Сегодняшний день, без сомнения, был самым напряженным и ужасным днем в моей жизни. Как все может превратиться из идеального в откровенно ужасное, выше моего понимания. И все это в течение нескольких часов. Когда я вернулся из ванной прошлой ночью, Харпер уже крепко спала, поэтому я некоторое время наблюдал за ней, пытаясь осознать тот факт, что она дочь Тренера, и она лгала мне все это время.
Почему она не сказала мне, кто ее отец? Было ли все это какой-то уловкой?
Вопросы накапливались, и я быстро пожалел, что сказал ей, что мы поговорим на следующий день. Но она выглядела такой страдающей и напряженной, что слова вырвались сами собой. Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить нашему ребенку.
Теперь я вернулся в Калифорнию, и у меня скрутило живот из-за моего брата.
— Райан, я здесь.
Что-то холодное касается моей руки, и я смотрю на Джейса и стакан апельсинового сока, который он снова ударяет о мою руку.
— Выпей это. Ты немного бледноват.
— Спасибо. — Я залпом выпиваю все содержимое и ставлю стакан на столик у дивана.
Хантер входит в комнату с телефоном в руке.
— Джек сказал, что они отпускают Зейна прямо сейчас, так что они скоро покинут полицейский участок.
— Спасибо, черт возьми. — Я откидываю голову на подушку и закрываю глаза.
У меня чуть не случился сердечный приступ, когда Зейн позвонил мне посреди ночи, потому что его арестовали за возможное непредумышленное убийство. Он был вне себя, рассказывая мне, как он спас девушку от изнасилования в кампусе, профессором. Но каким-то образом это закончилось потасовкой между ним и профессором, и в итоге профессор упал и так сильно ударился головой, что был доставлен в больницу в критическом состоянии.
Стараясь быть как можно более спокойным, я заверил его, что приеду, как только смогу, и сразу же позвонил Хантеру, так как один из его шуринов — юрист. Как только с этим было покончено, я засунул свои вещи в чемодан и поймал такси до аэропорта.
Я сделал все это, не разбудив Харпер. Я не думал, что есть смысл будить ее только для того, чтобы напугать. Ей нужно было хорошенько выспаться, и я планировал позвонить ей, как только смогу, но. Потом мой телефон разрядился, и я не заметил этого, пока не оказался в воздухе, и было уже слишком поздно. И, конечно, я не запомнил ее номер. Джейс забрал меня из аэропорта, и теперь мы ждем, когда мой брат вернется домой.
Как бы я ни был счастлив, что с ним все в порядке, у меня также есть неприятное чувство в животе, потому что я не смог дозвониться до Харпер. Ее телефон был выключен с тех пор, как я взял в руки зарядное устройство и попытался дозвониться до нее.
У Хантера звонит телефон, и он прикладывает его к уху.
— Я открою дверь. — Он снова выходит из комнаты и кричит через плечо: — Ной здесь.
Мгновение спустя они вдвоем входят с несколькими бумажными пакетами.
Джейс стонет.
— Наконец-то, чувак. Почему ты так долго?
Ной ставит пакеты на пол и смотрит на меня.
— У нас проблема.
Хантер фыркает и достает контейнеры из пакетов.
— Ты имеешь в виду, кроме ареста Зейна?
— Да. — Голос Ноя отрывистый, и выражение его лица не меняется, несмотря на более светлое настроение в комнате теперь, когда мы знаем, что Зейн на пути домой.
Я не уверен, сколько еще могу — или хочу — выдержать на данный момент, но я все равно спрашиваю:
— Что это?
Он поднимает брови.
— Помнишь ту ситуацию, в которой ты оказался?
Поскольку я смотрю на него совершенно непонимающе, он вздыхает. Я никогда не любил загадки, особенно когда я уставший.
— Я говорю о Нью-Йорке.
Хантер прекращает свою гастрономическую экскурсию, чтобы вмешаться.
— Что в Нью-Йорке? — В то время как Джейс спрашивает:
— Какая ситуация?
Моя ситуация в Нью-Йорке?
Он говорит о Харпер?
Мои мышцы напрягаются, и я вскакиваю со своего места.
— В чем дело?
Он морщится, прежде чем посмотреть сначала на Джейса и Хантера, прежде чем его взгляд возвращается ко мне.
