Но главное состояло даже не в этом. С большой долей вероятности можно было спрогнозировать, что ответным шагом со стороны оппонентов станет уголовное преследование правдоискателей, как это уже не раз бывало в подобных случаях, не единожды заканчивавшихся весьма печально. О судьбе ухтомского прокурора Григория Чекалина, изобличавшего фальсификации и отправленного в колонию, мы уже говорили. Как хорошо сейчас известно, юрист Сергей Магнитский, пытавшийся разоблачить группу посягнувших на бюджетные средства сотрудников органов внутренних дел и налогового ведомства, был арестован и погиб в следственном изоляторе. На сотрудника ФСБ РФ Александра Литвиненко, протестовавшего против злоупотреблений в собственной службе, было возбуждено уголовное дело, а после побега в Великобританию он умер при загадочных обстоятельствах, будучи отравленным полонием. Уже упоминавшийся майор милиции Алексей Дымовский, выступив в электронных СМИ, узнал вскоре о внезапно возникших против него обвинениях и был заключен под стражу, а после освобождения на него было совершено покушение. Бывшему следователю ФСБ РФ Михаилу Трепашкину за попытки доказать причастность спецслужб к ряду громких преступлений инкриминировалось обвинение в разглашении государственной тайны, в результате чего он был осужден к лишению свободы. Руководитель Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий после заявлений в прессе о нарушениях законности при расследовании ряда резонансных уголовных дел был обвинен во взяточничестве и отправлен на 9 лет в колонию строгого режима. К сожалению, перечень подобных закономерностей можно продолжать довольно долго.
Понятно, что в таких условиях защита не могла позволить себе проводить опасные эксперименты с чужой судьбой и становиться косвенным пособником поставки в специальные учреждения Федеральной службы исполнения наказания контингента, относимого к категории «БС» – бывшие сотрудники правоохранительных органов.
Уже после вынесения обвинительного приговора Хамовническим судом в декабре 2011 года по делу, расследовавшемуся, так же как и наше, главным следственным управлением Следственного комитета, адвокатами был приглашен в суд и добровольно выступил там свидетелем член следственной группы следователь А. Соболев. Он рассказал о ложных показаниях использованных следствием заинтересованных свидетелей. Насколько нам известно, на решение по делу это так и не повлияло – подсудимый был признан виновным и осужден к длительному сроку лишения свободы. Журналистам Соболев пояснил, что его мотивация обусловлена прежде всего тем, что он дал присягу прокурорского работника и поклялся свято чтить Конституцию России, ее международные обязательства и законодательство РФ. После своего выступления в суде следователь, явно не понаслышке знающий о порядках в собственном ведомстве, поделился прогнозом: «Я сделал вывод, что дальнейшая служба в СКР будет закрыта… Жду, что, скорее всего, могу быть подвергнут уголовному преследованию. В том числе по незаконным основаниям»[58].
Относительно недавно еще один член бригады по «делу ЮКОСа» не смог сдержать своих эмоций в связи с довольно печальными обстоятельствами, а именно – внезапной смертью человека, обвиненного в причастности к инкриминированным руководителям нефтяной компании тяжким экономическим преступлениям. Речь идет о сотруднике финансово-бухгалтерского центра ЮКОСа Геннадии Леоненко, некоторое время работавшем генеральным директором пары коммерческих структур, зарегистрированных в зонах льготного налогообложения. В ходе следствия он арестовывался, затем был освобожден и через некоторое время его нашли мертвым. Официальная версия – выбросился с 12-го этажа.
Этому случаю была посвящена статья Веры Челищевой в «Новой газете» за 22 апреля 2011 года. О гибели бывшего сотрудника ЮКОСа ей рассказал следователь, один из тех, кто занимался эпизодами обвинения Леоненко. Он сначала направил письмо по электронной почте и попросил о встрече, которая вскоре была назначена в здании редакции. Явившись, предъявил служебное удостоверение и в разговоре продемонстрировал знание
материалов основного «материнского» дела № 18/41-03 и его налогового эпизода. Причина визита – озабоченность беспричинной, по его мнению, смертью обвиняемого, хотя фамилию его он так и не назвал. Ее затем пришлось выяснять самой журналистке. В своей статье под названием «Фигуранты дела ЮКОСа: у кого-то есть санкция на ликвидацию?» Челищева поведала, что неожиданный посетитель был удручен не только случившимся, но более всего – тем, что родственники погибшего стали обвинять в произошедшем следователей Следственного комитета. «Мотивацию прихода объяснял так: “страшно и достало”. Страшно – потому что, если история всплывет, крайними сделают рядовых сотрудников, а достало – вообще все это дело…»
Трагическая история действительно «всплыла», и исключительно благодаря неравнодушному человеку, поведавшему о ней популярному изданию. Хотя никаких последствий для следователей она не имела, даже несмотря на явно подозрительные обстоятельства внезапной смерти не старого еще мужчины с вполне устойчивой психикой. Уже на следующий день после смерти Геннадия Леоненко следствие приняло очень удобное для себя решение – прекратило уголовное дело в связи со смертью обвиняемого. Родственники не настаивали на тщательном разбирательстве этого малопонятного случая, да и неудивительно: по словам следователя, с ними было поручено поработать сотрудникам служб сопровождения, чтобы убедить не придавать особой огласке случившееся. Видимо, работа прошла успешно.
Глава IV
Мещанский процесс
§ 1. Предварительное расследование, которого не было
«Бывает, что из горы совершенно никчемных бумаг, оказавшихся на столе неквалифицированного или беспринципного следователя, возникают произвольные обвинения против невиновных».
А.М. Ларин, известный криминалист, профессор, доктор юридических наук
Вдень, когда в госпитале им. Вишневского был задержан Лебедев, 2 июля 2003 года, Управление информации и общественных связей Генеральной прокуратуры РФ распространило следующее сообщение: «Сегодня в Москве задержан председатель совета директоров финансового центра нефтяной компании “ЮКОС” – ЗАО МФО “Менатеп” Платон Лебедев. Основанием к возбуждению уголовного дела и задержанию Лебедева послужили материалы проверки обращения депутата Государственной думы, заместителя председателя Комитета по экономической политике и предпринимательству Владимира Юдина. Лебедев подозревается в хищении в 1994 году 20 % пакета акций ОАО “Аппатит”, принадлежащего государству, на сумму 283 млн 142 тыс. долларов США (ст. 159 ч. 3 УК РФ). В настоящее время его допрашивают следователи Генеральной прокуратуры».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});