Читать интересную книгу Шпионские и иные истории из архивов России и Франции - Петр Черкасов

По всей видимости, информация, сообщенная Сюрте относительно Казем-бека, произвела должное впечатление на министра внутренних дел. Осенью 1939 года Сюрте получила приказ положить конец деятельности младороссов и изъять всю партийную документацию, хранившуюся на квартире Казем-бека в Париже. Впоследствии архив партии младороссов, включая переписку Казем-бека с великим князем Дмитрием Павловичем, оказался в Москве вместе с другими документами «Сюрте Насьональ». В Москву же после войны перебрался и сам Александр Львович Казем-бек, принявший в 1957 году советское гражданство. До своей кончины он работал в Московской патриархии.

В полицейском досье великого князя сохранилась записка Сюрте (от 5 января 1939 года) о связях с великим князем части украинской эмиграции, возглавляемой Андреем Мельником. Постоянной заботой «Сюрте Насьональ» стало выявление просоветских и прогерманских настроений в окружении Владимира Кирилловича. Подозрение в связях с НКВД пало даже на супругу одного из дядьев великого князя.

В досье Владимира Кирилловича содержится докладная записка инспектора мобильной полиции (подпись неразборчива) дивизионному комиссару 13-й региональной бригады (г. Ренн) от 10 февраля 1939 года, содержащая подробные сведения о ближайшем окружении Владимира Кирилловича на его вилле в Сен-Бриаке с указанием возраста и обязанностей того или иного лица. Из непосредственных помощников названы личный секретарь адмирал Гарольд (Густав) Граф (1885 года рождения) и второй секретарь Дмитрий Сенявин (1886 года рождения), друг великого князя. Четыре человека составляли охрану Владимира Кирилловича, находившуюся при нем (по два человека днем и ночью): Вольдемар Хельстовский (1877 года рождения), Анатолий Хельстовский (1917 года рождения), Михаил Говорухо-Отрок (1898 года рождения) и Вольдемар Раутман (1894 года рождения), по совместительству личный шофер великого князя.

Столь солидная охрана не представлялась специалистам из Сюрте чрезмерной, так как там считали вполне вероятной возможность убийства или похищения агентурой НКВД претендента на русский престол. Еще свежи были воспоминания о таинственном исчезновении из Парижа генералов Кутепова и Миллера, лидеров военной эмиграции.

«По моим сведениям, – докладывал вышестоящему начальству инспектор мобильной полиции, – вблизи виллы великого князя и в Сен-Бриаке за последнее время не было замечено никаких иностранцев, в том числе русских и других подозрительных лиц».

По мере нарастания в Европе военной угрозы особое внимание Сюрте вызывали германские связи великого князя, старшие сестры которого были замужем за офицерами вермахта: великая княжна Мария Кирилловна еще в 1925 году стала супругой наследного князя Карла-Фридриха Лейнингенского, а великая княжна Кира Кирилловна в 1938 году вышла замуж за принца Луи-Фердинанда Прусского, внука кайзера Вильгельма II.

Судя по документам Сюрте, возраставший интерес к великому князю проявляли и в Лондоне, где он учился в университете. В записке от 15 марта 1939 года, анализировавшей настроения в кругах русской монархической эмиграции, сообщалось, что английское правительство интересуется возможностью сотрудничества русской демократической эмиграции, возглавляемой П. Н. Милюковым и А. Ф. Керенским, с великим князем Владимиром Кирилловичем. При этом, правда, автор записки добавляет, что Милюков категорически отказался даже обсуждать такую возможность.

Тем не менее с началом Второй мировой и сопутствовавшей ей советско-финской войны Владимир Кириллович, как полагали в Сюрте, активизировал усилия по объединению разобщенной русской эмиграции, которой предстояло определиться как в отношении Германии, так и в отношении советско-германского пакта Молотова – Риббентропа.

Что касается самого великого князя, то он, вопреки первоначальным сомнениям французских спецслужб, занял совершенно определенную позицию на стороне западных демократий против нацистской Германии и ее фактического союзника – сталинского СССР.

24 января 1940 года Владимир Кириллович выступил с новогодним обращением к русской эмиграции, в котором резко осудил нападение СССР на маленькую Финляндию и выразил надежду на неизбежное освобождение России от коммунистической диктатуры. Чиновники Сюрте уже на следующий день, то есть 25 января, поспешили перевести на французский язык текст новогоднего обращения великого князя и вложили перевод в досье Владимира Кирилловича, где оно хранится по сей день. Вот текст этого документа в его полицейском варианте (приводится в обратном переводе с французского языка на русский):

[Штамп:

Сюрте Насьональ 24 января 1940 г.