Я машу рукой в воздухе.
— Просто выкладывай, Ной. Мне плевать, знают они или нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он вздрагивает от моего резкого тона, но кивает.
— Кто-то заснял вас, ребята, прошлой ночью в баре и выложил это в Интернет. Наташа прибрала это к рукам, и ее последователи повсюду за этим наблюдают.
Мое сердце колотится так бешено, что трудно сосредоточиться на чем-то другом. Адреналин в моем теле полностью берет верх, и я беру пустой стакан со стола и швыряю его через всю комнату. Он с приятным треском ударяется о стену и разлетается на сотню разных осколков.
Джейс поднимается на ноги и встает между Ноем и мной.
— Что, черт возьми, происходит?
Черт. Что только что произошло? Моя челюсть так плотно сжата, что я боюсь, что мои коренные зубы могут сломаться в любой момент. На самом деле, это похоже на то, что все мое тело находится в изоляции после того, как крышка просто сорвалась, когда я потерял самообладание. Черт возьми.
Ной кладет руку мне на плечо.
— Извини, чувак. Может быть, мне следовало подождать более подходящего момента, чтобы рассказать тебе.
Я качаю головой и пытаюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце и дрожащие мышцы.
— Это не твоя вина.
Все ребята стоят вокруг меня, вероятно, ожидая, что я что-нибудь скажу.
Но прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово, входная дверь с грохотом захлопывается.
— Райан? — Голос моего брата разносится по дому, и через секунду он входит в комнату и направляется прямо ко мне.
Я пока откладываю в сторону свое собственное дерьмо и открываю ему свои объятия, в которые он попадает.
Долгое мгновение он сжимает меня, как будто пытается сломать меня, и я парализован его эмоциональным проявлением. Я не могу себе представить, что он, должно быть, пережил за последние двенадцать или около того часов.
— Привет. — Я похлопываю его по спине, но не делаю никаких усилий, чтобы отпустить его. Если ему это нужно, он это получит. — Ты в порядке?
Он отстраняется и кивает, его глаза, вероятно, блестят, так же как и мои. Черт, одного представления о том, что он отправится в тюрьму, почти достаточно, чтобы у меня подогнулись колени. Часть этого неприятного напряжения в моем теле отпускает, потому что он дома, и я своими глазами вижу, что с ним все в порядке.
Зейн оглядывает комнату, как будто впервые замечает парней. Затем его взгляд останавливается на беспорядке, который я устроил со стаканом.
— Что случилось?
— Ничего такого, о чем тебе нужно беспокоиться. Я расскажу тебе позже.
Он зевает и кивает. Я бы не удивился, если бы прошлой ночью он не спал ни минуты. Я знаю, он не стал бы этого делать.
Я засовываю руки в карманы, чтобы не ерзать.
— Тебе что-нибудь нужно?
Он качает головой и снова зевает.
— Я думаю, я просто пойду в постель и попытаюсь немного поспать.
— Сделай это. Крикни, если тебе что-нибудь понадобится.
— Будет сделано, спасибо.
Все ребята хлопают его по спине, радуясь, что он дома в целости и сохранности. Он останавливается рядом с Джеком и разговаривает с ним, прежде чем тот тоже хлопает его по спине, затем исчезает в коридоре, чтобы пойти в свою комнату.
Я закрываю глаза и громко выдыхаю.
Что за гребаный бардак. В прямом и переносном смысле.
Когда я снова открываю глаза, все смотрят на меня.
Джек полностью завладел моим вниманием, и я подхожу к нему, чтобы быстро обнять и похлопать по спине.
— Я не знаю, как тебя отблагодарить. Не знаю, что бы я без тебя делал.
Он качает головой.
— На самом деле ничего особенного. Я просто рад, что полиция быстро выполнила свою работу и отпустила его.
— Значит, никаких обвинений или чего-то еще нет?
— Нет. Профессор проснулся в больнице рано утром, и полиция поговорила с несколькими свидетелями, которые выступили после того, как они забрали Зейна. В отличие от людей, которые только видели, как Зейн толкнул профессора, они видели, что Зейн помогал девушке. Драка закончилась плохо для профессора, но я сомневаюсь, что он рад провести время в тюрьме за попытку изнасилования, когда его выпишут.