предложила выпить чаю с кексами, и усевшись рядом в кресло, стала его о чём-то спрашивать.
Из её вопросов, Костя почерпнул для себя две неприятные новости: его английский весьма плох и ограничен, а ещё, в добавок, — австралийский язык совершенно непохож на тот английский, на котором говорят дикторы Би-би-си по радио.
Костя уже выпил две чашки чая и съел все кексы, когда к ним спустился Густова Скленар.
Ростом он был повыше своего брата Питера, но черты лица однозначно указывали на близкое родство.
Много позже, Косте довелось смотреть фильмы с участием французского артиста Жана Рено, и тогда он подумал, что Рено, судя по внешности, легко мог быть их третьим братом.
Поздоровавшись, Костя сразу передал коробочку с алмазами и сопроводительную бумагу, где указывались характеристики каждого камня до переноса, с перечислением всех изъянов.
Каждый алмаз лежал в своей пронумерованной ячейке, — это давало возможность легко определить с каким камнем какие изменения произошли.
Расписавшись в получении на Костином экземпляре, мистер Густав, схватив в одну руку коробку, в другую чашку чая и сразу ушёл.
Плюнув на затею побеседовать с Костей, миссис Валерия вывела его на улицу и передала заботам австралийского аборигена, представив его, как — мистер Сэнч.
В переводе с английского Сэнч — палёный. Огромный пучок на затылке из заплетённых в тонкие косички волос, создавал мистеру Сэнчу крайне экзотический вид, но ещё доставлял и определённые неудобства.
Сэнч работал у Густова жестянщиком и ему приходилось постоянно пользоваться сваркой — искры от сварки часто попадали на заботливо сплетённые косички. Отсюда имя — палёный, да ещё и соответствующий имени запах жжёной шерсти, постоянный спутник мистера Сэнча.
Сэнч провёл Костю в длинный сарай-ангар со множеством ворот. Если на улице перед ним находились полуразобранные и ржавые машины, то внутри ангара стояли уже отреставрированные автомобили.
Сейчас, ранним утром, через небольшие оконца под крышей, солнечного света в ангар проникало недостаточно и Сэнч включил светильники под потолком.
Стоящие рядами автомобили, при ярком освещении, заиграли разноцветными полированными кузовами.
— Смотри! — сказал Сэнч, обводя рукой пространство ангара.
Это было первое слово австралийца, которое Костя понял.
Сэнч ушёл, а Костя «очнулся» только когда его пригласили на ланч.
Он вылез из очередного спортивного кара, и, в сопровождении миссис Валерии, прошёл в дом. Только оказавшись в гостиной, вдруг понял, что не только несколько часов не пил и ни ел, он ещё и ни разу не сходил в туалет, зависнув на этой удивительной для советского юноши экспозиции мотоциклов и автомобилей со всего мира.
За столом, кроме Кости, были только супруги Скленар. Похоже, Густав Скленар воспринимал теперь Костю, как посланника небес: он постоянно ему улыбался, смотря с обожанием и восхищением.
Костя от него узнал — один из камней стал розовым, причём с цветом редкой насыщенности и это невероятная удача. Ещё Густав сообщил, что час назад к ним дозвонился Питер — он всё ещё в Бельгии, и теперь тоже знает о розовом камне.
— Когда планируешь прыжок в Россию? — спросил Густав. — Может пока пройдёшь в спальню отдохнёшь?
Костя ответил, что, наверное, через час уже сможет переместиться домой.
— Как через час? — громко воскликнул поражённый Густав.
Миссис Валерия, не знала словацкий, на котором сейчас общался её муж с Костей и среагировав на громкий возглас Густова тревожным взглядом.
Густав её успокоил, объяснив, что поражён возможностями Кости так быстро восстанавливаться для перехода.
С собой в дорогу ему приготовили несколько бутербродов и небольшую бутылку воды. Костя ещё попросил дать с собой электрический фонарик.
В перечень камней, с которыми Косте предстояло переместиться внесли изменения: порозовевший алмаз и ещё три камня, Густав оставлял в Австралии.
— Такие камни улучшать — только портить, — пояснил он.
Мистер Густав сам взялся подвести Костю поближе к «Волшебной поляне», усадив его в брутального вида пикап — Ленд Ровер.
Кузов пикап накрывал брезентовый тент. Спереди, между широкими квадратными передними крыльями, словно ротик, сжатый толстыми щеками, находился маленький радиатор. Две вертикальные трубки со сбитой зелёной краской — прообраз будущих величественных хромированных кенгурятников, прикрывали эту крошку-радиатор от повреждений.
По дороге, Густав пояснил, что только миссис Валерии известно, что Костя ходок, для всех же остальных людей, он родственник из Словакии, которому удалось удрать от комми.
По легенде, Костя устроился на временное проживание в пригороде Аделаиды, и приезжает иногда навещать дядю, то есть Густова.
На вопрос Кости, как он объяснит его появление ранним утром, «дядя» Густов с весёлым оптимизмом заявил:
— Что-нибудь совру, а тебе и объяснять ничего не надо, дескать — простите мой ужасный английский.
В лес Густав пошёл вместе с Костей, оставив машину около грунтовки. Тропинку к Волшебной поляне нашли не сразу.
— Давно не был здесь, всё заросло, — оправдывался Густов.
По тропинке идти было гораздо удобней, хотя она немного и виляла, обходя труднопроходимые места, но времени на дорогу они по прикидкам Кости потратили гораздо меньше, чем он сегодня утром.
Густав объяснил Косте, что они находиться внутри эвкалиптовой рощи и все деревья на поляне, и главное дерево — всё эвкалипты.
Ещё по дороге, Густав предлагал несколько недель от летних каникул провести у него в поместье. Костя обещал подумать, а когда ему посулили научить водить машины и мотоциклы и дать на них погонять, он тяжело сглотнул — его купили «с потрохами» и мысли сразу переключились на размышления, как бы это устроить.
Помахав на прощание рукой, Костя переместился в Россию.
Дома появляться было нельзя и, напялив боксёрские трусы и майку, — якобы вёл в них бой, а сверху ещё и спортивные штаны направился к недоделанному схорону.
Возился с обустройством до полной темноты. Разжёг и протопил отремонтированную печку, затем поужинал бутербродами из Австралии и немного подремал, прислонившись к тёплым кирпичам печки.
Разлепив глаза, встал и подсвечивая себе под ноги фонариком, поплёлся к Волшебной поляне.
После прыжка в Словакию, чувствовал себя уже вполне бодро.
Опять, подсвечивая фонариком, пошёл искать трансформаторную будку.
Еда и вода — все нашлось в схроне. На своём месте стояла и раскладушка, на которую он и улёгся, но заснуть долго не мог: обдумывал, как удрать во время каникул на месяц в Австралию.
Всё же под утро заснул, и поэтому у дома Питера Скленара появился не очень рано.
Самого Питера по-прежнему дома не было и им опять занимался Роберт Кхмет.
Костя отдал камни и потребовал обещанный гонорар за перемещения.
Здесь его ждало разочарование: Костя считал, что по сто долларов за каждое перемещение с камнями, а таких