- Мы знакомы, – отозвался герцог, уставившись на меня тяжелым взглядом, по которому мне окончательно стало ясно, что его радость была напускной и ничего хорошего меня не ждет.
Но не станет же он выливать на меня презрение прилюдно?!
- Да, мы уже знакомы, – очнулась я. – Ваша светлость!.. – попыталась изобразить поклон. – Это мой спутник, – я повернулась к Айдану.
- Лорд Айдан Костиган, – холодно представился боевой маг, на что я, признаюсь, вытаращила глаза.
Потому что…
Неужели Айдан Костиган, который под бдительным надзором сестры Лючии разгружал подводы с продуктами, а потом вылавливал меня, мокрую, из бассейна с грязной водой, после чего наравне со всеми возился с тэргами, оказался обладателем титула?!
Этот день преподносил мне сюрпризы – причем один за другим!
Я кинула на Айдана – вернее, на лорда Костигана – быстрый взгляд, с трудом удержавшись от нервного смешка. Ан нет, все-таки не удержалась!..
- Позже объясню, – негромко произнес Айдан, после чего мужчины уставились друг на друга, потеряв ко мне какой-либо интерес.
Если бы дуэли были бы разрешены, подозреваю, дошло бы и до такого – уж больно красноречивыми были эти взгляды. Но наш король предусмотрительно их запретил, так что Рэнделл Корнвей наконец-таки перестал сверлить глазами Айдана и перевел взгляд на меня.
- Нам нужно поговорить, – заявил он, на что я неопределенно пожала плечами.
- Поговорить? – переспросила у него. – Мне кажется, вы мне уже все сказали, милорд, как в своем первом, так и во втором письме, и вряд ли осталось то, что можно к этому добавить. Мне жаль, что подобная трагедия произошла в вашей семье по вине моего дяди, но вы должны понимать, что я не имею к этому никакого отношения и винить меня довольно-таки несправедливо с вашей стороны!
На лице герцога промелькнуло изумление – или же мне снова показалось?! – но тут Айдан меня загородил, а потом спохватился мэр, заявив, что давно пора переходить к торжественной части. Его заместитель должен был объявить о ее начале, поэтому члены городского совета как раз возвращались в зал, где рассаживались по своим местам.
Нет же, мне отправляться в зал не стоит. Наоборот, нужно пойти за ним.
И я с огромным облегчением пошла – куда угодно, лишь бы подальше от Рэнделла Корнвея! Уж лучше стоять на сцене перед набитым гостями залом, чем за кулисами рядом с герцогом, который смотрел на меня с таким видом, словно он ничего, ничего не понимал!..
***
Чего у него было не отнять, произносить речи у мэра Монрея получалось отлично.
Он обладал хорошо поставленным голосом, речь его казалась наполненной чувством и смыслом. Попросив тишины, Оуэн Хейз поприветствовал собравшихся в мэрии этим вечером, уверенно взяв на себя вину за задержку мероприятия, после чего выразил гостям глубочайшее свое почтение.
Затем снова попросил минуту тишины, во время которой нам следовало помолиться о душах погибших в ужасной катастрофе «Славы Атрии», а также за здоровье тех, кто в ней пострадал и сейчас находится на лечении.
После этого мэр с деловитым видом заявил, что, несмотря на крушение дирижабля, жизнь продолжается, и Монрей очень скоро полностью оправится от случившегося несчастья.
Разрушенное крыло Воздушного Вокзала начнут восстанавливать сразу же, как только будут закончены ведущиеся в нем следственные эксперименты. Зато два других причала уже работают с прежней силой. Рейсы из разных концов Атрии прибывают по расписанию, а послезавтра вместо «Славы Атрии» из столицы начинает курсировать еще один дирижабль Королевских Воздушных Линий.
«Гордость Империи».
К тому же, несмотря на взрыв на борту «Славы Атрии», спада в числе отдыхающих не наблюдается – насколько ему известно, массовой отмены резерваций не последовало, и ничего не указывает на то, что в этом году Монрей посетит меньше гостей, чем в прошлом.
