— Да… да, конечно! Сабрина появилась у нас поздно, и это поразительно, что она так полна жизни. Иногда я удивляюсь, что у нас с Джереми такой ребенок. Я ожидаю еще одного. Джереми очень доволен На этот раз я бы хотела мальчика.
— Но ты будешь рада любому ребенку.
— Кларисса, было бы замечательно, если бы ты…
— Да, я знаю. Думаю, и у меня когда-нибудь будет ребенок.
— Хочу надеяться. Это большая радость, но… Я выжидающе посмотрела на нее, и она продолжила — Надеюсь, что все будет хорошо. Иногда .
— Конечно, все будет хорошо У тебя сейчас прекрасное здоровье.
— Да, но иногда…
Я постаралась развеять ее уныние. Конечно, Дама-рис ощущала некоторую тревогу из-за того, что снова была беременна. Она переняла у Джереми привычку смотреть на все с плохой стороны. Мне казалось, что причиной этому было все происшедшее с ними.
На Двенадцатую ночь пруд замерз как следует, и, к удовольствию Сабрины, все, кто хотел кататься, пошли на пруд. Кроме Сабрины, катались Джереми, Ланс и я, остальные наблюдали с берега. Сабрина радостно визжала; она выглядела как картинка в своей ярко-красной накидке и шляпке. Сжимая в руках меховую муфточку, она каталась рядом со своим отцом по зеркальной поверхности пруда. Ее щеки гармонировали с цветом накидки, глаза сияли. Именно это и было ей нужно.
Она почувствовала разочарование, когда стемнело и мы вернулись домой.
— До завтра пруд не растает, — предсказывал ее отец, а Сабрина восклицала:
— Как бы я хотела, чтобы уже наступило завтра! На следующее утро она быстро собралась и упрашивала нас идти кататься.
На третий день стало немного теплее — английский климат подтвердил свою непредсказуемость.
— Если так будет продолжаться, — сказал Джереми, — оттепель наступит раньше, чем я предполагал. Сабрина была безутешна, но ее отец сказал:
— Мы не будем кататься до тех пор, пока не станет совершенно безопасно.
Утром он сходил на пруд и, вернувшись, сообщил, что лед покрыт трещинами и наши прогулки не возобновятся до тех пор, пока лед снова не станет твердым.
— Но ведь пруд покрыт льдом, — запротестовала Сабрина.
— Он будет таким еще несколько дней, однако кататься уже небезопасно.
— А я думаю, безопасно, — сказала Сабрина с оттенком неповиновения в голосе.
— Ты не пойдешь на лед, пока это опасно, — сказал Джереми.
Сабрина надулась и выглядела очень сердитой.
— Ну же, дорогая, — сказала Дамарис, — если твой отец говорит, что этого нельзя делать, ты не должна ходить на пруд, пока он не замерзнет.
Сабрина промолчала, и это было подозрительно. Наверное, мы должны были что-то почувствовать.
Днем я решила, что покатаю ее на пони по полю. Ей нравилась верховая езда, и она всегда была рада, когда я отправлялась вместе с ней. Следовало быть с ней повнимательнее, потому что она вела себя слишком дерзко. Как и большинство детей, она не ведала чувства страха, и ей никогда не приходило в голову, что может что-нибудь случиться.
Я не смогла найти ее. Нэнни Госуэлл, которая сопровождала нас в Эндерби и ухаживала за Жан-Луи, сказала, что видела, как Сабрина выбежала из дома Я пошла к Дамарис и спросила, не видела ли она Сабрину. Услышав, что я не могу найти девочку, она заволновалась. Я сказала, что поищу ее в доме.
Лучше бы я осталась с Дамарис.
Сабрины нигде не было. Я поднялась на чердак:
Сабрина очень любила исследовать такие места. Случайно выглянув в маленькое окошко, я увидела Дамарис, стремительно бегущую от дома. У нее даже не было времени набросить накидку. Она замерзнет, подумала я И вдруг мне в голову пришла ужасная мысль Я вспомнила лицо Сабрины, явно что-то замышлявшей, и обо всем догадалась. Без накидки и перчаток я выбежала из дому и бросилась к пруду.
Мне стало ясно, что произошло. Сабрина пошла кататься, несмотря на запрет. На белой поверхности пруда зияла черная дыра, и из нее торчала голова Сабрины в красной шапочке. Дамарис вытянулась на льду, пытаясь поддержать девочку.
Меня охватил ужас. Какое-то мгновение я не знала, что делать. Если бы я попыталась помочь, то под моим весом лед мог бы дать трещину. Собственно говоря, он мог треснуть в любой момент, и Дамарис и Сабрина пошли бы ко дну.
Я вернулась в дом и стала звать на помощь Ланса и Джереми. К счастью, Джереми оказался в саду и услышал меня. Я, задыхаясь, объяснила ситуацию. Тут появился Ланс.
И мы втроем что было сил помчались к пруду.
Беда была совсем близко. Я никогда не забуду этих ужасных напряженных минут. Джереми охватило полное отчаяние. И тогда благодаря хладнокровным действиям Ланса их жизни были спасены. Я гордилась им. Он действовал почти бесстрастно, как будто спасение людей в таких ситуациях было его каждодневным занятием. Джереми мешала его хромота. С удивительной ловкостью и силой Ланс вытащил Сабрину из воды и передал ее мне, пока Джереми помогал Дамарис осторожно подняться со льда, который становился все тоньше.
Сабрина была совершенно белой и ужасно холодной. Странно было видеть ее такой тихой и спокойной. Смит, узнав о том, что произошло, прибежал к пруду. Он взял у меня это мокрое существо и торопливо отправился назад к дому. Тогда я увидела Дамарис. Она была в полуобморочном состоянии, и Ланс поддерживал ее, чтобы она не упала.
Мы подошли к дому, где уже приготовили одеяла, грелки и горячие кирпичи, обернутые фланелью.
Кто-то побежал за доктором.
Я была с Нэнни Керлью, когда она снимала с Сабрины мокрую одежду и заворачивала ее в теплое полотенце, вытирая насухо. Затем мы завернули ее в одеяло и уложили в согретую постель. У нее стучали зубы, и от этого мне стало легче, потому что ужасно было видеть ее такой тихой и молчаливой.
Она открыла глаза и увидела меня.
— Кларисса… — прошептала она. Я наклонилась и поцеловала ее.
— Теперь ты в безопасности, дорогая, в своей маленькой кроватке.
— Я испугалась, — сказала Сабрина. — Лед треснул… и я оказалась в воде. О-о-о, как было холодно.
— Давай поговорим об этом потом, дорогая. — Я погладила ее по лицу. — Ну вот, ты дома, и ничто тебе не угрожает.
— Побудь со мной, — пробормотала она.
Я присела на ее кровать, и она крепко сжала мою руку.
— Все будет хорошо, — сказала Нэнни Керлью. — Познобит немножко, и только.
Сидя рядом с Сабриной, я смотрела на ее красивое маленькое лицо, необычно бледное и спокойное; ресницы казались темнее обычного и веером выделялись на ее белой коже. Я радовалась тому, что Ланс спас ее, и благодарила Бога за то, что это дневное приключение не кончилось трагически.
Но уже в тот же день вечером я поняла, что была слишком оптимистична.
Дамарис серьезно заболела.