Читать интересную книгу Небеса - Анна Матвеева

— Алексей, — переполошился Батыр. — Садись, садись! Вот он, Тема, знакомьтесь.

— Ну, не Тема, наверное, а отец Артемий как минимум? — весело спросил Алексей и без церемоний уселся за стол.

Был он коренастым, этакий гриб-боровик, и похож даже не на нового русского, а на актера, занятого в этой роли. Толстый пиджак с вышивкой на кармане, белая сорочка, цветной галстук и почти до предела выбритый затылок. От Алексея шел сильный аромат туалетной воды и не менее сильный запах опасности.

— Хорошо у Борика дома, правда? Как вам, святой отец, нравится?

— Конечно, нравится, — сказал Артем. — На общагу совсем не похоже.

Батыр захрюкал, показывая, что понял шутку. Алексей тем временем выкладывал в тарелку разноцветные горки еды. Пожилая женщина в белом фартучке хотела ему помочь, но гость брезгливо отказался.

— Не люблю халдеев, — любезно пояснил он для Артема. Когда тарелка почти полностью скрылась под закусками, Алексей метко разлил водку по стопочкам и быстро поднял свою вверх: — За наш успех!

Артем пригубил водку и отставил рюмку в сторону. Он не любил, когда его принуждали к еде или чрезмерной выпивке. Многим доставляет особое удовольствие склонить священника к чревоугодию или пьянству, и отцу Артемию вначале показалось, что и новый знакомый принадлежит к той же породе. Однако Алексей с одобрением проследил взглядом за стопкой и сказал:

— Уважаю, батюшка. Пост есть пост.

«Какое мне дело, уважаешь ты меня или нет», — невежливо подумал отец Артемий, поднимаясь из-за стола.

— Плохо ты принимаешь гостей, Борик! — Мало знакомым с Алексеем людям было трудно разобраться, чего здесь прозвучало больше — укоризны или иронии.

Батыр попросил:

— Тема, пожалуйста, останься… Алексей хочет с тобой поговорить.

«Вот как, — подумал Артем, — Батыр не скучал по старому знакомому, а просто спецзаказ выполнял. Этот Алексей — или начальник его, или хозяин». Для устной речи священник подобрал другие слова:

— Тогда давайте начнем говорить прямо сейчас. Уже очень поздно, и мне правда пора идти.

Алексей напряг шею так, что на ней проступили жилы, но всего на секунду: исчезли так же быстро, как появились.

— Давайте, батюшка. Только, если Борик не возражает, пересядем к камину, там уютнее.

Борзая поднялась с належанного места и ворча ушла в тень. Вглядываясь, как строятся в камине оранжевые пирамиды пламени, Алексей сказал:

— Отец, я хочу сделать вам очень выгодное предложение.

Прощаясь в прихожей, Батыр долго жал Артему руку, звал в гости «теперь уже вместе с Верой» и совал в руки пакет: судя по характерному звяку, там были бутылки породистого алкоголя. Артем еле отделался. Алексей провожать гостя не вышел. Еще ладно, что драться не полез.

— Тема, не торопись, подумай, — вещал Батыр на неблизком пути из каминного зала к выходу. Их шаги оставляли долгое эхо. — Ты пойми, это — люди будущего, все в их руках.

Батыр называл Алексея во множественном числе — «люди», а впрочем, эта компания присутствовала здесь явно не в полном составе.

— Я все сказал, — злился Артем. — Мне думать не о чем.

— По себе знаю, сразу отказываться нельзя, ты день хотя бы подумай! — Батыр загораживал дверь, и Артема вдруг затрясло от этой мизансцены:

— А ты смог бы своего сына продать? Стал бы ты думать об этом — хотя бы день?

У Батыра отвисла челюсть, как у бутафорского скелета, а потом он сдвинул густые брови:

— Ты что, Тема! Ты с чем шутишь?

— Ведь сам сказал, Батыр, что нельзя отказываться от предложения, прежде не подумав. Алексей предложил мне продать и предать владыку, а я говорю о твоем сыне.

— Это разные вещи, Тема, это разные люди! Сравнил ребенка с преступником!

— Преступник тот, чья вина доказана, — жестко сказал Артем.

— Хочешь, мы тебя епископом сделаем? — засмеялся Батыр. — Из тебя получится: ты такой справедливый! Ты знаешь, Тема, с кем только что сидел? Это же люди будущего, они тебя, если надо, в бетон закатают!

— До свидания, Батыр.

Странный день не желал заканчиваться: бывают такие дни, растянутые до предела и способные вместить события на несколько недель. Артем шел по незнакомым дворам и ругал сам себя: вольно было ехать в гости! Хоть бы скорее позабыть этого Алексея с его гаденькими предложениями…

Куда там — в памяти густо клубились подробности и мелкие, прежде недооцененные детали.

