Читать интересную книгу Адская кухня - Джеффри Дивер

Тот начал было что-то говорить, но Маккенна поднес к губам длинный указательный палец.

— Ну что вы можете мне сказать? Что ищите правду? Что хотели сделать как лучше? Готов поспорить, у вас есть ответы на все. Но я не желаю их слушать. Садитесь живо в машину.

26

Восемь кварталов они проехали молча.

Наконец где-то в районе Сороковых улиц в самом конце Вест-Сайда лимузин остановился перед старым, обшарпанным зданием. Облупившаяся краска напоминала грязные белые конфетти. Сгнившая деревянная отделка была свалена у двери черного входа рядом с многочисленными мешками с мусором.

Маккенна указал на здание.

— Арти!

Открыв дверь лимузина, телохранитель крепко схватил Пеллэма за руку и потащил к черному входу. Распахнув плечом дверь, он толкнул Пеллэма вперед и подождал Маккенну.

Вдоль по длинному, темному коридору. Первым шел подрядчик. За ним следовал Пеллэм, а замыкал шествие телохранитель Арти, державший видеокамеру словно ручной пулемет.

Пеллэм, прищурившись, озирался по сторонам, дожидаясь, когда его глаза привыкнут к полумраку. Сунув руку в рукав, он нащупал рукоятку ножа для разрезания конвертов, прихваченного в кабинете Маккенны. Ножик был короткий и тонкий, но по своему тюремному опыту Пеллэм знал, как много неприятностей может доставить самое безобидное оружие.

Коридор был освещен одинокой тусклой лампочкой без абажура. Пеллэм закашлял, надышавшись запахами плесени и застарелой мочи. Что-то мелькнуло под ногами.

— Господи, — пробормотал Маккенна, провожая взглядом равнодушно разгуливающую по коридору здоровенную крысу.

Пеллэм, не обращая на крысу внимания, снова стиснул в руке ножик. Нащупал пальцем острие. Попытался почерпнуть в этом уверенности. Не смог.

Вдруг послышался звук.

Пеллэм сбавил шаг, услышав слабое завывание на высокой ноте. Похожее на женский крик. Телевизор? Нет, это был живой человеческий голос. Пеллэм почувствовал, как у него волосы на затылке встают дыбом.

— Идем дальше, — приказал Маккенна.

Маленькая процессия прошла до самого конца коридора. Остановилась.

Пронзительное, леденящее душу завывание становилось все громче и громче.

Пеллэм попытался прогнать из мыслей этот звук, сосредоточившись на том, что ему сейчас предстоит сделать. Его ноги задрожали от напряжения. Вот он, самый подходящий момент. Правая рука Пеллэма скользнула в левый рукав.

Маккенна снова кивнул Арти.

Громкость завываний нарастала. Двое, а то и трое человек вопили от нестерпимой боли. Телохранитель бесцеремонно толкнул Пеллэма вперед. Тот, стиснув зубы, сделал шаг, вытаскивая из рукава ножик.

Толчком распахнув дверь, Арти шагнул внутрь.

Первым делом надо будет полоснуть ножом именно Арти — целясь в глаза. Затем попытаться вырвать у него пистолет. Если повезет…

Переступив через порог, Пеллэм застыл на месте, растерянно сжимая в руке ножик.

Что это такое?

Пеллэм оглянулся на подрядчика и верзилу-телохранителя. Маккенна нетерпеливо махнул рукой, и Пеллэм, подчиняясь этому молчаливому приказу, пошел вперед — однако двигался он очень осторожно, ибо ему приходилось маневрировать между целым морем маленьких детей. В противоположном конце комнаты сидела бледная, рыхлая женщина в выцветшей голубой футболке и буро-коричневых шортах, качавшая на руках самого громкого крикуна — того самого младенца, чей голос был слышен в коридоре. Отняв у малыша бутылочку с молочной смесью, женщина с изумлением и гневом уставилась на вошедших.

— Кто вы такие, мать вашу?

Маккенна, кивнув на Пеллэма, сказал телохранителю:

— Дай ему.

Тот протянул Пеллэму видеокамеру.

— Ну же, — приказал Маккенна.

Пеллэм непонимающе покачал головой.

Половина малышей лежала в картонных коробках; остальные ползали и бродили по комнате, играя сломанными игрушками и кубиками. На полу стояли пластиковые бутылки с диетической «Кока-колой» и апельсиновым соком; рядом с ними валялись опрокинутые, из которых вытекали лужицы. Два малыша неуклюже старались открыть бутылочку, словно молодые обезьянки, пытающиеся расколоть кокос. Воздух был насыщен вонью аммиака от грязных подгузников.

— Кто вы такие, мать вашу? — повторила вопрос женщина, срываясь на крик. — Вы хотите, чтобы я вызвала фараонов?

