Внезапно его осенило. Все было так просто! Он хотел быть навечно связанным с Аметист, хотел, чтобы она рожала ему детей, чтобы стала неотъемлемой частью его жизни… Боже милостивый, неужели он любит это прелестное, своевольное дитя! Вот почему столь ценимая им в прошлом свобода больше не кажется ему такой уж ценной! Теперь, когда Аметист носит под сердцем его ребенка, она не сможет отрицать сковавшие их узы.
Однако ее глаза, полные упрека и горечи, говорили совсем о другом. Скорее всего она восприняла этого ребенка как досадное недоразумение, как помеху на пути к той жизни, которую надеялась устроить себе с кем-то другим — к примеру, с Арманом Бошаном. А вдруг эта упрямая сорвиголова все еще лелеет мечты об Уильяме Шеридане?!
Но нет, ему не следует так думать, иначе он опять взорвется. Да и какое это имеет значение? Аметист отлично понимает, что сожгла за собой все мосты…
Дэмиен осторожно распахнул халат Аметист и прижался щекой к се животу, который, кажется, уже начал немного полнеть…
— Я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях, — ответил он на ее невысказанный вопрос.
Снова загадки! Аметист почувствовала, что невероятно устала; ей надоело гадать, чем вызваны его гнев или радость. И все же она хотела знать…
— Рано или поздно ты захочешь расстаться со мной — что тогда я скажу людям, как объясню, откуда у меня ребенок? Ведь беременность не скроешь…
— Милая, ответ на твой вопрос прост и очевиден. Мы поженимся как можно скорее, и никто не посмеет ни в чем тебя упрекнуть…
От удивления Аметист замерла, однако уже в следующее мгновение она в ужасе отшатнулась от Дэмиена.
— Поженимся? Ты и я? Никогда… никогда в жизни! — Она дрожала одновременно от слабости и от негодования. — Правда, теперь я полностью отдана на твою милость и у меня нет ни сил, ни желания думать о бегстве, но вот что я тебе скажу: ты можешь делать со мной что угодно, кричать на весь город о том, что я твоя любовница, но я ни за что на свете не стану твоей женой! Не хочу обречь себя на жизнь с человеком, который способен вертеть мной, как игрушкой, и не стыдится прибегать даже к дьявольской магии ради достижения своих подлых целей! Рано или поздно я тебе надоем, и тогда у меня появится возможность уйти, но если я стану твоей женой, мне придется остаться и терпеть твои выходки до конца жизни. Лучше уж я переживу позор и унижение нашего разрыва, чем приговорю себя к пожизненной каторге!
— Аметист, ты уверена, что не ошиблась, описывая нашу предполагаемую семейную жизнь? — озадаченно спросил Дэмиен.
— Да, совершенно уверена! Ты не любишь меня; но даже если бы это было не так, я не полюблю тебя никогда!
Услышав это жестокое признание, Дэмиен еще больше опешил; но все же он не спешил отпускать от себя Аметист. Ласково погладив ее по щеке, он неожиданно усмехнулся.
— Ты совершенно уверена в том, что между нами нет никакой любви?
— Еще бы! Ребенок стал результатом исключительно физической близости, не облагороженной даже каплей этого святого чувства. — Ее голос был полон горечи и боли.
— Что ж, как скажешь. Если ты предпочитаешь родить моего ребенка, не освятив наши узы браком, — так тому и быть. Но обстоятельства складываются так, что я больше не считаю возможным вводить в заблуждение окружающих. Больше мне не придется красться ночью по собственному дому, как будто я вор или грабитель. Твои вещи сейчас же перенесут ко мне в спальню, и ты открыто поселишься там вместе со мной. А еще я с огромным удовольствием расшвыряю всю эту свору сопливых щенков, увивающихся вокруг тебя на каждом званом вечере, — пусть все знают, что ты моя, и только моя!
— А как же Арман?.. — нерешительно спросила Аметист. — Надеюсь, ты не станешь… Не думаю, что дуэль с ним действительно принесет тебе удовлетворение…
Дэмиен не спешил отвечать, злорадно следя за тем, как мучается Аметист. Наконец он ехидно произнес:
— Отчасти ты права — гораздо большее удовлетворение я получу после того, как он поймет, какого свалял дурака. Он целый месяц пускал тебе пыль в глаза в надежде получить то, чем я владел все это время!
Аметист покраснела от обиды. Увы, если она действительно хочет избежать объяснения между Арманом и Дэмие-ном, ей придется проглотить и это оскорбление…
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она даже не успела ничего предпринять, так как Дэмиен разрешил слугам войти.
При виде растерянного выражения на лицах миссис Доббс и Мэри, застывших на пороге ее спальни, Аметист густо покраснела и спряталась под одеяло, предоставив Дэмиену распутывать ситуацию.
— Миссис Доббс, я обязан принести извинения за то, что намеренно ввел вас в заблуждение. Тогда мне необходимо было прибегнуть к обману, но сегодня я хочу открыть вам истинное положение вещей. Аметист — моя любовница, и мы близки с ней уже не один месяц. Через шесть месяцев она должка родить моего ребенка. Если вы сочтете все это неприемлемым для себя лично, я не буду возражать против вашего увольнения и дам вам самые лучшие рекомендации. Если же вы не против, я буду рад оставить вас у себя на службе. — Дэмиен помолчал. — Итак?
Некоторое время миссис Доббс судорожно перебирала оборки платья и наконец, с трудом промямлила:
— Я… остаюсь.
— Благодарю вас. А теперь вы обе свободны.
Экономка еще не успела покинуть комнату, когда Дэмиен снова обернулся к Аметист. На его лице появилась добродушная улыбка.
— Ну вот, это номер первый — и далеко не самый последний! — Он приблизился к своей прелестной возлюбленной и принялся снимать с нее нижнюю сорочку. Аметист покраснела, заметив в его глазах знакомое пламя желания. — Скоро ты сама убедишься в том, что наша жизнь станет намного приятнее, моя милая!
Аметист еще не совсем проснулась и рассеянно следила, как в комнату проникает слабый утренний свет. Вот уже несколько дней она открыто жила с Дэмиеном и, к своему удивлению, все чаще сталкивалась с новыми чертами его натуры. Больше он не считал нужным скрывать свои чувства и так непринужденно проявлял нежную заботу о ней при каждом удобном случае, что окружающие не могли этого не заметить. Взять хотя бы то, с каким нетерпением он дожидался ее у доктора Моргана… Дэмиен не отходил ни на шаг от кабинета, пока продолжался осмотр, и явился по первому зову.
— Полагаю, что мое сообщение не будет для вас новостью, — важно заявил доктор Морган. — Аметист — здоровая молодая женщина на третьем месяце беременности. Поскольку она наотрез отказалась назвать мне имя отца своего ребенка, я позволил себе сделать вывод, что им являетесь вы.
Сияя от гордости, Дэмиен подошел к Аметист, крепко поцеловал ее в губы и только после этого произнес: