— И что?! Ты отдал артефакт ему?! - встревожился Гефест.
— Нет. — спокойно продолжал Немо. — Он не принял мой подарок.
— Не принял подарок, — коверкая слова сына парировал кузнец. — Он что дурак?! Может варвары и глупы, но ни как не Квал-Тарр! — заключил Гефест.
— Он не дурак. Но оказаться "дважды в догу перед чужой расой" он отказался. Уж такой народ варвары! — немного восхищенно пролепетал Немо.
— Да, но если он проделал весь путь ради Шлема, нельзя ли было приструнить свою гордость и взять его? — деловито сказал Гефест.
— Можно. Любому можно, но варвару — никогда! — подобно Квал-Тарру закончил северянин.
— Странно ты как-то стал разговаривать! Что-то сильно тебя изменила дорога! И Квал-Тарр приложил к этому свою руку… — Гефест задумался — Как когда-то мне сказал Малах: "все что не случается, все к лучшему". Может и твои изменения к лучшему, и то, что Шлем у тебя, возможно, тоже к лучшему. Ведь он у тебя? — поинтересовался Гефест.
— Да, — коротко ответил северянин.
— Ну, вот и отлично! А забивать себе голову пока не стоит. Поживем — увидим! Сворачивай с Тракта, видишь, вон там трактир стоит, — показал пальцем кузнец. — Вечереет, а шаркаться в поисках трактира в сумерках не охота! Давай, давай, сворачивай!
Немо последовал приказу отца, их повозка свернула на проселочную дорогу. В шагах эдак ста, там каменной глыбой врезался в зеленую почву постоялый дом. Одинокой постройкой, нерушимым бастионом посреди восточных лугов предстал он в лучах закатного солнца.
Друзья действовали по привычной схеме: Немо загоняет повозку и лошадей в стойла, Гефест — договариваться с хозяином о ночлеге и еде.
После длительного пребывания в Травансале, кошельки заметно исхудали. Поэтому пришлось поумерить аппетиты и поужинать не привычно скудно. От пива так и вовсе отказались. После торгов кошельки вновь наполняться золотыми и серебряниками, но до Кураста надо перебиться тем, что есть.
Комнаты для ночлега не отличались особым удобством, — что нельзя было сказать об удобных комнатках в тавернах Древней Столицы, даже в Нижнем Травансале — наскоро сбитые деревянные постели оставляли занозы даже через покрывала, уж слишком тонкие они были! Окно вырезано слишком высоко, чтобы наслаждаться природой, пусть даже в сумраке ночи. Две кровати, один стол, два стула и огарок свечи — вот и все убранство комнаты. Но друзьям было не привыкать, они заехали в таверну только для того, чтобы спать не в повозке, а в четырех стенах, не на семи ветрах, а в тихом помещении.
Ночь прошла быстро. Огненный диск развеивал ночные тени и сны, знаменуя рассвет.
— Пора в путь! — начал утро своим любимым дорожными словами Гефест.
— Пора… — невесело парировал Немо.
Долго собираться не пришлось, точнее, собираться вообще не пришлось, все вещи не покидали повозки, только свой тюк Немо не оставлял ни на секунду, Гефест понимал, что за ноша лежит в нем, поэтому глупыми вопросами не донимал.
Повозка вновь выехала на Южный Ханский Трак, лошади рысили на удивление резво, наверное, им уже надоело стоять в Травансальском хлеву. Гефест держал вожжи и непринужденно голосил старую дорожную песню:
Куда плывет дорожная тень?Куда ведет меня дорога?Но думать мне об этом лень.Я лучше в небо зыркну строго!Куда ты мчишь мой верный конь?На поле брани громовое!Где в раны людям сыплют соль,А смотрю на небо строго!Я просто путник без жилья,Без мягкой койки и надежды.И мчит меня моя судьбаСдирать с богатых их одежды!Мой верный конь летишь кудаПо непроторенной дороге?Где есть вода и есть еда!А взираю в небо строго…Куда ведет дорожная пыль?Куда ведет меня дорога?Чтоб в песни я вошел, как быль —Гроза нетореной дороги!
— Занялся самодеятельностью?! - ухмыльнулся откуда-то со дна повозки Немо.
— Спи давай, и не мешай! — рассмеялся Гефест, он прекрасно знал, что исполнять народные песенки не в его стиле, но настроение было хорошо, как никогда.
— Сплю, сплю. Тебе бы в бродячие артисты податься, колесить по всему Айзолину, а не в кузне губить свой талант! — подшучивал над отцом Немо.
Северянин знал, что Гефест неплохо слагал песни. Эту он придумал сам, и она получила большое распространение, теперь такую дорожную песенку можно было услышать в любом конце Айзолина, а про автора песни уже и забыли думать!
— Ну, вот и спи! — сделал обиженный вид Гефест. — А я что-нибудь новое придумаю!
— Не буду мешать! — иронично дернул Немо.
— Ладно, слушай, придумываю на ходу! — похвастался Гефест:
"Я с сыном еду без гроша,
Зато с победою и славой!
В столицу едем не спеша,
Тарам-барам атарабарой…"
— Да, неплохая песенка! — расхохотался Немо.
— Не перебивай! — подхватил Гефест. — Это тебе не молотом о наковальню грохотать! — кузнец подождал, пока северянин не перестанет смеяться, и продолжил:
"Дорога просто хороша!
Но ночевать, увы, нам негде!
Ведь в наших сумках ни гроша!"
— Зато в повозке арсенал! — пуще прежнего залился от смеха Немо.
— Ну и что! — гаркнул Гефест — Арсенал арсеналом, а денег-то тю-тю!
— Тю-тю, только на два дня! И тех неполных! — держась за живот, выпаливал слова Немо. — Так что можешь не волноваться!
— Ладно, подожду, когда ты уснешь, обалдуй! Невежда, с тобой творить невозможно! — прикрикнул Гефест.
На этом веселье на дороге закончилось. Кузнец по-прежнему напевал себе под нос какие-то песни, Немо ворочался с боку на бок, не в силах уснуть. Так и прошел еще один день пути…
Ночевали под открытым небом. Хорошее настроение Гефеста никуда не пропало. Он резво свернул на обочину, раздобыл где-то дров и развел костер. Загремел железными кастрюлями и поварешками, с которыми не расставался не в одном из своих странствий. Непонятно откуда взялась вода, кусок свежего мяса, приправы, все, что надо для дорожного куховарства.
На огни костра поспешили стражники Тракта, но когда они заметили, кого им посчастливилось встретить, они с радостью пригласили их к себе на ужин. Немо и Гефест дружно отказались. Победителям турнира даже не понадобилось предъявлять свою подорожную, подписанную самим ханом. Патруль — не смотря на запрет в разжигании огня на дороге — оставил двух путников в покое. Поспешно удалился по своим извечным делам.
Сегодня южным торговцам хотелось насладиться природой и бродяжнической жизнью. Избалованные мягкими постелями и обилием пищи в постоялых домах, этой ночью сын и отец вкушали прелести настоящей дорожной жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});