– О, ну конечно! А ничего, что в этот раз я пришёл за по праву своим?!
– Докажешь? – вклинился Вадим. Ситуация складывалась, как он и говорил. – Инициалов нет, расписки и чека тоже.
Кирилл только сейчас заметил и Вадима, и Элину. Похоже, совсем потерял рассудок.
– Тварь! Да что ты знаешь!..
– Ты в порядке? – Элина не знала, стоило ли открывать рот.
– Отвали! Одна просьба, всего одна! Зачем я с тобой связался вообще? Никчёмная, не могла до утра остаться что ли?! Не могла ублажить его как следует, прекрасно бы справилась, а?!
Всё сожаление и жалость испарились в мгновение. Она прикусила щёку изнутри, впилась ногтями в кожу. То ли кричать хотелось, то ли плакать. Помогла, да?
«Видишь теперь?»
«Уйди»
– Разговорчики. Побереги силы на протокол. А ты… – Сипуха, очевидно, не помнила её имени, – можешь идти.
Старческий маразм крепчает? Так просто ведь никогда не отпустит. В чём подвох?
– Но это ведь я пробралась в комнату, значит, меня надо наказать. Тоже.
– И так ясно кто тебя надоумил, – та махнула рукой. – К тому же, это будет первое предупреждение. И последнее. Потом уже запишу в дело.
Элина не сдвинулась с места. Что не так? Почему Сипуха, вечно злая комендантша, отпускает её? Разве правильно? Не бывает такого, не может, нет…
– Иди! Не задерживай мне ночь.
Недовольный выкрик и удар по столу всё же подтолкнули её. Последнее что слышала Элина, напутствия Кирилла:
– Иди-иди, конечно! Ты ведь не причём! Не виновата! Всё сделал я один!
Глава 14. «Потерять и найти»
Всю ночь Элина проворочалась и никак не могла уснуть. Ещё и Аделина решила именно сегодня не гулять под звёздным небом, а остаться в комнате. Поздний приход встретила с подозрением, как будто специально не ложилась спать и дожидалась её. Хотя спрашивать ничего не стала – просто отвернулась к стенке.
В утренней тиши и подступающем рассвете заговорил Яромир:
«Нам многое нужно обсудить. За всё то время, что меня не было»
Элина не ответила, продолжая разглядывать несуществующие трещины на потолке. Раз за разом в голове звучали слова Кирилла – грязные и мерзкие. Что сделала не так? Чем заслужила эту ненависть? Помощью своей? А хотела ведь как лучше…
«Дроля, хватит. Утро вечера мудреней, знаешь?» – но осознав, что утро-то уже наступило, осёкся. – «Отвлекись, давай поговорим»
«О чём? Я опять всё испортила. Ты испортил. Мы. И так уже все ненавидят меня»
«Разве сама не слышала, что говорил этот твой друг? Может в нём проблема?»
«Ладно. Давай говорить» – Элина устала спорить. – «Ты исчез. Чернобог убивать нас похоже передумал. Севериана с мечом не подослал, но и о помощи можно забыть. Навсегда. Поэтому и обряда тоже не выйдет. Конец!»
«Так всё сразу стало понятно» – съязвил. – «Давай по порядку. Что вы решили с этим мальчишкой? Время может и есть, но немного»
«А что вообще могли решить? Он меня видеть не хочет. Мы и не разговаривали толком»
«Кажется, ты не понимаешь. Перестало быть важным любите друг друга или ненавидите. Вы теперь за чужие судьбы ответственны. Себе не принадлежите. Так что хватит детских игр»
От него Элина не ожидала такого. Ей не хотелось думать ни о мире, ни о других людях. Почему когда у неё всё рушится, никому нет дела? Почему она обязана защищать тех, кто скорее толкнёт и ударит в спину? Это нечестно.
«И что ты предлагаешь?»
«Мне знакома лишь Дващи Денница. Ведь оказалось, это я был тем, кто создал её»
«Когда ты?..»
«На озере» – уловив её тревогу, он намеренно смягчился. – «В ту ночь мы выполнили первую часть обряда. Должно быть так я и уловил видения прошлого»
«И что ты видел?»
Но вопрос этот ему не понравился. Яромир заговорил о другом.
«Дващи Денница не простой заговор или ворожба. Важно намерение. Я создавал его по подобию родового круга, связи предков и потомков, мёртвых и живых. Для него нужны не просто двое – нужны два заклятых Рода: друзей, врагов, любовников. Тех, чьи судьбы не подвластны были Богам, кто отрёкся от них»
Элина с сомнением подумала о себе и Севериане. Разве прямо сейчас их судьбы не находились в руках двух Богов?
