и люди больше не решались выйти на улицу без шерстяных шапок и пуховиков. Диану пробирала дрожь, несмотря на потрескивающие поленья в камине. Все дело в доме, в котором ей так неуютно. Прошел год, а Диана так и не сроднилась с ним.
Она не собиралась переезжать к жениху – не так скоро, во всяком случае. Но настойчивые ухаживания ее переубедили. Поначалу Диана чувствовала себя защищенной в его объятиях. Но несколько месяцев назад жизнь снова вступила в серую полосу, и унылая зимняя погода здесь ни при чем.
Все началось с того, что Диана записалась на прием к психотерапевту, – шаг, на который она смогла решиться только в двадцать пять лет. Тогда она тайком посещала его клинику. Подруга-ветеринар, оперировавшая ее кошку, дала Диане телефон молодого доктора. Неизвестно откуда об этом стало известно матери Дианы, и сразу начались скандалы. Собственно, отношения с матерью дали трещину раньше, когда Диана отказалась заниматься музыкой. Ей хотелось стать обыкновенной учительницей или социальным работником, но ни то, ни другое не устраивало мать. Окончательно связь между ними оборвалась, когда Диана познакомилась со своим будущим женихом. С тех пор мать просто перестала с ней разговаривать.
– Почему ты молчишь? – спросил жених Дианы, который только что вошел в комнату и смотрел на огонь.
– Любуюсь видом, – солгала она, потому что на самом деле любоваться было нечем. Может, кто другой и нашел бы городской зимний пейзаж красивым, только не Диана. И не теперь, когда все шло хуже некуда.
– Тебе два письма, – сообщил он. – Одно из страховой медицинской компании, другое без обратного адреса.
На последних словах тон его голоса стал совсем мрачным. Или скорее обеспокоенным, потому что оба догадывались, что было во втором письме.
– Ты уже вскрыл конверт? – спросила Диана и сама почувствовала, каким хриплым вдруг стал ее голос и как изнутри уже пробирала знакомая дрожь. Горло болезненно сжалось.
– Ты знаешь, меня не интересуют твои письма. Мы должны доверять друг другу, иначе какой смысл в браке?
– Да, конечно, – согласилась Диана и попробовала выдавить из себя улыбку.
Он встал рядом с ней у окна, поцеловал в шею, протянул оба конверта и быстро вышел, как будто не желая ничего знать.
Диана отложила письмо из страховой компании и вскрыла второй конверт. Спустя несколько секунд она держала в руке лист бумаги с последовательностью цифр:
507837[31]
Диана шепотом прочитала цифры и заплакала, потому что не понимала, что они значат. Первое время она принимала эти послания за шутку, но теперь Диану от цифр бросало в холодный пот. Она не знала, что делать, поэтому вышла вслед за будущим мужем.
– Опять цифры.
Он устало кивнул, потому что ожидал этого.
– Не обращай внимания, дорогая. Брось его в камин.
– Но это не кончается… Пойдем в полицию.
– Мы уже были в полиции, – напомнил он мягче, как будто разговаривал с ребенком. – Они не смогли нам помочь и выставили за дверь.
– Да, но на прошлой неделе на замерзшем лобовом стекле моей машины кто-то написал семь – один – три – пять[32].
– Тебе следовало сфотографировать это и показать мне.
– То есть получается, я виновата?
– Дорогая, я ни в чем тебя не виню. Я хочу помочь тебе.
– Думаешь, я сама пишу эти письма?
На это он ничего не сказал, потому что и в самом деле так думал. Диана заметила, как опустились его плечи. Он делал пробные распечатки на ее принтере, чтобы сравнить шифр и тонер.
– Думай лучше о нашей свадьбе, – улыбнулся жених. – Мы могли бы пригласить твою мать.
– Не хочу ее видеть.
– Тогда просто забудем ее, – он расмеялся. – Я забронировал свадебное путешествие – туда, где тепло. Там ты точно забудешь свое прошлое. А теперь пойдем, я набрал тебе ванну.
Он взял Диану за руку, провел в ванную и помог раздеться. Диана ничего не видела из-за пара, но, когда ступила в воду, ощутила лишь легкое покалывание.
– Вот видишь, как я забочусь о тебе… – Он взял письмо и закрыл дверь с другой стороны.
Диане и в самом деле удалось расслабиться на некоторое время, пока не вернулись мысли о странных цифрах:
5—0–7—8 – 3—7
Она выглянула из ванны – и увидела бритву будущего мужа. Острое лезвие улыбнулось ей.
Глава 74
Четверг, 20:15
– Вы еще здесь? – спросил Арне в телефон.
– Да, нужно было собраться с мыслями, – ответил доктор Цайзиг. – Странно, что вы спросили о цифрах.
– То есть такой пациент был?
– Пациент, точнее, пациентка, которая страдала арифмофобией.
– Арифмофобией?
Не нужно было быть медиком, чтобы понять, что название болезни связано со словом «арифметика», и тем не менее Арне почувствовал себя сбитым с толку.
– Можете рассказать подробнее?
И снова доктор Цайзиг ответил далеко не сразу:
– Я говорю о своей жене.
– Вашей жене? – Арне принялся рыться в бумагах на столе, пока не нашел информацию об Андреасе Цайзиге.
– Диане, – уточнил тот.
– Диана Цайзиг, – повторил Арне, в руке которого уже появился листок с этим именем. – Она страдала арифмофобией?
– Похоже. Я узнал об этом слишком поздно, к сожалению.
Арне вспомнил, что первая жена Цайзига покончила с собой. Инге сообщала об этом в одном из отчетов.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что узнали об этом слишком поздно?
– Я познакомился с Дианой в своей клинике…
Доктор Цайзиг откашлялся, как будто комиссар своими вопросами поставил его в неловкое положение.
– Ну хорошо, она была вашей пациенткой. Понимаю, что подобные отношения в вашей профессии не приветствуются, но против любви все мы бессильны. Могу заверить вас, что ваши чувства меня не интересуют. Продолжайте, прошу…
– Она обратилась ко мне, когда ситуация стала невыносимой. На сеансах выяснилось, что причиной тому было ее воспитание. Видите ли, мать Дианы отличалась строгостью и во всем требовала совершенства. Диана должна была стать оперной певицей.
Арне обратился в слух. Перевернул листок, который держал в руке, но на обратной стороне о Диане Цайзиг ничего не было. До сих пор ее имя не всплывало в расследованиях, и Арне не видел причин вникать в ее личность глубже. Выходит, ошибался.
– Кто ее мать?
– Разве вы не знаете? – Доктор издал циничный смешок. – Знаменитая Екатерина Сорокина.
– О нет! – вырвалось у Арне, которому тут же вспомнилось вчерашнее знакомство со старой дивой. – Хорошо, говорите.
– Что здесь говорить? Диане стало лучше, особенно после того, как мы открыли друг другу свои чувства. Поверьте, я очень любил ее. Наш медовый месяц на Занзибаре был лучшим, что когда-либо случалось со мной в жизни. Но вскоре после