена гетманом Богданом Хмельницким. Чайка или рыболовка изображает здесь плач утесненной Малороссии; ее дети — это казаки; битая дорога — Малороссия, которую окружали со всех сторон татары и поляки; чрез нее они проходили для взаимных опустошений и ее грабили во время своих переходов. Женьцы — ее враги; кулик — польское правительство; бугай — болотная птица (баран), которая, сидя между тростником и речной травою, издает тяжкий голос буту, — означает здесь угнетение, согнувшее Малороссию в дугу.
Ой спав пугач на могили, Да и крикнув вин: пугу! Чи не даст Бог козачинькам Хоть теперь потугу! Що день, що нич, усе ждемо, Поживы не маем! Давно була! — Не раз Хмельниченька згадаем! Ой колись мы воевали, Да бильши не будем! Того щастья и той доли, Повик не забудем! Давже шабли заржавилы, Мушкеты без куркив; Аще сердце козацьке, Не боиця ляхив! [396]
Пугач — сыч, представляет здесь казака, уснувшего на могиле своей страны; вдруг он встрепенулся и закричал гробовым голосом по своей родине: «Пугу! Не даст ли Бог хоть теперь отрады казакам!» — После смерти Хмельницкого Малороссия была тревожима внутренними смутами честолюбивых своих гетманов, и от них она погибла. — Вся эта песнь выражает печаль, и она поется весьма грустно.
Воспоминание о славе казацкой: Полягла козацька молодецка голова, Як од витру на степу трава! Слава не помре, не поляже, Лыцарство козацьке всякому розскаже.
Об уманском полковнике Максиме Жилизняке:
Лита орел, лита сизый По пид небесами; Гуля Максым, гуля батько, Степами, лисамы. — Лита орел сизокрилый, А за ним орлята. Гуля Максым, гуля батько, А за ним хлопьята. Запорожцы ти хлопьята, Сыны его диты. Помиркуе, загадае: Чи быты, чи питы? Чи таньцоваты? — Тай ушкварит, Аж земля трясецця. Заспивае, заспивае, Аж лыхо смиеця. Горилку, мед не чаркою, Поставцем черкае; А вороги загодащившись, Ката не минае. О такий то наш отаман, Орел сизокрылый, И воюе и гарцюе З усией силы. Нема в его ни осели, Ни саду, ни ставу; Степ и море… скрызь битый шлях, Скрызь золото, слава. Шануйтеся ж вражи ляхи, Скажени собаки. Иде Зилизняк чорным шляхом, За ным гайдамакы[397].
В других местах бандуристы называются слепыми кобзарями[398]. Они укрепляли дух народный среди неволи и томления; оживляли его напоминаниями о доблестных своих мужах и воспевали счастливую свободу. Заунывные звуки бандуры нередко исторгали слезы у казаков, клявшихся умереть за свою родину. — С успокоением Малороссии бандуристы сохранили в своих напевах деяния предводителей казаков, коих имена дошли до нас в немногих песнях: в них превосходно изображаются удальство вождей и казаков, даже самый век, и поясняются исторические события малороссийского края.