Читать интересную книгу Семейство Доддов за границей - Чарльз Ливер

Лордъ Гэрви уѣхалъ, два дня назадъ, въ Дрезденъ. Мы разстались отличнѣйшими друзьями, потому-что, надобно сказать, несмотря на все свое усердіе къ пользамъ мистера Г. Г., онъ велъ себя въ-отношеніи ко мнѣ прекрасно; по вопросу о векселяхъ, онъ даже сдѣлалъ мнѣ уступку: согласился назначить срокъ первой уплаты черезъ девять мѣсяцевъ, хотя увѣрялъ, что его другу было бы очень-пріятно вмѣсто «девяти» поставить «шесть». Я хотѣлъ ѣхать къ семейству въ тотъ же день, но, уплативъ счетъ содержателя гостинницы, увидѣлъ, что не остается у меня и пяти талеровъ — такъ дорого обошлись обѣды и ужины въ-теченіе недѣли переговоровъ. Потому я остался здѣсь, не имѣя денегъ на дорогу; послѣ того, отчасти по собственному желанію, отчасти также и по предосторожности трактирщика, у моего образа жизни постепенно были отняты всѣ маленькія удобства и пріятности; а теперь, наконецъ, дошелъ я до тѣсныхъ обстоятельствъ, о которыхъ упоминаю въ началѣ письма.

Трудно представить случай несчастнѣе того, которому я подвергся; и никто, я думаю, не покупалъ еще за двѣ тысячи фунтовъ такъ мало, какъ я. Какъ бы строго ни вздумали вы упрекать меня, будьте увѣрены, что я ужь упрекалъ себя еще гораздо-строже; что бъ ни вздумали вы говорить о моихъ лѣтахъ, будьте увѣрены, что все это ужь я говорилъ себѣ гораздо-язвительнѣйшимъ, гораздо-болѣе желчнымъ тономъ, и продолжаю говорить каждый день. Самыя жесткія ваши укоризны были бы мягки сравнительно съ моими монологами; и потому, пощадите меня отъ всякихъ оскорбленій, которыя были бы только излишнимъ и слабымъ повтореніемъ собственныхъ моихъ мыслей, и вмѣсто того обратите свой изобрѣтательный умъ на помощь мнѣ, на избавленіе меня отъ ужасно-затруднительнаго положенія.

Я самъ знаю, что если мы не откроемъ въ Додсбѣро каменноугольныхъ копей, или золотыхъ рудниковъ, нѣтъ возможности уплатить мои векселя. Но до уплаты по первому изъ нихъ еще девять мѣсяцовъ, и слѣдовательно объ этомъ дѣлѣ можно пока не думать. Въ настоящую минуту необходимо выслать мнѣ денегъ для выѣзда отсюда, для возвращенія къ мистриссъ Д.; потому скорѣе пришлите мнѣ денегъ и увѣдомьте, гдѣ мое семейство: попрежнему ли въ Боннѣ, или ужь переѣхало куда-нибудь.

Я также просилъ бы васъ написать къ мистриссъ Д.- въ какомъ тонѣ и духѣ, предоставляю вашей собственной проницательности. Я рѣшительно не знаю, какъ мнѣ показаться къ ней; это представляется мнѣ столь же ужаснымъ, какъ войдти въ клѣтку одной изъ ван-амбурговыхъ львицъ. Иногда мнѣ кажется, что лучше всего принять смиренный, сокрушенный видъ; иногда мнѣ кажется выгоднѣе смѣлый, отважный, громкій тонъ. Пусть моя судьба рѣшитъ, какъ мнѣ быть, потому-что самъ я никогда еще не терялъ голову до такой степени.

Когда будете писать ко мнѣ, пишите короче; не печальте меня національными извѣстіями о голодѣ, лихорадкѣ и разбояхъ. Теперь я способенъ имѣть состраданіе только къ самому себѣ, и о томъ, что дѣлается въ Броффѣ, хочу знать столько, сколько о китайскихъ дѣлахъ. Когда возвращусь къ семейству, можно будетъ подумать, куда намъ ѣхать; но теперь мои мысли несутся къ Додсборо. О, какъ хорошо было бъ, еслибъ мы не оставляли его, не отправлялись бы въ эту несчастную погоню за высшимъ обществомъ; еслибъ не погнались мы за нимъ, я не былъ бы принужденъ называть себя

вашимъ несчастнѣйшимъ другомъ! Кенни Доддъ.

P. S. У меня есть старинные золотые часы; но они такъ неуклюжи, что никто ихъ не покупаетъ. Я ужь простился съ своею черепаховою табакеркою, которая, по увѣренію бабушки, принадлежала Квинту Курцію. Единственная фамильная драгоцѣнность, оставшаяся у меня — бамбуковая трость.

Прогуливаюсь только по пустынной дорогѣ вдоль канавы, потому-что въ другихъ мѣстахъ слишкомъ надоѣдаютъ кредиторы. Вчера, кажется, бросился бы въ эту грязную канаву, еслибъ не спасли меня лягушки: ихъ кваканье отогнало меня назадъ. Развѣ только глухой могъ бы тутъ совершить самоубійство. Хоръ демоновъ въ «Робертѣ» — нѣжная пѣснь сравнительно съ ихъ концертомъ!

ПИСЬМО VI

Мистриссъ Доддъ мистеру Порселю, въ Броффѣ.