— Да, почему бы и нет? — с вызовом бросил Роджер Маккенна. Повернувшись к Пеллэму, он раздраженно добавил: — Ну же, чего вы ждете? Валяйте, начинайте.

— Начинать что? — спросил тот.

— Ну, а вы как думаете? Стройте из себя Чарльза Керелта.[78] Снимайте!

Подрядчик начинал терять терпение.

— Убирайтесь к такой-то матери! — заорала женщина. — Вон отсюда!

Один из малышей быстро подполз по грязному полу к ногам Пеллэма и принялся играть с его сапогами. Подняв ребенка, Пеллэм как мог вытер ему грязные ладошки и коленки и усадил на одеяло.

— Почему вы совсем не смотрите за этими детьми?

— И ты убирайся к такой-то матери!

Ну хорошо, будь по-вашему. Пеллэм поднял видеокамеру, включил запись.

— Простите, мэм, вы не могли бы повторить последнюю фразу?

— Я вызываю полицию!

Однако женщина не двинулась с места. Отвернувшись от незваных гостей, она с головой окунулась в очередную серию «Молодых и беспокойных», которую начали показывать по маленькому телевизору.

Пеллэм медленно обвел камерой помещение, понятия не имея, что ему надо будет сделать дальше с этими кадрами: копошащиеся на полу малыши, отвратительная еда, поднятый средний палец жирной женщины — едва ли это можно будет использовать в устной истории Адской кухни.

Не отрываясь от окуляра видеокамеры, Пеллэм спросил Маккенну:

— Вы не хотите объяснить, что мы здесь делаем?

— Это детский сад, не имеющий лицензии. Большинство жителей Кухни не может позволить себе отдать детей в заведение, имеющее лицензию, поэтому им приходится оставлять своих малышей вот в таком хлеву. Это ужасно, но у родителей, если они хотят работать, нет другого выхода.

Женщина швырнула горсть кукурузных хлопьев под ноги одному из малышей, который начал было всхлипывать. Пеллэм заснял эту сцену.

Маккенна одобрительно воскликнул:

— Пулитцеровская премия[79] вам обеспечена! Снимайте, снимайте, снимайте!

Двадцать минут спустя они вышли на улицу и жадно вдохнули свежий воздух.

Пеллэм спросил:

— Скажите же, черт побери, что все это значит?

Маккенна указал на здание, из которого они только что вышли.

— Я намерен стереть все такие места с карты Нью-Йорка. Они являются пятном позора… Прошу прощения, мне кажется, я заметил у вас на лице цинизм? Вы недоумеваете, почему Роджер Маккенна хочет сделать доброе дело? О, я не мать Тереза. Но от этой дряни плохо всем. И в моих интересах устроить в этом районе хорошие, дешевые детские сады.

— Детские сады?

— А также чистые парки и бассейны. Мне нужны родители, которые со спокойной душой оставят в этих заведениях своих детей, а сами отправятся на работу в моих офисах. Мне нужны подростки, играющие в баскетбол на оборудованных площадках и плавающие в чистых бассейнах, чтобы они по ночам не нападали на жителей моих домов. Я пекусь о собственной выгоде? Естественно. Называйте это как хотите, мне все равно. Я пробовал читать Эйн Рэнд[80] в колледже, но так и не смог ее осилить.

— Зачем вы привели меня сюда?

— Потому что я уже давно к вам присматриваюсь. Вы снимаете документальный фильм об этом районе. И вы, как и все, собираетесь облить меня грязью.

— Вы так думаете?

— Я притягиваю желтую прессу как магнит, и меня уже тошнит от этого! Я хочу убедиться, что вы расскажете все как есть. Никто даже не догадывается, что я делаю для района.

— А что именно?

— Как насчет общественного парка на Сорок пятой улице, который облагоустроен на мои собственные, твою мать, деньги? А ремонт бассейна для департамента парков и общественных мест отдыха, который, даю слово, будет закончен к началу нового учебного года? А новый детский сад на пересечении Тридцать шестой улицы и…

— Подождите — на пересечении Тридцать шестой улицы и Десятой авеню? Дом на углу?

Здание, в котором находится контора Луиса Бейли.

В котором Маккенна якобы собирался устроить гарем для своих любовниц.

— Да, он самый. Я превращу в нем три этажа в лучший детский сад в стране. Если родители работают или ищут работу, их дети смогут остаться в саду за пять долларов в день, на полном обеспечении. Кормежка, игротека, воспитатели, книги…

— И, полагаю, соседнее здание сгорело дотла по чистой случайности, так? Этот пожар не имеет никакого отношения к Башне?

Маккенна снова взорвался.

— Послушайте, возможно, в «Городе мишурного блеска» вы большая шишка, но это чистейшей воды клевета! Я подам на вас суд, черт побери вашу задницу! Я никогда в жизни ничего не поджигал. Можете проверить все мои стройки начиная с самого первого дня. Если хотите, я вместе с вами здание за зданием пройдусь по всему списку.