— она не желает: «Мое лоно мало, оно не знает соития, Мои уста малы, они не умеют целовать»
Ну и что, вы думаете, малые размеры девственного лона остановили разохотившегося бога Энлиля? Да щяз! Вот теперь получается, что светлый Ахурамазда, который был воплощением всего самого лучшего и светлого, изнасиловал малолетнюю Нинлиль! А все эти непрерывные пьянки, ложь и распутство великих богов? Мудрейший схватился за бритую голову и застонал. Пока смену божества люди восприняли довольно спокойно, потому что в их понимании никакой смены и не случилось. Но проблемы полезут, и очень скоро. Уж больно много нестыковок во всем этом было. А что делать со знаменитым храмом Иштар, который располагался прямо напротив царского дворца? Город огромный и древний. Традиции сильны, очень много жрецов и просто грамотных людей. Задача была чудовищной по масштабам. Это вам не приступом город взять. Это миллионам людей в головы новые понятия вложить нужно. Надо идти к Пророку. Только он мог подсказать какое-то совершенно необычное решение, элегантное и простое.
— Великий, я в затруднении, — сказал Первосвященник, попав в покои Пророка через четверть часа.
— Не знаете, куда нашего покойного друга пристроить, да, мудрейший? — с улыбкой спросил Пророк. Он впервые видел этого невероятно умного и эрудированного человека в такой растерянности.
— Не только это, Великий, — сказал Нибиру-Унташ. — У нас огромное количество мифов, описывающих жизнь богов, да еще и во множестве вариантов. Шумерские сильно отличаются от Вавилонских. Да и по городам Шумера есть разночтения. Как всех этих склочных, распутных и лживых существ объединить в одну высшую сущность, я не знаю. — Худощавое лицо с умными пронзительными глазами выражало недоумение. — В Сузах мы решили этот вопрос кровью, да и людей грамотных там было очень мало. Поэтому все довольно просто вышло. Тут так не получится. Особенно, после того, как покойный полубог нам удружил…
— Давайте по порядку, Мудрейший, — начал Макс. — Во-первых, насчет Аткаль-ан-Мардука все просто. Мы сделаем новую категорию праведников — святые. В отличие от полубогов, они не потомки богини Нинсун, как Гильгамеш, и не спят с Иштар, это обычные люди. Просто их деяния таковы, что они попадают на небо к самому Творцу и становятся его слугами. Можете, кстати, парочку своих мобедов из особо отличившихся после смерти к святым причислить.
— Да, это выход, — задумчиво сказал Первосвященник. — Многие за такую награду босиком по огню пройдут, и не обожгутся.
— Кстати, хорошая мысль. Я попрошу умников в Дур-Унташе, чтобы придумали чего-нибудь. Ну и по воде тоже надо ходить, аки по суху, а то как-то неубедительно проповедуете, — подхватил мысль Макс.
— Вы это серьезно, Великий? — Первосвященник даже раскрыл рот в удивлении.
— Конечно, серьезно! Вознесся же наш покойный друг на небо в пламени армейского огнемета. Так чего бы святому человеку по воде не походить? Думаю, это решаемый вопрос, просто хорошенько подумать надо. Теперь о мифах. Надо аккуратно выставлять все так, что это просто мифы. Сказки. Можем даже книжку издать, с картинками. И туда еще сказку про господина и раба, про Ниппурского бедняка вставим. Так, постепенно, все это и станет выдумкой. Ну в самом деле, не может же сам творец вселенной вино пить и девок портить.
На это жрецу возразить было нечего и он слушал дальше.
Во-вторых, Вавилон- это еще цветочки. Что будем делать с Баалом во всех его обличиях? Баал-Зебуб, Баал-Хадад, Баал-Хаммон? Мы же не будем оргии устраивать, а потом себе руки ножами резать, как финикийцы? А что вы будете делать с Египтом, где почти пять сотен богов, и из них половина — животные. Одних священных крокодилов пара десятков наберется.
— А мы что, и Египет того?… — у Первосвященника расширились глаза.
— А чего на него смотреть? — удивился Пророк. — Лет через пять заберем.
Нибиру-Унташ почувствовал, как голову сдавило обручем.
— Великий, эта проблема не имеет решения, — наконец признался он.
— Почему не имеет, еще как имеет. Я вам предлагаю написать план мероприятий, растянутый во времени. Сразу ничего не решите, но со временем все получится.
— На какой срок писать план, Великий? — спросил Первосвященник.
— Я думаю, лет на восемьдесят. Надеюсь, в этот срок мы уложимся.
В то же время. Окрестности Ниневии
В лучшие времена армия Ассирии доходила до ста двадцати тысячи бойцов. Все мужчины считались воинами, служа либо за надел, либо за твердую оплату и долю в добыче. Если не было войны, то какая-то часть возвращалась домой, а остальные оседали в дальних гарнизонах, или гнили на бесконечных пространствах, завоеванных Великими царями. Все империи во все времена совершают одну и ту же ошибку. В бесконечных войнах перемалывались неприхотливые и крепкие деревенские парни, которые не успевали родить детей. На их место гнали иноземцев, которые постепенно занимали их земли, а потом и места в армии. Или в обратном порядке. Как только иноземцев становилось много, они проникали на высшие должности. И такая армия была преданной Великим царям только до тех пор, пока побеждала. Как только случались поражения, такие империи рушились, и их растаскивали на уделы. Иногда военачальники после смерти особо харизматичного государя начинали грызню уже через одно-два поколения, не дожидаясь, пока кончатся парни из родных деревень или кочевий, и все равно рвали страну на куски. Эти куски начинали упоительную резню между собой, пытаясь собрать новую империю. Иногда у них получалось, а иногда их по одному пожирала новая сила, чьи деревенские парни еще не были перемолоты в бесчисленных битвах. Это случилось с Ассирией при Ашшурбанипале, империей Александра Великого после его смерти, Римом и китайской династией Хань, где изрядно покуролесил знаменитый полководец Цао Цао. Чуть позже этот путь прошла империя Чингисхана и Арабский Халифат. Государства, основанные на непрерывных военных победах, неизбежно разваливались, потому что тупо заканчивались люди, а их место занимали маленькие страны, где власть в цепких руках держали торговцы и банкиры. Эти страны почему-то разваливаться не собирались, и даже наоборот, подминали под себя слабеющие империи, превращая их в колонии. Эти несложные истины Макс годами вкладывал в голову Ахемену, и у него постепенно даже стало немного получаться. Прямолинейный вояка, который жил одним