записки. В одной был вопрос: согласен ли он с М. В. Нечкиной в том, что либерализм никогда не был прогрессивен в истории России. Е. Н. Городецкий ответил, что согласен. Второй вопрос носил явно провокационный характер: «Как быть с курсом ваших лекций, что нужно исправить в связи со вскрытием космополитических извращений?» Е. Н. Городецкий вынужден был идти по проверенному пути – соглашаться с критикой. «В моих лекциях, изданных в ВПШ, есть крупные ошибки. Я их подвергну критике. В настоящей лекции плохо, что не дана связь между русской культурой и развитием культуры других народов России», – ответил в духе самокритики лектор. В тот же день на закрытом партийном собрании исторического факультета была принята резолюция, в которой говорилось, что «наиболее ярким проявлением антипатриотической деятельности на истфаке является деятельность академика Минца и его группы (Минц, Разгон, Городецкий)».
Несколько иначе обстановку, сложившуюся вокруг Е. Н. Городецкого, описывал спустя много лет ученик Ефима Наумовича, тогда староста группы истфака МГУ В. С. Лельчук. Он вспоминал об одной из лекций историка:
Подойдя, как обычно, к кафедре, он повернулся лицом к аудитории, и мы впервые увидели на лацкане его пиджака значок лауреата Сталинской премии: человек открыто, с большим достоинством защищает свое кредо, отстаивает свои взгляды… по сей день я слышу те долгие дружные аплодисменты, которыми наш курс приветствовал Городецкого.
За эти аплодисменты деканат начал проверку курса, но все обошлось. Спустя много лет Лельчук узнал, что тогда «всю вину» взял на себя его сокурсник и секретарь партбюро К. Н. Тарновский.
Общая беда объединяла. В. С. Лельчук рассказывал, что в это же время был арестован отец Н. Я. Эйдельмана, в будущем известного историка. Когда студенты рассказали об этом Городецкому, тот призвал их поддержать своего товарища всеми силами. Несмотря на поддержку части студентов, Городецкий вынужден был прекратить чтение лекций по истории СССР. Вместо него к чтению приступил Л. Н. Бычков.
По результатам заседаний партийное собрание истфака приняло постановление, в котором просило ректорат отстранить от чтения лекций обвиненных в космополитизме преподавателей, в том числе Городецкого. Просьба была удовлетворена. За опального историка пыталась вступиться его ученица Л. М. Зак, которая написала статью в защиту своего учителя. Она выступила против его критиков, обвинив их в поверхностности и недобросовестности: «Эти люди даже не потрудились прочесть написанное Городецким». Все их обвинения, по ее мнению, были основаны на подтасовках. Более того, сам А. Л. Сидоров долгое время сотрудничал с И. И. Минцем, почему же он тогда не указал на его вредительскую деятельность? Но статья так и не была опубликована, поскольку было очевидно, что это не поможет. Кроме того, Л. М. Зак должна была защищать кандидатскую диссертацию, поэтому ввязываться в борьбу ей было опасно.
Не менее тяжелыми были проработки и в Высшей партийной школе. Там несколько дней проходило партийное собрание, посвященное борьбе с космополитами, на них Ефим Наумович стал центральной фигурой. С резкой критикой Городецкого выступил некто доцент Дацюк, который на предмет идеологического соответствия проанализировал его лекционные курсы, посвященные отечественной истории конца XIX – начала XX века. Дацюк обнаружил в них «вопиющие» ошибки. Он утверждал: «Городецкий изображает весь этот период нашей отечественной истории с антипатриотических позиций, изображает историю России в приниженном, а подчас прямо фальсифицированном виде». Даже предмет истории Городецкий понимает якобы извращенно, не так, как Сталин. Вместо анализа производительных сил показывает «историю царизма, царских министров». Но самое страшное заключается в том, что автор систематически стремится принизить русскую историю, подробно описывая негативные явления и лишь бегло упоминая прогрессивные. Непростительные ошибки совершены в освещении такой важной проблемы, как история национальных движений. Обвиняемый описывал лишь угнетение царизмом национальных окраин, не касаясь прогрессивных моментов пребывания народов в составе России: «Никакого показа идеи дружбы народов, важного тезиса, что русский народ был защитником и другом народов, населявших Россию». Такая позиция, по мнению Дацюка, была сугубо буржуазно-националистической (?!). Более того, Е. Н. Городецкий якобы принижал все русское, особенно культуру и экономическое развитие. Например, он утверждал, что Россия даже после отмены крепостного права стояла по производству хлеба ниже Алжира. Москву он изображал как большую деревню. Даже на парижской выставке, в изображении автора лекций, русским не нашлось чем похвастать, кроме павильона винной монополии. Дальше – хуже. Е. Н. Городецкий стремился умышленно «унизить ленинизм», поскольку не показал, что «центр мирового революционного движения переместился в Россию». Как космополит он «старается лишить рабочее движение его национальных истоков». Наконец, Е. Н. Городецкий всячески помогал И. И. Минцу в его преступной деятельности:
Мы видим, что Городецкий никогда не боролся против Минца в тех учреждениях, где проводился зажим научных кадров, торможение роста науки, осуществлялась эта отвратительная монополия. Городецкий смотрел не только равнодушно, но прямо участвовал в этом.
Более того, на лекции в Московской областной партийной школе он положительно отзывался о И. И. Минце.
Дацюк критиковал и других сотрудников кафедры истории СССР, в частности К. В. Базилевича. В конце, согласно ритуалу, Дацюк попенял самому себе за то, что не сумел целенаправленно вести борьбу против И. И. Минца и Е. Н. Городецкого. С Дацюком оказался солидарен Насырин, добавивший также, что Городецкий не показал влияние русской культуры на западную.
Огня добавил доцент Якунин. Он с гневом рассказал, как
Городецкий тормозил работу историков союзных республик. Он мешал разоблачению буржуазных националистов, не реагировал на сигналы об извращениях в разработке истории казахского народа. В результате этого появилась вредная книга «История Казахстана», целиком направленная против русского народа.
Наконец, очередь дошла и до самого Ефима Наумовича. Тот пытался опровергнуть все обвинения. Для этого был выбран, казалось бы, единственно верный путь: он сам обрушился с критикой на И. И. Минца. Е. Н. Городецкий вынужден был выступить против человека, которому, по сути, во многом был обязан своей профессиональной карьерой. На вопрос-требование А. Л. Сидорова об определении его отношения к И. И. Минцу Е. Н. Городецкий дал публичный ответ. Он утверждал, что давно боролся