я посмотрела целую серию.
Подушка бьет меня по лицу, словно прочитав мои мысли, и из него вырывается смех.
— Я слышал звук телевизора по меньшей мере тридцать минут, лгунья.
Я поднимаю ту же зеленую подушку и бросаю в него, но он ловит ее в свои руки.
— Ну, почему ты тогда не присоединился ко мне?
Я дразню его, глядя на него сквозь ресницы.
Он смеется, поднимая мои вытянутые ноги, чтобы сесть, а затем кладет их себе на колени.
— Томас снова позвонил мне. У меня есть новости.
Это вызывает у меня интерес. Томас— его лучший друг, который живет в Париже.
— Он немного расстроен, что не был моим шафером на свадьбе, не то чтобы у меня был шафер, но его жена пригласила нас в их дом в Париже на эти выходные. Думаю, это их способ поздравить нас. Амели замечательная, она тебе понравится. Она милая, как и ты.
— Прости, что?
Я не думаю, что правильно его расслышала.
— Мы уезжаем в эту пятницу.
Проходит некоторое время, затем я отдергиваю от него ноги и сажусь.
— Мы останемся с ними?
— Да.
В эту пятницу в Париж? Известный также как город любви? И что потом? Мы будем шествовать по городу как муж и жена, пытаясь убедить его дорогих друзей, что мы безумно влюблены.
И не будем забывать, что завтра пятница.
— Мы не можем этого сделать. Лукас, пятница завтра! У меня не так много времени на подготовку. Ты должен перестать удивлять меня событиями в последнюю минуту.
Я качаю головой. Это уже третий раз — сначала когда мы поженились, потом поздний завтрак, а теперь вот это.
— Да, мы можем, и мы будем.
Я снова качаю головой.
— Нет, мы не можем. Одно дело — притворяться перед коллегами и заинтересованными лицами в течение нескольких часов то тут, то там. Но неужели ты думаешь, что сможешь притворяться моим мужем целые выходные?
— Да.
Его ответ короткий и решительный.
Я смеюсь.
— У тебя эмоциональная емкость как у батарейки, которая вот-вот разрядится. Ты ни за что не сможешь притворяться перед ними так долго. Мы должны выглядеть естественно, и как бы хороша я ни была, не думаю, что у меня это получится. Они узнают о нас, ты готов к этому?
— Как батарейка, которая вот-вот разрядится, говоришь?
Он ухмыляется и поворачивается ко мне.
— Да, ты можешь притворяться, что ужинаешь или два раза, но никогда не на полные выходные.
Он смотрит в сторону и хихикает, демонстрируя ямочку, которую я хочу поцеловать. И от этого звука все мое тело покрывается мурашками.
— Мы оба это знаем. Для тебя нет Оскара на горизонте. — Говорю я, хихикая.
— Что ты имеешь в виду?
— Я просто имею в виду, что до сих пор мы делали хорошую работу, но мы играли в безопасность. Настоящая пара молодоженов вела бы себя немного более одержимо друг другом.
— Одержимо?
— Да, мы должны быть в фазе медового месяца. Наверное, люди ожидают, что мы будем друг на друге зациклены. Но, очевидно, мы не собираемся вести себя так, поэтому нам и не стоит ехать в Париж. Они увидят нас насквозь.
— О, так ты говоришь, что я недостаточно ласков?
При этом он придвигается ближе ко мне, ленивая улыбка играет на его губах, когда он касается моей щеки.
Мне становится жарко, и я пытаюсь найти нужные слова.
— Что ты делаешь? — Наконец вырываюсь я, пытаясь скрыть свой внезапный шок от его близости.
Он хрипло хихикает и наклоняется ближе, его дыхание согревает мою кожу, а его лесной запах заставляет меня думать о самых разных вещах — в основном о грязных.
— Что ты имеешь в виду? — Шепчет он, и это заставляет меня нервничать.
Я пытаюсь взять себя в руки, но его прикосновения и близость делают это почти невозможным.
— Ты становишься ужасно близким.
— В чем дело, Леора? Я просто хочу получше рассмотреть тебя.
Его шепот звучит низко и соблазнительно.
Я чувствую, как колотится сердце, пытаясь сохранить самообладание.
— Ну, ты можешь посмотреть вон оттуда. — Говорю я, указывая пальцем на другой конец комнаты.
— Ты очень забавная. Раньше я этого не замечал. — Говорит он, нежно поглаживая большим пальцем мою щеку. — Мне это нравится.
Мой желудок вздрагивает от его слов, а его прикосновение посылает электричество по моему телу.
Я с трудом пытаюсь сформулировать связный ответ, слова застревают у меня в горле.
— Я… я…
— Хочешь узнать, насколько забавной ты мне кажешься? — Поддразнивает он, его улыбка превращается в соблазнительную ухмылку, а глаза приобретают темную интенсивность.
Да, пожалуйста, расскажи мне.
Я киваю в предвкушении, не в силах устоять перед его чарующим взглядом.
Прежде чем я успеваю осознать происходящее, он наклоняется, и его губы оказываются в манящей близости от моих, парализуя меня.
— Мне кажется, — он медленно приблизился к моему уху, — ты такая забавная, что я хочу превратить твой смех в крики, когда буду перегибать тебя через колени. — Шепчет он, вызывая дрожь по позвоночнику.
От его слов у меня перехватывает дыхание, а тело начинает болеть от желания.
Неужели он действительно сделает это? Он любит шлепать? Я никогда не делала ничего подобного. Мой единственный и неповторимый партнер любил, чтобы все было просто — по крайней мере, со мной. Однако одна только мысль о том, что Лукас прикоснется ко мне, а тем более отшлепает, разжигает огонь глубоко внутри меня, и я чувствую, как жар разливается между ног.
— Ч…что?
Мне удается заикаться, чувствуя себя одновременно возбужденной и напуганной его дерзостью.
Он победно ухмыляется, как будто точно знает, какой эффект он на меня производит.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, он встает и начинает уходить.
Я успеваю заметить, как он оглядывается на меня, глядя в эти чертовски очаровательные глаза:
— Не стоит меня недооценивать, милая. Иди собирай чемодан.
Я закатываю глаза, но, сидя здесь, в одиночестве и возбуждении, я точно знаю две вещи: во-первых, в Париже у меня точно будут проблемы, а во-вторых, мне нужно отомстить ему.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ЛУКАС
Томас встретил нас в аэропорту с громким:
— Добро пожаловать в Париж, голубки.
Он улыбался, обнимая нас.
Эта улыбка до сих пор красуется на его лице, когда мы сидим все вместе в их гостиной: он с Амели на одном диване, а мы с Леорой — на другом.
— Не могу поверить, что у Лукаса есть жена. Никогда за миллион лет не