Яромир, тем временем, продолжал:
«Один становился подобием Жизни. Пировал и пел песни, плёл венки и участвовал в забавах. Но и без этого человек – всегда есть жизнь. А вот другой становился Смертью. Над ним проводили тризну. Омывали в мёртвой воде, обряжали и жгли краду, устраивали затем веселье и драки. Но этим всё не заканчивалось»
«Ведь у каждого обряда есть плата, так?»
«Верно. Один должен был убить второго. По всем законам: на жертвеннике с первыми лучами зари. Когда уходила жизнь, окроплённый кровью кинжал вбивался в землю. Никто кроме ветра и зверья не мог тревожить покой до следующих гуляний»
«Значит, то правда? Ты убил его?»
«Я был Смертью. И да, я убил его. И сделал бы это ещё не раз»
«Но я-то не убийца. Не могу и не хочу этого делать. Ни за что»
«А он?»
Страшные крики и окровавленный меч в длинных бледных пальцах всплыли в памяти.
«Уж лучше так. Ему это будет проще»
Молчание затянулось.
«Вот что. Завтра мы поговорим с ним. Не важно как, заманим или поймаем в ловушку, но устроим встречу. Даже лучше если Далемир успел восстановиться. Сразу выслушаем обоих. Идёт?»
***
Утро настало непозволительно быстро. Четверг был самым ненавидимым днём. Мало того, что предметы немагические и сложные: физика, химия и биология, так ещё и вместо прогулок со Смотрителем её ждала роль девочки на побегушках у театральной труппы; до спектакля оставалось меньше месяца.
Однако, когда Элина, загруженная мыслями, уселась в столовой и пододвинула ближе рисовую кашу, даже она поняла – что-то сегодня не так. Обычно тут стоял жуткий гвалт, рты не закрывались в прямом и переносном смысле. А сегодня же все говорили шёпотом, наклонившись ближе друг к другу. Каждый то и дело ненароком поглядывал в сторону учительского стола. Элина уставилась на Авелин и Диму. Те не ответили на приветствие. Угрюмые и подавленные, даже не смотрели в сторону друг друга – такое случалось всякий раз стоило им сильно поссориться.
– Вы не знаете, что со всеми? Что-то случилось?
От их взглядов стало неуютно. «Тебе ли не знать» – прозвучало без слов. Но только Авелин решилась открыть рот, как двери с грохотом распахнулись и знакомой походкой в центр вышел долговязый мужчина. Нарицын. Опять? От подозрения засосало под ложечкой. Элина обернулась, но место Кирилла пустовало.
– Недолги были мои прощания. С вашей академией хлопот не оберёшься. Впрочем, не будем задерживаться, – он открыл папку и, полистав пару листов туда-сюда, начал. – У вас тут был въержен. Так, сейчас скажу… Звали Кириллом Маклецовым. К счастью, особого вреда никому не нанёс, ликвидировался сам. Но нам нужны свидетельства, что это было самоличное обращение, а не доведение или чья-то заслуга. Близко общавшихся настойчиво попрошу зайти в кабинет к Артемию Трофимычу или кому из его помощников и дать показания. На этом всё, приятного аппетита, хорошего дня. А я опаздываю.
Нарицын давно скрылся, а Элина так и продолжала смотреть в одну точку. Кирилл стал въерженом и?.. Да нет, быть не может. Нет. С ним всё в порядке, лежит где-нибудь в лазарете, злой как всегда и недовольный. Это ведь лечат? Должны. Но в глубине души она уже всё поняла. По этим косым взглядам, по шёпоту, по тяжелой атмосфере трагедии и страха. Элина отыскала золотые кудри и юбку с рюшами, вгляделась в миловидное лицо, пытаясь отыскать хоть каплю вины, грусти, но ничего. Лиля с милой улыбочкой что-то втолковывала Аделине. Сама невинность и безнаказанность. А винил ли себя Вадим, Сипуха, все те, кто задирал Кирилла?
Что если на самом деле виновата здесь одна Элина? Ведь если бы не она, если бы не вчерашний случай, Кирилл бы не злился и не ненавидел. Постарайся она как следует, не попадись, убеди Сипуху, хоть чуть-чуть прояви сочувствия и забудь о себе, он остался бы жить.