Читать интересную книгу Книга будущих командиров - Анатолий Митяев

Особую службу сослужило в ночных боях наше «ура». Немцы выставляли в захваченных зданиях наблюдателей, а остальные отдыхали в укрытиях. Артиллеристы и пулемётчики, заранее пристреляв окна и бойницы, просили пехоту погромче, пострашнее крикнуть «ура». Думая, что началась атака, немцы бежали к окнам, проломам, бойницам и попадали под пули и осколки снарядов.

…Был конец осени. Надвигались холода. Все сроки взятия города, намеченные Гитлером, прошли. Но город держался крепче, чем раньше. Всё чаще немцев одолевали мрачные предчувствия. Солдат Шарф писал родственникам: «Судьба долго меня щадила и оберегала, чтобы заставить испытать самые ужасные муки, какие только могут быть на этом свете. За десять дней я потерял всех товарищей. После того как в моей роте осталось 9 человек, её расформировали. Я теперь кочую из одной роты в другую. Несколько дней находился в мотоциклетном взводе. Этого взвода теперь тоже нет… Только тот, кто побывал здесь, может понять, что мы сейчас далеки от победы, как никогда раньше».

Однако отказаться от захвата Сталинграда фашисты не могли. Он был для них воротами к сказочным военным выгодам – ты помнишь, эти выгоды были подсчитаны ими в плане, который назывался «Голубая»?

8 ноября Гитлер по радио обратился к своим войскам с речью:

«Я хотел достичь Волги у одного определённого пункта, у одного определённого города. Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой причине. Город мог называться совсем иначе. Я шёл туда потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки 30 миллионов тонн грузов, из которых почти 9 миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда. Там был гигантский перевалочный центр. Именно его я хотел взять, вы знаете, нам много не надо – мы его взяли! Остались незанятыми только несколько совсем незначительных точек. Некоторые спрашивают: а почему же вы не берёте их побыстрее? Потому, что я не хочу там второго Вердена[2]. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп!»

Всего одиннадцать дней прошло после этой речи, и хвастовство фюрера и все планы фашистской Германии были перечёркнуты. 19 ноября началось контрнаступление советских войск.

ПРЕЖДЕ НОВЫЕ ФЕРМОПИЛЫ

Сталинград называют Каннами XX века. Но его прежде надо назвать Фермопилами нашего времени. Ты помнишь, как триста спартанцев задержали в Фермопильском горном проходе орду персов? Герои сложили там свои головы, но дали возможность греческому войску занять новые позиции. Так и защитники Сталинграда, стянув к себе отборные фашистские дивизии, удерживая их, уничтожая, дали возможность нашему народу приготовить всё нужное для новых сражений и для победы.

Начало войны было горьким. Вот уже три десятка лет прошло, а все мы – и старые солдаты – и ты – переживаем неудачи сорок первого года, словно они были вчера. Каждый спрашивает: как же могло случиться такое? Почему мы так долго отступали и так далеко – до Волги?

Мой дорогой товарищ, лёгких войн не бывает. И никто не начинает войну, не рассчитывая на победу. Фашисты не напали бы на нас, если бы не были уверены в своей победе.

То, что война с фашистской Германией неизбежна, знали все. Коммунистическая партия, правительство заботились, чтобы Красная Армия в будущей войне имела боевые машины не хуже, а лучше немецких. И наши конструкторы создали в 1940 году прекрасные истребители МИГ-3, ЛАГГ-3, ЯК-1, пикирующий бомбардировщик ПЕ-2, штурмовик ИЛ-2, прозванный потом самими немцами «чёрной смертью». Перед войной был сделан лучший танк в мире Т-34. Но мы не успели выпустить эти машины до войны в нужном количестве.

Выпуск самолётов и танков старых образцов был приостановлен, а новых только начат. Нужен был ещё год, что бы оснастить Красную Армию современным оружием. Враг это знал. И он выбрал для вторжения в Советский Союз именно этот момент – момент замены старой техники новой.

Мы сейчас с тобой немного посчитаем. Правда, цифры скучны, но они и точны. Когда началась война, в наших приграничных военных округах было 1475 новых танков Т-34 и KB, способных на равных сражаться с немецкими танками. Схожее положение было и с самолётами. В первой половине сорок первого года заводы выпустили 1946 новых истребителей, 458 пикирующих бомбардировщиков и 294 штурмовика. (И не все они к началу войны попали на границу.)