Административная полиция 25 января 1940 г.]

Информация о манифесте, выпущенном Великим князем Владимиром

По случаю Нового года Великий князь Владимир направил из Сен-Бриака следующий манифест, адресованный русским беженцам:

Я направляю сердечное приветствие всем русским по случаю наступившего Нового года, который должен принести большие перемены для нашей Родины.

Прошедший год завершился абсолютно неоправданной агрессией, которую советские власти осуществили против мирного финского народа. Эта агрессия сопровождается варварскими актами по отношению к гражданскому населению, что усиливает отвращение, которое она внушает всему миру.

Эти власти столь же бесчеловечно обходятся и со своими собственными войсками, которые они принуждают воевать полураздетыми и полуголодными. В отсутствие хорошей организации и компетентного высшего командования эти солдаты обречены на гибель.

Русский народ не хочет войны с Финляндией. Он не желает, чтобы она была порабощена. Императорская власть в будущей России всегда будет уважать ее независимость.

Советское правительство, несущее гибель европейским народам, проливает кровь во имя мировой революции. Но эта невинная кровь приведет к гибели [само] это правительство. Пришел час Божьего суда, чтобы нанести удар этому атеистическому правительству.

Я твердо верю, что в этом году рассеянные [по миру] русские преуспеют в деле освобождения их родины.

ВЛАДИМИР(Сен-Бриак)

А 27 февраля 1940 года на стол министра внутренних дел Франции легла информационная записка «Сюрте Насьональ». Она целиком была посвящена великому князю Владимиру Кирилловичу, незадолго перед этим вернувшемуся из Англии, где он учился в Лондонском университете.

Составители записки с удовлетворением констатируют, что «великий князь совершенно очевидно лоялен по отношению к союзникам (Англии и Франции. – П. Ч.); он пошел даже на разрыв со своей сестрой Кирой, которая состоит в замужестве с Гогенцоллерном».

В записке говорится о принимаемых мерах по усилению безопасности Владимира Кирилловича «от угрозы со стороны советских агентов». Здесь же содержатся сведения о ближайших сотрудниках великого князя, среди которых «генерал Левшин и молодой граф Остен-Сакен, а также некий Хитрово».

Финансовое положение великого князя, по мнению авторов записки, «вполне нормальное», чему способствует помощь шведского финансиста Нобеля.

Великий князь, говорится в записке, «всеми силами старается не стать инструментом в чужих руках… Немцы предлагали ему украинский трон под протекторатом Германии, но великий князь категорически отверг эту идею, заявив, что он будет либо императором всероссийским, либо простым смертным. Легитимисты в своем большинстве придерживаются такой же политики выжидания и не хотят себя ни с кем связывать».

Констатируя антигерманскую политическую ориентацию великого князя в условиях начавшейся войны, составители информационной записки в то же время отмечали, что «в ближайшем окружении претендента есть несколько германофилов, в частности некий Николай Кузнецов, входящий в охрану великого князя». В записке уточнялось, что Николай Кузнецов в годы Первой мировой войны был офицером для поручений у тогдашнего генерала русской армии барона Карла Густава Маннергейма, ставшего впоследствии главнокомандующим финской армией, с которым Кузнецов поддерживает контакты до сих пор. «Некоторое время тому назад, – говорилось в записке, – он (Кузнецов. – П. Ч.) получил от маршала (Маннергейма. – П. Ч.) письмо, в котором тот предупреждает о нежелательности направления в Финляндию белых офицеров, чтобы не спровоцировать большевиков на превращение нынешней войны в войну классовую».

Самому же великому князю в «Сюрте Насьональ» в тот момент, безусловно, доверяли.

Этот документ по дате его написания стал последним в полицейском досье великого князя Владимира Кирилловича. Поспешная эвакуация государственных архивов из Парижа как бы обрывает это досье, которое, скорее всего, продолжало пополняться в другом виде и хранилось где-то в другом месте. Возникает закономерный вопрос: откуда Сюрте могла получать информацию о повседневной жизни и умонастроениях великого князя, отличавшегося сдержанностью и не склонного к излишней общительности?