— Мы ждем вас снова, ваших друзей тоже, — провожал их голос мужа тьмы. — В Париже такой ресторан каждый год посещают тридцать пять тысяч человек. Надеюсь…
Они вышли на улицу, светлую от огней.
— Поедем ко мне, — сказал он. — Сегодня я никуда тебя не отпущу.
— Поедем, — сказала она. Ей хотелось добавить: "Навсегда".
Но она не решалась. До сих пор. Потому что видела себя не так, какой он видит ее.
28
В зеленом пригороде за сетчатым забором в двухэтажном бетонном корпусе была лечебница. Светлана остановилась перед въездом. Мысль, которая пришла в голову, удивила ее. Отныне здешние больные навсегда забудут о порошках Катерины Веселовой.
Она вышла из машины, нажала на брелок, открыла дверь, кивнула охраннику — старичку-боровичку, увидела нянечку в коридоре и бросила:
— Одевайте на выезд.
Ее голос прозвучал хлестко, как команда.
— Кого это? — удивилась в ответ нянечка и она же кастелянша.
— Всех. — Она усмехнулась. — Распоряжение свыше. Вот здесь, — она похлопала по черной блестящей сумке, — бумага.
Женщина снова посмотрела на нее, хотела что-то сказать, потом вынула из кармана ключи и отправилась в кладовую. Там висела и лежала уличная одежда обитателей этого заведения. Когда она сама относила туда одежду вновь прибывшего — она работала здесь давным-давно, — всякий раз думала: это насовсем. На ее памяти не было случая — одевать здешних людей, да еще всех сразу.
"И куда она их? — думала нянечка. — Для чего они ей? Такой, как эта птичка? Спросить — на грубость нарвешься", — рассуждала она, входя в кладовую. Пальто висели на плечиках, вдетые в фиолетового цвета чехлы. К каждому чехлу пришит большой карман, в котором обувь. Она оглядела весь ряд. Одежды больше, чем обитателей. Родственники не берут ничего, когда больные умирают…
Нянечка вынула список из кармана и, сверяя с номером, снимала вешалки. Потом подкатила тележку, погрузила на нее. Она толкала ее вверх, по пандусу, пребывая в полном изумлении. Это что же, внезапно осенило ее, если всех больных куда-то увезут, то у нее работы не будет?
Она остановилась на подъеме, потрясенная пришедшей мыслью. Тележка уперлась в живот, давила, но нянечка ничего не чувствовала.
— Нет, девушка, шутишь, — пробормотала она, обращаясь к Светлане.
Как всякий человек, к которому пришло неожиданное решение, она почувствовала прилив сил. Одной рукой толкнула тележку, и она, тяжело груженная, вознеслась вверх.
— Ну вот, — сказала нянечка Светлане, которая прохаживалась по коридору. — Я на минуточку…
Светлана удивленно посмотрела на нее. Но ничего не сказала. Сейчас нет времени спорить и выяснять. Главное — уехать, да поскорее…
Нянечка метнулась под лестницу, там стоял телефон. Она помнила номер Катерины, потому что много раз благодарила ее за поздравления и сама поздравляла. Но непрерывный, унылый гудок в трубке означал — таксофон не работает.
— Катерина Павловна! — шептала она в пустоту. — Наших, то есть ваших, увозят.
Нянечка услышала шаги и нырнула за картонные коробки.
У подъезда загудел микроавтобус и умолк.
Больных одели.
Светлана, улыбаясь самой сладкой улыбкой, сказала:
— Я рада сообщить вам о сюрпризе, который приготовили вам спонсоры-благотворители. Поскольку на дворе прекрасная погода, лето, вам дарят путевки в замечательный пансионат. Чудесные места, нетронутая экология, вечные сосны и ели. Я вам просто завидую.
— Вы разве не поедете с нами? — спросил старичок в очках с толстенными, как линзы первых телевизоров, стеклами.
— Я была бы счастлива. Но число путевок ограничено. Вас будет сопровождать молодой человек. Я провожу вас до автобуса. Ваш сопровождающий уже ждет вас, вы подхватите его по дороге.
Обитатели лечебницы устроились в микроавтобусе, и он покатил. Пробежал по Кольцевой дороге, на Юго-Западе свернул на въезд в город. Ловко лавируя между машинами, выстроившимися в затылок друг другу, вырулил на юго-запад. Там подхватил на борт молодого человека с черным рюкзачком на одном плече.
Этим молодым человеком был Федор, который едва успел к назначенному часу. Всю ночь он плохо спал. Что-то мешало. Или смущало?
Он представлял себе, как сядет в самолет, развалится в кресле, а когда он наберет высоту, стюардесса принесет воду и соки. Он выберет апельсиновый.
Так было, когда он летал в Египет. В Дахаб, где нырял с аквалангом, рассматривал рыбок, которых полно, как в аквариуме.
Ему так понравилось это занятие, что он, явившись домой, объявил сестре, что решил наняться на все лето.
— Девушек погружать? — спросила она, как будто совсем не удивилась.
— Но мой день будет стоить тридцать долларов, — сказал он ей.
— Замечательно. Только, пока ты несовершеннолетний молодой человек, спроси разрешения у матери.
— Мне что, ехать туда? Да она не хочет меня видеть!
Катерина вздохнула:
— Она не хочет, чтобы ты ее видел. Там. Неужели не понимаешь?
— Тогда как я получу это самое разрешение?
— Никак, — сказала сестра.
Поэтому, соглашаясь поработать на Зацепина, он сделал все так, чтобы Катерина не узнала. В общем-то он исчезнет всего на неделю, не больше. Виктор Николаевич назначил его сопровождающим. Он должен сдать туристов в гостинице мужику. Как он говорит, человеку в противогазе.
— Понимаешь, у него не все в порядке с легкими, он носит при себе и на себе специальное устройство. Так что не удивляйся.
Он дал Федору конверт с деньгами, Федор положил их в карман не глядя.
— Да ты бы посмотрел, — заметил Зацепин.
— Вы же не кинете меня, — улыбнулся Федор.
— Как договорились. Вторая половина после возвращения.
Наконец-то он увидит родину предков. Тайгу, горы… Ему давно хотелось в Якутию, но совсем не затем, чтобы искать отца. Он спрашивал у матери еще до начала ее болезни. Она сказала:
— Вся Якутия — твой отец. Считай так. — Потом добавила: — Пока считай так.
Федор кидал в рюкзак футболки, носки, теплый свитер, на всякий случай. Мазь от комаров положил в отдельный пакет. Кажется, все? Потом он проверил в бумажнике деньги, которые выдал ему Виктор Сергеевич. И главное — еще раз посмотреть карту. Он переснял ее, сделал распечатку. Но саму карту положил в планшет, а планшет на место, в шкаф. Катерине не о чем волноваться.
Посмотреть еще раз то место, куда летит? Что-то крутилось в голове, он не мог уловить, что именно. Волнение? Но это нормально.
Он понимал, что он не заснет. Лучше еще раз прокатиться по карте.