– Не спрашивай. Все равно не смогу ничего ни рассказать, ни объяснить. Такая ужасная путаница, и виновата в ней я сама.
– В таком случае помочь будет нелегко, – озадаченно заключил Саймон.
– Ты ничего не сможешь сделать, – пробормотала девушка.
– Джейн, ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты… ты не ждешь ребенка?
– О, Саймон, о чем ты говоришь!
– Так. Значит, еще не все так плохо, правда? – с надеждой в голосе предположил брат.
– Я сама выкопала себе могилу, – возразила Джейн. – Это даже хуже, чем просто плохо.
– Но Седжкрофт очень сильный человек. Он наверняка принял обдуманное и серьезное решение.
– Неужели ты так ничего и не понял? Ведь именно в Седжкрофте и заключается главная проблема. Он хочет, чтобы я стала его любовницей. Да, Саймон, он просил меня об этом сегодня днем.
Лорд Тарлтон неподвижно уставился в пол. Лицо его покраснело от гнева.
– Думаю, во всем виноват Найджел, – медленно произнес Саймон. – Готов убить подлеца собственными руками. Что же нам делать?
Джейн мечтала забраться с головой под одеяло и забыть обо всем, что происходит.
– Но ты ведь мой брат, – отчаянно прошептала она. – И прекрасно знаешь, что сделал бы на твоем месте папа. Заставь маркиза уйти.
На лице Саймона отразился такой ужас при мысли о противостоянии всемогущему Седжкрофту, что, если бы Джейн не было так плохо, она наверняка бы рассмеялась.
Однако через пару мгновений брат отвел глаза, и девушка поняла, что только что лишилась последнего защитника.
– Проблема вот в чем, – наконец собравшись с мыслями, заговорил Саймон. – Как бы мне ни хотелось поставить маркиза на место, это невозможно. Уезжая, отец оставил четкое распоряжение: я ни в коем случае не должен вмешиваться в ваши отношения. Сейчас инструкция кажется мне очень странной.
– Отношения? – воскликнула Джейн. – И ты называешь происходящее отношениями? Нет, это подобно завоеванию Веллингтоном Тулузы, взятию французскими крестьянами Бастилии… – Девушка побледнела, в лице не осталось ни кровинки. – Неужели ты хочешь сказать, что папа согласился, чтобы я стала любовницей Седжкрофта?
– А, – внезапно раздался в дверях глубокий голос, – наша больная уже настолько окрепла, что снова начала спорить. Значит, есть надежда на полное выздоровление.
Джейн моментально нырнула под одеяло. Бархатный баритон проникал в самую глубину ее существа.
– Грейсон, это просто неприлично! Что вы делаете в моей комнате?
Маркиз подошел к постели; на лице появилась маска крайней озабоченности.
– Саймон так долго не возвращался, что я начал беспокоиться, не стало ли больной хуже. Но должен заметить, что вы выглядите куда активнее, чем я предполагал.
– И я подумал о том же, – поддержал Саймон, швырнув еще одну пригоршню земли в собственноручно вырытую сестрой могилу. – Больше того, я никогда бы и не заподозрил неладное… – Джейн стрельнула глазами, и брат осекся. – Разумеется, если не считать лихорадки.
– Ну-ка, позвольте, я попробую. – Грейсон наклонился и прижал ко лбу Джейн прохладную ладонь, не преминув заглянуть в глаза. – О Боже!
Знакомое прикосновение напомнило об остром наслаждении.
– Что значит «О Боже!»? – с подозрением спросила девушка.
– Значит, что у вас сильный жар. – Грейсон наклонился еще ниже и дразнящим шепотом поинтересовался: – Это правда температура или вы просто вспоминаете, чем мы занимались вчера вечером?
– Уходите, – прошипела Джейн. – Брат смотрит.
– Так, может быть, попросить его уйти? – поинтересовался маркиз.
– Это вам надо уйти, – выдавила из себя девушка. – Саймон?
Виконт Тарлтон откашлялся.
– Так что же сказал о состоянии больной ваш доктор, Саймон?
– Сказал, что без полного обследования может прописать только кровопускание или отдых на морском курорте.
– Ни за что на свете не позволю пускать себе кровь, – вздрогнув от отвращения, заявила Джейн.
Не отводя взгляда от скрытой одеялом фигуры, Грейсон выпрямился.
– Вот и я говорю то же самое. А потому отдал распоряжение приготовить к нашему приезду фамильную виллу в Брайтоне. Отправимся туда завтра же утром, как можно раньше.
– Действительно, – поддержал Саймон, избегая яростного взгляда сестры, – свежий морской бриз – лучшее средство для поднятия духа.
– Мы непременно должны отправиться к семье в Белшир-Холл, – твердо возразила Джейн. – Незапланированные и бесцельные каникулы, конечно, привлекательны, но непрактичны.
Грейсон внимательно посмотрел на упрямицу. В глазах читалась твердая решимость.
– Когда речь идет о вашем здоровье, Джейн, – заговорил он тихо, но настойчиво, – я решительно отказываюсь рисковать. А потому настаиваю на Брайтоне. Отпускать вас в деревню не собираюсь.
– И правильно, – опять поддакнул Саймон.
Он явно считал, что мир необходимо поддерживать любой ценой.
– Моих советов она никогда не слушает.
Не отводя глаз с лица Грейсона, Джейн медленно села в постели.
– Так что же, вы намерены увезти меня силой?
На губах джентльмена появилась легкая усмешка.
– Только если не будет другого выхода. Я обещал графу Белширу защищать вас во время его отсутствия. А потому, если не отнесусь к болезни серьезно, значит, просто не выполню обещание.
– Мне уже гораздо лучше, – с наигранной бодростью заявила Джейн.
Маркиз лишь покачал головой:
– Напряжение последнего времени дает себя знать, Джейн. Так что оставаться в Лондоне действительно не стоит.
– То есть вы предлагаете мне спрятаться?
– Не могу же я позволить своему маленькому голубю просто валяться в постели и толстеть.
– Не хочу ехать, – как можно тверже отрезала Джейн.
– Но вам просто необходимо отдохнуть и отвлечься. Я буду катать вас по променаду в купальном кресле, как поступают с ипохондриками.
– Придумайте что-нибудь более интересное.
– Хорошо, прогулка верхом на ослике.
– Я прекрасно знаю, кто окажется этим ослом.
Маркиз улыбнулся.
– Можно принимать процедуры с местными водорослями.
– Если бы можно было вас ими удушить…
– Пойду распоряжусь, чтобы горничная начала собирать вещи, – тихо, но твердо закончил препирательство Грейсон.
– Ваше предложение более чем щедро, Грейсон. – Джейн сделала последнюю попытку отказаться. – Но не можем же мы отправиться к морю вдвоем.
Джентльмен удивленно поднял брови:
– Разумеется, нет. Приличие будет соблюдено: с нами туда поедут дядюшка Джайлз и Саймон.
Наступило молчание. Лишь дьявольская улыбка подсказывала, что о приличии маркиз заботился меньше всего.