Ассирийцы-японцы, шесть человек и еще две пустые капсулы. Странные какие-то. Спасательная капсула с живым японским моряком — очень редкое зрелище само по себе, а эти спасенные самураи-коммунисты кроме того очень подозрительно себя ведут. Не требуют встречи с японским консулом, не спешат вернуться на родину, не признаются, с какого корабля катапультировались… И даже друг с другом не желают общаться — волками смотрят. Митттельман на всякий случай приказал рассадить их по отдельным каютам (благо мест хватало — не только старший капитан Зинджибари улетел в отпуск, но и добрая четверть экипажа), а также накормить и отправить к ним корабельного доктора. Их странным поведением придется заняться потом. Впереди ждет богатый улов!
Два десятка спасательных капсул с бразильцами. С ними было проще. Имя и тип своего потерянного корабля назвать отказались, а в остальном вели себя нормально. Поблагодарили за спасение, приняли еду и медицинскую помощь, держались вместе и потребовали доставить их к ближайшему бразильскому консулу.
— Всенепременно, — охотно пообещал Миттельман, — как только вернемся в родной порт.
Но возвращаться он не собирался, потому что «Соломон» готовился принять на борт очередную порцию богатой добычи. Около сотни спасательных капсул с альбионцами. Капсулы были хорошие, альбионцы делают лучшие капсулы в мире — но на корабле уже места не хватало, поэтому бОльшую часть опустевших капсул пришлось бросить обратно в море. Сердце кровью обливалось!
— Капитан Майкл Гриффин, — представился альбионский командир. — Подводная лодка «Королева Джейн». Очень признательны за спасение и все такое. У нас несколько тяжело раненых…
Среди раненых была Матильда и вся бомбометная команда — ударная волна последнего залпа «Кастора» сбросила их в океан. К счастью, успели подобрать всех. Что же касается лодки, то ее уже нельзя было спасти. Капитан Гриффин велел команде перебираться в капсулы, лично открыл последний кингстон и последним покинул корабль. На сей раз он был в полном сознании — не то что при острове Гибсона — и никому не пришлось его тащить. Напротив, капитану пришлось тащить на себе Максимилиана. Впрочем, рыжий мерзавец вел себя смирно и охотно сотрудничал.
— Они получат самую лучшую помощь, — заверил командир «Соломона». — Чувствуйте себя как дома! После всего, что вам довелось пережить… — Ашер Миттельман сделал многозначительную паузу.
— Да, нам стоит продолжить разговор где-нибудь в другом месте, — неохотно кивнул командир погибшей «Королевы Джейн» и покосился на парочку бразильцев, которые ошивались на палубе. — Боюсь, еще ничего не кончилось.
— Мы потопили одну вражескую подводную лодку вот здесь, — продолжал Гриффин, когда два капитана склонились над картой в каюте Миттельмана. — Скорей всего, бразильскую. Но где-то здесь должна быть еще одна. Только не спрашивайте меня, какого класса или модели. Что-то совсем новое. И еще «Красный Февраль». Он где-то совсем рядом.
— Спасибо, капитан Гриффин, — кивнул Миттельман. — Мы будем соблюдать максимальную осторожность. Как и всегда.
— Мне остается пожелать вам удачи, — пробормотал Майкл. Он устал, просто смертельно устал. Все, чего он хотел сейчас — добраться до ближайшей койки и отключиться.
В отличие от него, рыжий разбойник Максимилиан очень быстро пришел в себя на новом месте, отряхнулся и отправился на поиски корабельного камбуза, где едва не спровоцировал международный инцидент. Персидский кот Шапур (младший брат губернаторского кота Камбиза), истинный хозяин «Соломона» и его кухни, встретил незваного гостя в штыки. Корабельный кок спас положение в последний момент — огромной миской жареной рыбы. Хватило на всех, поэтому царствующие особы заключили временное перемирие — впрочем, очень быстро перешедшее в начало чудесной дружбы. Не прошло и часа, как хвостатая парочка принялась носиться по кораблю друг за другом, встречая повсюду неизменно теплый прием. Не только у альбионцев, которые были рады видеть старого друга, но даже у суровых бразильских и японских моряков, которые охотно делились с котиками флотскими консервами (тем более что консервы все равно были стигийские) или спешили почесать их за ушком. Японцы вообще любят кошек, и даже радикальная смена режима не повлияла на их пристрастия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому им бы даже в голову не пришел тот уровень цинизма, до которого пали коварные стигийцы.