— Я знаю, как вы преданы епископу, — начал Алексей, и Артем вздрогнул — откуда ему-то знать? — Ваше выступление на епархиальном собрании — забыть невозможно!

— Кажется, там не было посторонних, — заметил Артем, но Алексей умильно сложил губы:

— Батюшка, не надо относиться к нам как к идиотам. И я не о том хотел с вами… Видите, как я стараюсь быть вежливым, так и вы потерпите, послушайте! Вы человек совсем еще молодой и о многих вещах даже понятия не имеете. При Сергии карьеры вам не сделать: его снимут через месяц максимум! Скажу вам по секрету, уже называется имя преемника…

С русским языком этот новорус управлялся умело, да и вообще речь его выдавала человека образованного, только по своей собственной прихоти обрядившегося в анекдотический костюм.

— Преемником станет игумен Гурий. Подумайте, батюшка, сможете ли вы преуспевать в Николаевске, если не подружитесь с ним заранее? Я с удовольствием помогу вам и даже могу предложить некий бонус денежного характера.

Он назвал сумму, и Артем нахмурился.

— Мы умеем быть благодарными, — вещал Алексей. — Если вы поступите как серьезный, глубоко верующий человек, то мы в долгу не останемся! Одно дело служить восьмым священником на приходе, другое — иметь собственный храм, где ты сам себе владыка, правда?

— Неправда. Все, что вы наговорили, неправда, и ваше предложение меня не интересует. Никто не посмеет снять владыку с кафедры без всяких причин.

Алексей сложил руки крестом на груди и задумчиво почесывал плечо.

— Вы, батюшка, считаете, что гомосексуализм — причина недостаточная? Ну-ну. Поживем — увидим. Я бы с вами пари заключил, да боюсь, вам на кон поставить нечего, кроме облачения.

Артем вспыхнул:

— Да с какой стати?..

— А может, я мало вам предложил? Давайте накинем еще, свозите супругу на Кипр. Вы не думайте, я не насмехаюсь, всего лишь думаю вслух…

— Думайте лучше про себя, — посоветовал Артем и двинулся к дверям. Вслед ему понесся отчаянный мат, и Батыр соскочил с кресла, так что мебельные ножки заскрипели по паркету.

Воспоминания заново разбудоражили Артема, и он чуть не прошел мимо трамвайной остановки. Под ее пластиковой крышей стояла пожилая женщина: ворсистая шляпа сидит на крашеных локонах, тонкие губы намазаны помадой, на лацкане пальто — брошка с камеей. Увидев священника, дама занервничала, прикусила губу. Он встал поодаль, выглядывал трамвай и снова перемалывал в голове каждое слово разговора.

Выходило, что игумен Гурий заручился поддержкой бандитов — иначе с чего бы за него стали ратовать такие личности, как этот Алексей? Он, кстати, всучил Артему визитку в самом начале разговора: надо бы найти, прочитать, что за тип… Вот эта визитка — траурно-черная, с пошлой позолотой, а фамилия смешная, не к лицу: Лапочкин. Батыр, значит, тоже подался в преступники — вот откуда родом рыцарское богатство. И всем им мешает владыка Сергий: интересно, чем он так не угодил этой части николаевских жителей?

— Простите, батюшка… Ничего, если я спрошу?

Дама в шляпе умоляюще смотрела Артему в глаза и нервно крутила на пальце крупное золотое кольцо ажурной вязи.

— Конечно, спрашивайте!

— Что делать, если жить совсем не хочется, просто сил никаких нет жить эту жизнь?

— Почему же вам не хочется жить?

— Ай, даже не спрашивайте!

— Тогда я не смогу вам ответить.

— Извините, просто… я подумала, может, сделать что-то, лишь бы жизнь перестала так меня лупасить. Может, креститься, хотя, знаете ли, я еврейка вполовину…

— Приходите в храм завтра. Вы здесь живете, на Трансмаше?

Если так, то придется отсылать ее в Успенский монастырь — старенькая, вряд ли будет ездить далеко. Но дама покачала головой:

— Нет, я живу рядом с церковью, где раньше был Дом пионеров, а тут я навещала приятельницу, Юлию Марковну. Мой сын, знаете, против верующих, но он теперь в отъезде, и может быть…

К остановке подъехал трамвай, но дама махнула рукой: ей был нужен другой номер. Артем заскочил в двери, крикнув новой знакомой:

— Это церковь Сретения Господня, я там служу. Приходите, спросите отца Артемия!

И потом, глядя из окна на маленькую, высохшую фигурку, подумал: «Не придет».

Глава 27. Петрушка

Для меня дверь к спасительным орбитам захлопнулась навсегда. После огромной, в подвал размером, статьи о «Космее» мама перестала со мной разговаривать и даже в сторону мою не смотрела. Это при том, что Вера сильно выправила текст и убрала из него все обидные словечки в адрес «Космеи».