Враг же начал военные действия, имея на Восточном фронте 3410 танков и около 5 тысяч самолётов. Сними со своей части шахматной доски больше половины фигур и попробуй выиграть партию. Может быть, ты и выиграешь, – если твой соперник не умеет играть в шахматы. Но гитлеровские генералы не были новичками на войне – прежде чем напасть на Советский Союз, они завоевали всю Западную Европу.

Напрашивается вопрос: почему же мы не начали перевооружения Красной Армии несколькими годами раньше? Тут уж ты разберёшься сам – можно было сделать это или нельзя. Ты учил историю, знаешь, какая нищета досталась нам от царского строя, знаешь, с какой невероятной быстротой советский народ строил рудники, заводы, электростанции, институты. Наша быстрота и стремительность удивляли мир. Но немного не успели мы. И случилась беда.

То, что не успели мы в мирное время, пришлось навёрстывать во время самой войны. Когда защитники Сталинграда мужественно сдерживали страшный натиск врага, с неменьшим мужеством работали рабочие на заводах. И они сделали, казалось, невозможное: к концу ноября 1942 года немецкие цифры и наши цифры уравнялись. На советско-германском фронте у фашистов было 70 тысяч орудий и миномётов, 6600 танков и штурмовых орудий, 3500 боевых самолётов. А у нас – орудий и миномётов 72,5 тысячи да 1742 реактивные установки, танков и самоходных орудий 6014, боевых самолётов 3088.

Количество фигур на обеих половинах шахматной доски стало одинаковым. Теперь всё зависело от мастерства, от таланта полководцев и командиров. И мы знаем, звезда германской военной славы, так стремительно взлетевшая над горизонтом, после этого померкла и покатилась вниз. Звезда советской военной славы поднималась всё выше и выше – до самого зенита.

Окружение и уничтожение 330-тысячной армии под Сталинградом история назвала новыми Каннами. Сравнения никогда не бывают точными: то, что сделали наши военачальники, грандиознее деяния Ганнибала. И грандиознее подвига спартанцев в Фермопильском ущелье подвиг советских людей на Волге.

НАЧАЛО НАЧАЛА

День 12 сентября отмечен немецкими военными историками как дата встречи Паулюса с Гитлером в Виннице. Ты помнишь, генерал летал туда, чтобы получить приказ о штурме Сталинграда. Но в этот же день произошло более важное событие. Правда, поначалу оно не выходило из числа рядовых, это был обычный для того времени разговор военачальников в Кремле. Однако последствия его оказались такими грандиозными, что мы должны отметить в противовес немецкому наше 12 сентября – советское.

Днём 12 сентября из района Сталинграда вылетел в Москву заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии (потом Маршал Советского Союза) Георгий Константинович Жуков. Через четыре часа он был в Кремле у Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина. Там же находился начальник Генерального штаба генерал-полковник (ныне Маршал Советского Союза) Александр Михайлович Василевский.

Правительство тревожилось за судьбу волжского города. Особенно беспокоило то, что севернее Сталинграда немцам удалось выйти к реке и разъединить наши части довольно широким коридором.

Чтобы ликвидировать этот коридор, были нужны большие силы. Сталин достал свою карту, где были помечены резервы Ставки Верховного Главнокомандования, и стал рассматривать её. «Мы, – вспоминает Жуков, – с Александром Михайловичем отошли подальше от стола в сторону и очень тихо говорили о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение.

Самоходные артиллерийские установки и танки времён Великой Отечественной войны.

– А какое «иное» решение? – вдруг, подняв голову, спросил Сталин.

…Мы подошли к столу.

– Вот что, – продолжал он, – поезжайте в Генштаб и подумайте хорошенько, что надо предпринять в районе Сталинграда. Откуда и какие войска можно перебросить для усиления сталинградской группировки, а заодно подумайте и о Кавказском фронте. Завтра в 9 часов вечера соберёмся здесь».

Весь следующий день Жуков и Василевский работали в Генштабе. А ночью на новой встрече у Сталина они рассказали замысел будущего контрнаступления. Оно дало бы возможность не растрачивать силы на ликвидацию коридора, на незначительное улучшение других позиций, а привело бы к изменению обстановки в нашу пользу на всём Южном фронте.