Баденъ-Баденъ. Мистеръ Порсель,

Ваше письмо лежитъ передо мной, и еслибъ я не знала вашего почерка, то мнѣ трудно было бы вѣрить, что я прочитала въ немъ ваши мысли. Вамъ, человѣку, который не можетъ найдти невѣсты, очень пристало давать женщинѣ, подобной мнѣ, уроки, какъ обращаться съ мужемъ. Старый скряга, вздыхающій надъ лишнимъ кускомъ торфа, брошеннымъ въ печь, выдающій кухаркѣ картофель счетомъ — хорошій руководитель для почтенной матери семейства! Часто я догадывалась, какого рода совѣты даете вы мистеру Додду, но никогда не предполагала, чтобъ вы осмѣлились выступить открыто учителемъ мнѣ! До какой степени нужно было вамъ забыться, чтобъ даже подумать о такой дерзости!

Откуда набрались вы милыхъ вашихъ выраженій? Откуда заимствовано это «неизбѣжно-продлившееся отсутствіе» К. Дж., эти «жертвы, приносимыя дружбѣ», «благородный порывъ рыцарской души» и тому подобныя нелѣпости, которыми стараетесь вы прикрыть позорное поведеніе вашего друга? Понимаете ли вы вещи, о которыхъ говорите — понимаете ли хоть на каплю? Знаете ли вы, что идетъ ужь пятый день третьяго мѣсяца, какъ онъ скрылся, не оставивъ и не присылая намъ о себѣ ни одного слова, чтобъ хоть спросить, живы ли мы, не оставивъ намъ ни полушилинга денегъ, ни даже векселя, который могли бы мы протестовать, или… не знаю, какъ-то у васъ называется. Я не обманываю себя обольщеніями о томъ, для чего и зачѣмъ онъ ускакалъ; не хочу марать свое перо объясненіями объ этомъ предметѣ; но, кромѣ васъ, мистеръ Порсель, въ парикѣ и вашихъ черныхъ атласныхъ culottes, не знаю человѣка, котораго наружность такъ мало годилась бы для подобныхъ нѣжностей! Да, вы съ нимъ прекрасная парочка и, надѣюсь, вы скоро послѣдуете его примѣру. И вы имѣете наглость говорить мнѣ, что это «невинная свобода нравовъ, допускаемая заграничною жизнью!» Скажите пожалуйста, какъ отлично вы знаете заграничные нравы! А кажется, вы не видывали чужихъ краевъ, кромѣ какъ съ броффскихъ плетней. Невинной свободѣ нравовъ нечего меня учить: я вижу ее сама каждый разъ, когда выѣзжаю, когда обѣдаю за общимъ столомъ, когда танцую на балѣ. Да, милая невинность, особенно со стороны отца взрослыхъ дѣтей, старика, которому, по его собственнымъ словамъ, будетъ въ іюнѣ пятьдесятъ-семь лѣтъ, а на-самомъ-дѣлѣ, вѣрно, есть и полныхъ шестьдесятъ, потому-что я знаю прекрасныхъ молодыхъ людей, его товарищей по школѣ!

Вы увѣряете, что принимаете искреннее участіе въ К. Дж. — очень рада: оно будетъ ему очень-нужно, когда онъ возвратится; даю дамъ честное слово, онъ будетъ тогда его достоинъ. Да, надѣюсь показать ему разницу между любовными похожденіями и домашнею жизнью съ законною женою. Если онъ еще не зналъ этой разницы, такъ узнаетъ ее — будьте увѣрены! Ахъ, вѣдь вы думаете запугать меня состояніемъ его здоровья — не безпокойтесь, не испугаете, мистеръ Порсель. Долго еще будетъ онъ срамить насъ своимъ поведеніемъ. Я очень-хорошо знаю, что въ силахъ перенесть его комплекція; знаю, что такъ-называемые подагрическіе припадки его ни больше, ни меньше, какъ просто припадки его злостнаго и бѣшенаго темперамента. Не надѣйтесь же растревожить кого-нибудь изъ насъ на этотъ счетъ; пусть возвращается хоть на носилкахъ, этимъ не защитится.

Ваши «искреннія сожалѣнія о томъ, что мы поѣхали за границу», очень-мило выражены, и я должна быть вамъ признательна за нихъ. Не можете ли пожалѣть еще о чемъ-нибудь: напримѣръ, что съ нами не было холеры, или что Джемса не посадили въ тюрьму за поддѣлку векселей? По-вашему, намъ слѣдовало оставаться въ Броффѣ; и, судя во прелести вашего слога, я не сомнѣваюсь, что ваши бесѣды принесли бы намъ большую пользу.

Очень-краснорѣчиво разсуждаете вы также о расходахъ и прибавляете, что говорили напередъ, какъ убыточно жить въ чужихъ краяхъ. Да, сэръ, убыточно, если старики захотятъ присоединить къ роднымъ своимъ порокамъ заграничные; но позвольте мнѣ сказать, что, уѣзжая изъ Додсборо, я по-крайней-мѣрѣ (за другихъ не ручаюсь) не разсчитывала, что у мистера Додда будутъ свои особые расходы на новое семейство — нравится ли вамъ такой отвѣтъ, мистеръ Томъ Порсель?

Удивляюсь сама, какъ сдерживаю свое негодованіе и унижаюсь до разсужденія съ вами о предметахъ, которые непонятны старому холостяку, или вдовцу (что одно и то же). Не-уже-ли вы не понимаете, что вамъ трактовать о семейныхъ дѣлахъ то же самое, что глухому судить о музыкѣ?

Въ заключеніе вы приплетаете свою старую дружбу и такъ далѣе. Понимать подъ дружбою наглость, это — новость. Гдѣ вы почерпнули правило, что старинное знакомство даетъ право безстыдно оскорблять? Ваши вопросы о здоровьѣ моихъ дочерей могли бы обойдтись и безъ прибавки относительно вашихъ опасеній за послѣдствія «соприкосновеній съ нравами, неотличающимися строгостью». Мы съ Мери Анной отъ души похохотали надъ вашими страхами, потому прощаю вамъ эти неумѣстныя выраженія.