В конце концов, играть осталось совсем недолго. Поединок закончится, и начнется долгое будущее любящих супругов.
Джейн почувствует, что может доверить мужу не только секреты, но и саму жизнь. Вся страсть и способность к любви двух прекрасных молодых людей сосредоточится друг на друге.
– Пойдем в спальню, Джейн, – попросил Грейсон.
Сильные и нежные пальцы спустились к развилке на груди.
– Пойдем. Оставь гордость за порогом.
– Неужели у меня еще осталась гордость? – удивилась Джейн.
– Значит, покорись, – поддразнил Седжкрофт.
Девушка закрыла глаза. Как все случилось? Когда-то довелось совершить ошибку, в поисках собственной любви свернуть не на ту тропинку. Она заблудилась и оказалась вдали от мира, от света. Было ли в этом притворном ухаживании хоть что-нибудь настоящее? Только ли отчаянное вожделение, которое они испытывали друг к другу? Наверняка существовало и что-то еще…
Ход мыслей прервал дорогой голос:
– Постарайся стать смелой, даже дерзкой. Я ведь еще не всю тебя знаю.
Грейсон взял девушку за руку и повел по лестнице.
– Да или нет, Джейн? Поцелуй меня и ответь. Все мои мечты сосредоточены на нашей близости, и если ты вдруг скажешь «нет», я тотчас умру.
Девушке казалось, что комната объята пламенем. Огонь. Огонь повсюду. В прикосновении горячих губ к шее; в воздухе, которым оба дышали. Огонь поднимался по ногам, по телу, к самым кончикам пальцев. Такая любовь вселяет ужас и в то же время захватывает. Что произойдет сегодня ночью? Что будет завтра?
– Да, – прошептала девушка и скрепила согласие пылким, искренним поцелуем.
Другого ответа просто не существовало.
– Да.
Оба сгорали от желания.
Спальня оказалась просторной, с персидскими коврами на полу и стенах, с богато украшенным барочной лепниной потолком. Восковые свечи в серебряных канделябрах дарили живой, трепетный свет. В открытые окна залетал морской бриз, тревожа шторы и наполняя комнату прохладой и свежестью. Шелковое покрывало на поистине королевской кровати оказалось заманчиво подвернуто – ровно настолько, чтобы можно было рассмотреть шелковые простыни с кружевным подзором.
К тому моменту, как Грейсон посадил Джейн на постель, она уже едва дышала от волнения. Седжкрофт начал раздевать возлюбленную с таким знанием дела, которое должно было бы оскорбить, но вместо этого возбуждало еще больше. Джейн жаждала удовольствия, которого не могла ни назвать, ни описать. Она словно растаяла в руках возлюбленного, приглашая и доверяясь.
Девушка с волнением взглянула в пылающее от страсти лицо. Ни разу в жизни не приходилось ей чувствовать себя настолько беззащитной и в то же время настолько красивой и желанной, как в эту минуту, когда единственный в мире человек так пристально изучал ее тело, даже не пытаясь скрыть вожделение. Когда же он наконец снова посмотрел в глаза, Джейн ясно поняла, что каждый дюйм ее существа любим и желанен.
– Ты само совершенство. – Бархатный голос проникал в самую душу. – Доверься мне.
Грейсон начал целовать возлюбленную медленно, глубоко, до тех пор, пока она не почувствовала, что задыхается. Внутреннее пламя безжалостно бушевало.
– Доверься мне, Джейн, – снова повторил маркиз, и в голосе послышался оттенок обиды, даже боли.
– Я тебе уже доверилась, – коротко ответила девушка, понимая, что говорит правду. – Как еще никогда и никому.
Грейсон склонился ниже. Обжигая пылающим от страсти взглядом, начал покрывать легкими, скользящими поцелуями лицо, шею, грудь, живот, бедра. Девушка запустила пальцы в густую белокурую гриву. Грейсон застонал от наслаждения и слегка раздвинул ноги возлюбленной, вдыхая терпкий аромат страсти и прижавшись щекой к кудрявому треугольнику. Сейчас он напоминал льва даже больше, чем обычно.
Джейн выгнула спину – то, что делал возлюбленный, казалось немыслимым.
Его язык раздвинул распухшие от предвкушения складки и нащупал тайный бутон наслаждения.
– Грейсон, не надо…
– Не отказывай, Джейн.
В полумраке этот человек казался незнакомцем, соблазнителем. Не достойным доверия другом, а неуемным искателем наслаждения, превратившим любовную игру в неспешный ритуал. Но отказать неожиданно новому, незнакомому мужчине оказалось невозможно. Ведь сердце без устали повторяло его имя, а тело с готовностью отвечало на искусные и искушающие ласки.
– Не могу поверить, что мы это делаем, – призналась Джейн.
Бедра ее двигались, а руки не переставали гладить мускулистые плечи возлюбленного.
– По-моему, вполне естественное развитие отношений между мужчиной и женщиной, – негромко ответил Грейсон.
Все, что могла бы возразить девушка, оказалось забыто: напряжение достигло вершины. Погрузившись в волны наслаждения, она лишь негромко стонала, в то время как Грейсон в полной мере обратился к беспомощной чувственности, а язык его глубоко проник в святая святых.
Пришло блаженство. И в то же время не исчезали ощущения унижения, возбуждения и неудовлетворенности.
– Естественное развитие, как бы не так, – прошептала Джейн, наконец собравшись с силами, слегка приоткрыв глаза и в темноте встретив уже знакомый серебристо-синий взгляд. – Готова поспорить, что ты планировал этот вечер с самого начала.
– О, как же я коварен! – негромко, глубоко рассмеялся Грейсон. – Но ведь мы всегда были честны друг с другом, разве не так?
Ответа не последовало. С отчаянно бьющимся сердцем Джейн наблюдала, как возлюбленный медленно расстегивает рубашку и брюки. Зрелище красивого обнаженного мужского тела согрело кровь – такое же чувство обычно возникает во время долгого сна на солнышке. Взгляд скользнул по мускулистому торсу вниз, к восставшему члену, а потом вернулся к прекрасному, полному страсти лицу. Джейн не совсем понимала, что именно происходит в данный момент; единственное, в чем она не сомневалась, так это в собственном желании. Да, больше всего на свете хотелось быть с этим человеком – так, чтобы блаженство продолжалось вечно.
Синие, с серебристым отсветом, глаза, казалось, освещали комнату. В их глубине девушка видела исполнение всех своих самых потаенных желаний. Сердце лежало в сильных, нежных и бесстыдных ладонях возлюбленного. То, что случится сегодня, захватит и покорит все существо, без остатка. Джейн уже никогда не сможет отделить новую, зрелую чувственность от глубинной природы собственной души.
– Грейсон, – прошептала она, – настанет день, когда кто-нибудь непременно обуздает твою дерзость.
– Может быть, это сделаешь ты? – уточнил он, слегка поддразнивая.
– Возможно.
– Думаю, мне это очень понравится.