Вот уже несколько месяцев подряд Шапур таскал на себе красивый зеленый шелковый ошейник; точно такой же ошейник получил в подарок от корабельного повара Максимилиан — и благосклонно его принял. И в тот, и в другой ошейник были вшиты миниатюрные микрофоны. Тем временем в одной из кают эсминца безвылазно сидели двое — лейтенант Адам Брешник и лейтенант Ибраим Маджди, из имперской военной разведки. Брешник страдал легкой формой аутизма, но зато в совершенстве владел 14-ю или 15-ю языками. Маджди, суровый друз из голанских предгорий, знал всего два языка (иврит и арабский), но был абсолютно здоров и имел совершенно секретный приказ пристрелить Брешника, если вдруг возникнет опасность, что тот может попасть в плен к противнику. На этот случай друзский офицер таскал с собой двуствольный дерринджер крупного калибра — одну пулю товарищу, вторую — себе, — и время от времени просил Всевышнего избавить его от подобной участи. Что же касается Брешника, то он едва успевал стенографировать разговоры, которые наивные гости «Соломона» вели между собой в присутствии Шапура и Максимилиана.
Ближе к вечеру того же дня на стол капитана Миттельмана лег достаточно подробный, хотя и не совсем полный доклад.
— Здесь не все, командир, — извинился Маджди. — Некоторые разговоры… — суровый друз замялся.
— Понимаю, — спокойно кивнул Миттельман, — есть секреты, которые не положено знать даже мне. А что положено? Так-так-так…
Итак…
Бразильский подводный катамаран «Кастор-и-Поллукс» и совершенно секретная лодка «Русалочка» находились в свободном патруле. Наткнулись в этом квадрате — на полпути между Малумскими Островами и Восточной Австралией — на пакистанский эсминец класса «Барбаросса» — и утопили его со всей командой. Выживших не было. Вычеркиваем.
Чуть позже «Русалочка» атаковала «Красный Февраль» и сильно повредила его. «Февраль» лег на грунт. Ставим рядом знак вопроса.
«Красный Февраль», поврежденный «Русалочкой», выбросил несколько спасательных капсул — их мы только что подобрали. И к ним мы еще вернемся.
Тем временем «Кастор-и-Поллукс» вступил в сражение с альбионской субмариной «Королева Джейн». «Кастор-и-Полукс» уничтожен, выживших не было. Вычеркиваем.
«Королева Джейн» получила тяжелые повреждения. Лодка затоплена и скорей всего уничтожена, остатки экипажа мы только что подобрали. Вычеркиваем.
Странная авария на борту «Русалочки». «Русалочка» затоплена и уничтожена, часть команды спаслась, ее мы только что подобрали. Вычеркиваем.
Остается «Красный Февраль». Когда его покидали японские дезертиры (да, именно так), «Февраль» медленно опускался на дно. Чуть позже с «Февралем» говорила капитан «Русалочки» Луиза Сальгадо (покойная) — экипаж «Февраля» был все еще жив и якобы вел ремонтные работы на грунте. Потом «Русалочка» погибла, а что случилось с «Красным Февралем» — неизвестно. Быть может, все еще на грунте лежит. Или починился и сбежал. Или починился и все еще находится где-то здесь, совсем рядом… Интрига!
Что же касается японских дезертиров, то, как оказалось, они все-таки решились заговорить друг с другом, после чего разбились на несколько неравных групп, по интересам. Да там предатель на заговорщике сидит и заговорщиком погоняет! Вот почему они бросили тонущий «Красный Февраль» — не видели смысла умирать за дело, которому больше не служили и служить не собирались. Бенгальские сепаратисты, радикальные нео-коммунисты, парочка агентов сальвадорского императора и даже один альбионский шпион!
Этот оказался чуть ли не самым интересным.
* * * * *
Капитан Майкл Гриффин все-таки выспался, наскоро перекусил и вскоре после обеда выбрался на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Там к нему незаметно подошел моряк в потрепанном японском мундире и тихо шепнул на ухо: «Ради всего святого, Монтрезор». Это был пароль, известный только офицерам высокого ранга и приготовленный специально для подобных случаев — вдруг потребуется срочно подобрать агента в каком-нибудь нейтральном порту, например. Гриффин кивнул и увел нового знакомого на корму, подальше от любопытных глаз и ушей. Так ему казалось, потому что за ними увязались Максимилиан и его новый персидский приятель. Царственные звери разлеглись на орудийной тумбе, облизали друг друга и принялись загорать на солнышке.