Вернее, есть все основания полагать, что наш город – тут он отвесил поклоны трем другим мэрам – привычно удержит пальму первенства среди приморских городов, и Золотой Флаг самого популярного курорта Атрии пятый раз подряд останется за Монреем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Признаюсь, до этого про Золотой Флаг я ничего не слышала, но мне стало интересно, как воспримут это заявление остальные мэры. Если мэр Бергоны отнесся к этому известию вполне философски, так же, как и глава Гедонии, то круглое лицо Эзекиля Роддса исказилось в недовольной гримасе, которую он попытался выдать за улыбку.
Но получилось не слишком убедительно.
Уж и не знаю, чего в ней было больше – ненависти, неприятия или же зависти. К тому же его племянник снова уставился на меня тяжелым взглядом. Впрочем, такого же взгляда удостоились и остальные – он обвел глазами всех собравшихся на приеме в мэрии Монрея.
Правда, куда больше вполне понятного недовольства мэра Арберга и его племянника меня волновал Рэнделл Корнвей, опустившийся в кресло напротив импровизированной сцены и не спускавший с меня глаз. И еще Айдан Костиган, устроившийся на небольшом отдалении от герцога и тоже не спускавший взгляда ни с него, ни с меня.
Признаюсь, я порядком переживала, как бы эти двое не сцепились – выходило, что из-за меня! – поэтому пропустила, в какой момент на сцене зашла речь о вкладе каждого жителя Монрея в общее дело.
Оказалось, многие из присутствующих сделали вполне материальные вклады в городскую казну, которые в большинстве своем должны были пойти на восстановление Воздушного Вокзала и привлечения новых гостей. Об этом свидетельствовали громкие аплодисменты, когда мэр принялся называть их имена.
И имя герцога Суэсского прозвучало первым.
Суммы озвучены не были, но я предполагала, что они оказались существенными. И еще мне стало понятна причина отсутствия Мольена – вряд ли владелец «Звезды Монрея» снизошел до того, чтобы внести пожертвования на развитие или же восстановление города.
Отдать деньги на благотворительность – подозреваю, такое было не про него. К тому же ему должны были доставить проблем общение с Магическим Контролем и разлетевшиеся по всем закоулкам «Звезды Монрея» умертвия.
Мольен затаился, уверена, обдумывая следующую пакость.
Тут мэр, кашлянув, заговорил о тех, кто проявил мужество и сострадание, встав на передовую борьбы за жизни пострадавших в катастрофе. Доктора и маги из Королевского Госпиталя все эти дни работали не покладая рук.
По словам Оуэна Хейза, весь персонал госпиталя собирались наградить за старания. Их ждали солидные премии и повышение в зарплате, а монастырь Святой Вергилии, сестры из которого выхаживали выздоравливающих, – внеочередные пожертвования. Но не сейчас, а чуть позже, когда придет время выплачивать эту самую зарплату или же когда они сойдутся в размере пожертвования с матушкой-настоятельницей.
Заявив это, мэр устремил в мою сторону многозначительный взгляд, и я поняла, что настал и мой черед.
В этот самый момент мне очень сильно захотелось, чтобы и меня отметили позже. Но бежать было слишком поздно, потому что Оуэн Хейз заговорил обо мне...
О простой жительнице Монрея, которая предоставила свой дом для нужд госпиталя и разместила у себя с комфортом десятерых пострадавших, сделав все для их выздоровления.
К тому же вместимость больницы – в Монрее наблюдается еще и всплеск заболевания корью, которая к туристическому сезону должна сойти на нет, – ограничена, поэтому, с моего любезного соглашения, пострадавшие останутся в моем доме так долго, сколько потребуется до их полного излечения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мэр произнес это таким тоном, словно давно уже обо всем со мной договорился, и я на все согласилась. За это меня ждала компенсация со стороны властей – аж целых шестьсот лирей...
Услышав сумму, я ахнула, а к моим щекам прилила кровь. Но, оказалось, это было еще не все. К этой сумме шла приятная добавка, которую собрали для меня почтенные мужи города. Равнялась она четыремстам лиреям, так что в целом я должна была получить целую тысячу.