Глава десятая Мы, подаксеновики
АЛЕКСАНДР КАБАКОВ: Как ты считаешь, можно ли нам здесь, в этих разговорах, распускать сплетни и выдавать чужие тайны?
ЕВГЕНИЙ ПОПОВ: Вся литература — это сплетни.
А.К.: Мне плевать на литературу, если речь идет о человеческих, джентльменских принципах. И обнародовать то, чем с тобой поделились в ходе пьянки, например, не следует.
Е.П.: Это правильно, нельзя без разрешения.
А.К.: Да, но, с другой стороны, со мною не поделились, не сказали по секрету — просто сказали, как сказалось. Не совсем были мы трезвыми, трепались… Короче говоря, речь идет о сравнительно молодом, но очень популярном писателе революционного толка.
Е.П.: А-а, догадываюсь, о ком ты. С Горьким его еще сравнивают по глупости сравнивающих.
А.К.: По-моему, молодой писатель Горький писал гораздо хуже.
Е.П.: Ну и что тебе сказал пьяный — мы ведь тоже сейчас… немного, да?.. ну — писатели же… — и что тебе сказал этот молодой писатель?
А.К.: Сидим мы с ним в городе Каире…
Е.П.: Хорошее место для русских писателей.
А.К.: А писателям русским все равно, где водку жрать, абсолютно, мы с ним же однажды до этого пили водку в городе Нью-Дели…
Е.П.: Какая у вас интересная жизнь, у писателей.
А.К.: Да, сидим, и вдруг сделалось у него лицо совершенно серьезное…
Е.П.: Это из советского романа: «сказал, посерьезнев»…
А.К.: Посерьезнев, да, и обратившись ко мне «дядя Саша», как он стал меня с некоторых пор называть…
Е.П.: Ты сейчас расскажешь эту историю?
А.К.: Нет, какая история, просто он спросил: «Как мне называть вас?» — «Не знаю, ну, Александр Абрамыч». — «Что-то мне как-то не… не в дугу…»
Е.П.: Он правильный нашел ход, и меня он называет «дядя Женя»…
А.К.: Я говорю: «Ну, называй дедушка», — «Ну какой дедушка, не-не-не… а можно я буду вас называть дядя Саша?» — «Можно, конечно…» И вот он говорит: «Дядя Саша, а скажи мне…» — он, начав называть «дядя Саша», правильно перешел на «ты»…
Е.П.: Правильно перешел, чувствует стиль.
А.К.:…а скажи мне, вот я сейчас в своем поколении… я такой же, как Аксенов был в своем?» То есть он еще как-то обозначил… не популярный, и не знаменитый, а влиятельный, что ли, или что-то в этом роде, не помню…
Е.П.: Ух ты!
А.К.: Причем он серьезный такой сидит… В номере у него сидели, и еще двое молодых писателей были, не буду их называть, они не имеют отношения к предмету нашего с ним разговора и даже, кажется, не слышали его вопроса… И тут я все понял.
Е.П.: Ну и что же ты понял?
А.К.: А понял, что вот пацану немного за тридцатник, он сильно младше моей дочери, а для него важно было бы быть Аксеновым своего поколения, понимаешь? То есть аксеновская судьба для него как бы образец.
Е.П.: Я так думаю, что сейчас он не стал бы выкручиваться и говорить — мол, я просто спросил, за спрос денег не берут.
А.К.: Он нормальный человек. И, думаю, признал бы, что высказал мечту. Мечта, мечта — то, что многим пишущим снится: быть Аксеновым своего поколения. И я ему ответил честно…
Е.П.: Что же ты ему ответил?
А.К.: Честно, но уклончиво. Я не хотел его обижать и расстраивать, но не хотел его и авансировать и потому ответил как-то уклончиво: а вот, говорю, как ты думаешь, Дима Быков — Евтушенко своего поколения? Тут мы с ним сильно, но необидно засмеялись и налили египетской водки. По сто египетских фунтов литровая бутылка и еще искать надо, в какой-то тайный магазин бегать — они ж мусульмане… Выпили, и как-то так сошло это на нет.
Е.П.: Интересно, а почему бы, например, ему не спросить: как ты думаешь, дядя Саша, я не Солженицын ли своего поколения?
А.К.: Это очень серьезная тема…
Е.П.: Тем более что он же борец ведь тоже.
А.К.: Я так думаю: поскольку он прежде всего писатель, а не борец, во всяком случае так я считаю, то его это не интересует, не пророк ли он, его интересует, маэстро ли он… А если маэстро — то тут возникает Аксенов…
Е.П.: Очень хорошо. А почему не Шукшин своего поколения?
А.К.: Более того, у него, на мой взгляд, были все основания спросить у меня именно о Шукшине. Когда я прочитал его рассказы, сборник, я ему написал, что в этих рассказах многое по прямой линии от Шукшина, и отморозки, которых он описывает, — это чудики Шукшина, только отмороженные временем… Однако же он спросил про Аксенова. А знаешь, что в Аксенове многих молодых сочинителей привлекает? Я думаю, вот что: элегантность аксеновской славы, ее легкий такой блеск. Мечта стать Аксеновым — это не просто мечта стать очень хорошим писателем, вон был, например, замечательный писатель Георгий Семенов, а ведь вряд ли найдется хоть один молодой человек, который скажет, что хотел бы быть Георгием Семеновым своего поколения.
Е.П.: Как ты думаешь, не обидится он, когда все это прочитает?
А.К.: Нет, не обидится, он умный парень. А обидится — я извинюсь. Хотя ничего обидного я про него не хотел сказать и не сказал, по-моему.
Е.П.: Да… Не встречал я людей, которые хотели бы стать Солженицыным. Потому что за это, извини…
А.К.: Сразу перебью — нет, не только потому, что Солженицыным становятся только через лагерь. А еще и потому… да, Александр Исаевич — гений, о чем разговор. Но многие молодые не на гениальность замахиваются, понимаешь, а на мастерство. Не гением мечтают быть, об этом мечтать глупо, а литературным маэстро. И у многих, я не про нашего толкового молодого человека в данном случае говорю, а вообще, у многих эта мечта формулировалась в мое время — а у многих и сейчас, с небольшими поправками, но похоже, — формулировалась так: кем я хочу быть? а я хочу сидеть в «пестром» буфете ЦДЛа, написавши «Затоваренную бочкотару», которая перевернула русскую литературную стилистику, при этом быть одетым, как мечтают быть одетыми миллионы молодых людей по всему Советскому Союзу, и при этом чтобы ко мне все подходили и дружески, но почтительно говорили: Вася, давай выпьем… Вот мечта, мечта довольно детская и даже немножко такая… комическая.
Е.П.: Вот мы про подаксеновиков и начинаем говорить… Я в те баснословные времена был усердный читатель журналов «Юность» и «Новый мир», и я помню какой-то роман, не важно какого автора и в каком из этих журналов, и там парень себе ставит, значит, цель жизни: чтобы в него влюбилась такая-то девушка, с девушкой этой поехать куда-то на стройку, а потом напечататься в журнале «Юность» и прославиться. То есть стать кем? Стать Аксеновым…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});